Сборник - Фантастика, 1983 год

– Я покажу короткую дорогу, - сказала Наташа.

Спуск был еще тяжелее, чем подъем. Приходилось прыгать с камня на камень. Малейшая оплошность грозила падением с головокружительной высоты.

То ли девушка прыгнула слишком далеко, то ли Митя не усмотрел коварный камень - вдруг почва ушла из-под ног, и Митя почувствовал, что падает.

Он постарался отыскать глазами упругие ветки “горного каната”. Попади он на такую ветку, у него был бы шанс остаться живым.

За считанные секунды Митя успел заметить, что больших канатов внизу нет. Лишь у самого дна торчал маленький, словно мышиный хвостик, канатик. Митя приготовился падать на него.

Вдруг что-то словно ударило его по ногам, и Митя почувствовал, что летит вверх. Неведомая сила подняла его из пропасти и мягко опустила на уступ скалы.

“Планетолет! - подумал Митя. - Молодец, отец, успел запустить его перед хурраканом”.

Полежав немного на уступе скалы, Митя поднялся. А где же Наташа? Неужели убежала?

– Наташа! - позвал он.

Наташа была рядом. Она лежала на камнях возле тропинки, маленькая и тихая. Краска сошла с ее лица, платье потускнело, волосы стали бесцветными.

– У меня не осталось сил, - прошептала она. - Я не смогу проводить тебя домой.

– Ерунда. Я тебя понесу.

– Отнеси меня в пещеру. Это близко.

– Хорошо, - сказал Митя.

Он взял девушку на руки и побежал.

Первый порыв ветра обрушился на них у входа в пещеру.

Митю сбило с ног, протащило между оскалившимися рядами сталактитов и покатило вглубь. Девушка выскользнула из рук, словно растворилась.

Тьма была кромешная. Рев хурракана почти не доносился.

Митя поискал свой “вечный” фонарик, но тот, видимо, выпал при входе. Тихо-тихо капала вода. Каждая капелька звенела, потом шелестела, отдаваясь эхом со сводов пещеры.

– Наташа! - позвал Митя тихо.

– Что тебе нужно?

– Посиди со мной.

– Зачем?

– Не знаю.

– Ты мне надоел, - сказала девушка равнодушно. - Я не способна на человеческие чувства.

И потом, чтобы рассеять сомнения, добавила:

– Мне было скучно и захотелось поиграть. А теперь ты мне надоел. Понятно?

– Не верю, - сказал Митя. - Что случилось с тобой на скале?

– Не обращай внимания, со мной бывает. Я просто устала.

Хурракан кончился.

– Мне нужно идти, - сказал Митя. - Но я приду сюда завтра. Ты будешь меня ждать?

– Нет.

– Врешь! - со злостью сказал Митя.

На ощупь он пробрался к выходу. Хурракан постарался на славу, но сталактиты уже отращивали новые зубы. Озеро почти пересохло, лишь со дна бил фонтан жидкого азота. Тропинка частью провалилась в пропасть. Митя осторожно пробирался среди камней.

Отец встретил его спокойно, но это спокойствие было хуже хурракана.

– По твоей вине унесло буй номер одиннадцать, - сказал отец. - Впредь я запрещаю тебе прикасаться к технике.

Митя ушел в свою комнату. Странно, но его мало волновала судьба одиннадцатого буя. Он чувствовал себя очень усталым, разделся, но всю ночь не мог уснуть.

В эту ночь в доме никто не спал. Отец возбужденно ходил по кабинету. Мать в ночной сорочке появилась на пороге.

– Не спишь? - спросила она.

– Не сплю, как видишь, - ответил отец. - Я думаю о том, как мы плохо воспитали сына.

Мать грустно улыбнулась.

– Это не зависит от воспитания. Это есть во всех нас, даже в тебе.

– Нет, - сказал отец. - Я не такой. Я никогда не влюблялся в привидение.

– Скажи, - спросила мать, - почему ты дал ему провалиться в пропасть. Я знаю, ты запустил планетолет.

– А ты не понимаешь? Я ждал последнего момента, когда она его подхватит.

– Зачем? - изумилась мать. - Ведь ты знаешь, что они…

– Вот именно, - усмехнулся отец. - Именно на это я и рассчитывал. Должен же я был спасти нашего мальчика. Эта особа превратила бы его в тюфяка и слюнтяя. Ты видела, он чуть не погиб.

– Да, - сказала мать, - ты действительно не такой.

Луч “вечного” фонарика метался по сводам пещеры. Митя нашел его тут же, у входа. За день фонарик хорошо зарядился и теперь освещал пещеру словно маленькое солнышко.

– Наташа! - позвал Митя тихо.

Тишина, лишь капли шлепались в лужицу на сталагмите.

– Наташа! - позвал Митя громче.

Почему-то он был уверен, что она где-то рядом. Луч фонарика обшарил все закоулки пещеры. Пусто, нету даже записки.

Митины губы сложились в презрительную улыбку.

– Дрянь! - сказал он.

Митя шел к отцу. Он решил, что разберет до винтика и починит одиннадцатый буй.

В пещере он подобрал интересный камушек. Камень был, вероятно, радиоактивный и светился изнутри то золотистым, то рыжеватым, то опаловым светом. Правда, подходя к дому, Митя засунул руку в карман и ничего там не обнаружил.

“Странно! - подумал Митя. - Как я мог его потерять?” Впрочем, он скоро забыл о пропаже.

– Войдите туда, как в обычное туристское бюро, - сказал мне незнакомец в баре. - Задайте несколько обычных вопросов; заговорите о задуманной вами поездке, об отпуске, о чемнибудь в этом роде. Потом намекните на проспект, но ни в коем случае не говорите о нем, прямо подождите, чтобы он показал его сам. А если не покажет, можете об этом забыть. Если сумеете. Потому что, значит, вы никогда не увидите его: не годитесь, вот и все. А если вы о нем спросите, он лишь взглянет на вас так, словно не знает, о чем вы говорите.

Я повторял все это про себя снова и снова, но тому, что кажется возможным ночью, за кружкой пива, нелегко поверить в сырой, дождливый день; и я чувствовал себя глупо, разыскивая среди витрин магазинов номер дома, который я хорошо запомнил. Было около полудня, была Западная 42-я улица в НьюЙорке, было дождливо и ветрено. Как почти все вокруг меня, я шел в теплом пальто, придерживая рукой шляпу, наклонив голову навстречу косому дождю, и мир был реален и отвратителен, и все было безнадежно.

Во всяком случае, я не мог не думать: кто я такой, чтобы увидеть проспект, если он и существует? “Имя?” - сказал я себе, словно меня уже начали расспрашивать. Меня зовут Чарли Юэлл, и работаю я кассиром в банке. Работа мне не нравится; получаю я мало и никогда не буду получать больше.

В Нью-Йорке я живу больше трех лет, и друзей у меня немного. Что за чертовщина - мне же, в общем, нечего сказать.

Я смотрю больше фильмов, чем мне хочется, слишком много читаю, и мне надоело обедать одному в ресторанах. У меня самые заурядные способности, мысли и внешность. Вот и все, вам это подходит?

Но вот я нашел его, дом в двухсотом квартале, старое, псевдомодернистское административное здание, усталое и устаревшее, - признать это оно не хочет, а скрыть не может. В Нью-Йорке таких зданий много к западу от Пятой авеню.