Сборник - Фантастика, 1984 год

Нет ни озера, ни опаляющего шара. Сырая поляна, темная весенняя ночь, тревожные шорохи; внезапно - глухой удар, гортанный вопль на незнакомом языке, чье-то суровое лицо, крестообразная вспышка, дергающийся ствол…

Липкая, душная сине-зеленая тьма.

Вереница странных образов оборвалась, и я очнулся. В окошко спокойно светили россыпи звезд и изящный серпик луны.

Локти мои упирались в нечто твердое. Я порывисто открыл глаза: бревенчатая стена!

А рядом с постелью, на которой я лежал, восседал Славка.

Мужчина устало замолк. Я протянул ему теплого кофе из термоса. Любопытство мое тем временем разогревалось, и я слушал дальше: - Славик рассказал потом, что безмерно изумился, увидев, что я уснул за столом, с книгой, выпавшей из рук… Это оказалось всего лишь сном! Но самое удивительное; что я не поверил. Сон не способен дать такие реальные и богатые ощущения - не только цвета и звуки, но и запахи, холод, жар! Славка сразу возразил: мол, отдельным людям, бывает, снятся наидостовернейшие сны, которые помнятся в деталях спустя годы и даже повторяются, Я заметил, что вообще нечасто вижу сны, а тем более необыкновенные; их так просто не увидишь!

Мой друг опять не согласился… Проспорили мы очень долго и ни на чем не столковались, однако разговоры эти меня успокоили, особенно после того, как я поведал Славке все свои видения и он назвал их “обыкновенными снами на почве утомления”.

Все же где-то в самых потаенных уголках души осталось сомнение. Оно преследовало неотвязно, и его не могли сгладить ни прогулки по лесам, ни книги, ни задушевные беседы.

Я не находил места и вскоре уехал, всячески извинившись перед огорченным другом и написав свой московский адрес и телефон. Взял и укатил. Бедный Славка!…

Уже дома, в Москве, я еще и еще раз вспоминал различные эпизоДы моего сновидения, но они все более казались бессмыслицей… -У меня совсем отлегло от сердца, и тут…

И тут в руки мне попалась “Калевала”. Предание о Лемминкайнене, вспахавшем на огненном коне властителя гор Хийси змеиное поле… Это было как молния! Мысли мои тогда спутались в невообразимый ком. “Пусть совпадение, наитие. Но “Калевала” - карело-финский эпос… Тоже случайность? Не слишком ли много? Не сон!… А что же тогда?” Словом, сплошной хаос. Стал я замкнутым, настороженным, однокашники (а учился я в политехническом) не знали, что и подумать.

Неизвестно, сколько бы продолжалась моя подавленность, если бы этот кошмар не оборвала скромная заметка в весьма солидном журнале. Один историк - жаль, не запомнил я его фамилии! - отыскал в старинных русских документах середины XVII века, названных “Отписями Кирилло-Белозерского монастыря”, невероятные, но вполне конкретные свидетельства о появлении гигантского метеора над одним из северных озер.

Я пробегал взглядом сухие строки, а в груди неясно шевелилось ощущение чего-то до боли знакомого, оно росло и росло…

Да! Да! Пламенный шар… Сегозеро. Кипящая вода, гибнущая рыба. Все сходилось! К тому же в заметке историк бесхитростно и неопровержимо доказывал, что “метеор” был инопланетным кораблем!

Честно вам признаться, я успел тогда измучиться ото всяких загадок и тайн. Другой бы пришел в восторг, но мною овладело свинцовое, безразличное оцепенение. А когда я узнал, что “огненное диво” явилось в Карелии, мне сильнее захотелось забыться и окончательно махнуть рукой.

В конце концов, зачем эти мучительные гадания, поиски, бесконечные предположения? Не окружил ли я сам себя выдуманными миражами, добровольно заключившись в воздушный замок иллюзий? Чего ради эти метания во мраке?! Зачем и доколе?…

бремя - самый лучший целитель. Много воды с тех пор утекло; я обзавелся семьей, закончил институт, стал главным инженером - вот оно как! И юношеский дурной сон растворился, пропал медленно, но верно позабылся. Много неприятного и страшного приходится забывать в нашей жизни… Без этого и нельзя.

До сих пор бы я пребывал в своем благополучном спокойствии, отшлифованном долгими годами и житейскими думами, но две недели назад грянул гром.

Славка, с которым мы ни разу не встречались за столько лет и лишь изредка перезванивались (звонил всегда, он - из Петрозаводска), прислал коротенькое письмо. Вот оно!

Мужчина резким движением достал из кармана клетчатый листочек и протянул мне.

– Прочтите сами, мой дорогой, и вам все будет понятно. И посоветуйте что-нибудь. Я кончил…

Почерк оказался крючковатым и не совсем разборчивым.

Дрожа от нетерпения, я начал читать.

“Здравствуй, Толя!

Совсем я завертелся со своими делами. Поэтому долго не мог позвонить. Решил вот лучше написать письмо.

Я понимаю, не стоит ворошить прошлое. Может, и зря я тебя сейчас потревожу, но не рассказать о том, что произошло, выше моих сил.

Приключилось великое горе - пожар. Лее к югу от Попова Порога выгорел на несколько гектаров. Я в то время по срочным делам отлучился в Медвежьегорск. Вернулся - у Сегозера суматоха: вертолеты, пожарники, парашюты над горящим лесом, пихты пылают… То ли какой-то негодяй костер землей после себя не засыпал, то ли еще что - так никто и не знает. Но выжгло порядочно.

Когда уже все потушили, я отправился взглянуть, не спалило ли сторожку. Шел я мертвым лесом, и только вышел на черную поляну - окаменел.

Не было на той поляне безлистного дерева. Помнишь его?

Так вот, даже обугленного ствола не уцелело. А вместо этого - огромная стеклистая лужа, темно-красная, дымящаяся.

Не успел я и опомниться, как лужа за,стыла, затвердела, превратилась во что-то ледяное. Сколько ни старался я потом, но даже крошечного кусочка не сумел отломить. За неделю весь Попов Порог у меня побывал: дивились безмерно. А затем из Петрозаводска лрибыл один журналист, за ним специалисты…

И вышло чудное дело: нету в природе нашей подобного вещества, просто не существует. Ученые наговорили кучу премудрых слов, но я-то в них разобрался. Обучался все-таки не зря.

Говорят, входят в это вещество кремнийорганические полимеры, но их только одна пятая часть, а остальные части вовсе неизвестны”.

Дальнейшие рассуждения читать я не стал. К чему?

Мужчина печально глядел в темень, отодвинув занавеску.

– Вы, значит, возвращаетесь из Попова Порога? - осторожно спросил я.

– Да, - очень тихо ответил он.

– И убедились во всем своими глазами?

– Не совсем, - мужчина замялся, - остатки дерева давно увезли… Но Слава и впрямь писал чистую правду. Однако, если это действительно случилось…

Вид моего попутчика был ужасно растерянный. Руки бесцельно шарили по крышке столика, теребили и мяли друг друга, лицо покрылось легкой испариной, губы были приоткрыты, и через них вырывалось напряженное дыхание.