Сборник - Фантастика, 1985 год

– Так точно, господин. Я буду здесь работать. А что мне делать?

– Скажем.

– Спасибо, господин.

– Меня зовут Поль Кристи, а моего друга Роберт Мондиал. Вы запомнили?

– Да, господин Мондиал.

– Мондиал - это мой друг, а я Поль Кристи. Неужели это так сложно?

– Извините, господин Кристи. Я постараюсь запомнить.

– Вы будете делать то, что попрошу я или господин Мондиал.

– Рад стараться, господин Кристи.

– Мартин Клей - особый случай, - заговорил рядом с Бурнетти Кристи. - Этот человек очень незаурядный. Мы решили оставить его в лаборатории для постоянного наблюдения.

Фильм кончился, зал заполнился светом.

– Как видите, наши ученые дают людям вторую, честную жизнь, никак не связанную с первой, преступной, - торжественно произнес Бурнетти, занимая кресло за своим столом.

– Это поразительно, - Муррей переставил свой ртул и повернулся лицом к генералу.

– И все-таки у.метода есть существенный недостаток, - изрек генерал. Увидев вопросительный взгляд Пэна, продолжал: - Люди теряют память, а с нею - знания, опыт, навыки. Перейти из одной жизни в другую для них проще, чем перейти улицу. Но это ведь преступники. По законам правосудия у каждого преступника должно быть осознание вины и переживание неотвратимости наказания.

– И какова дальнейшая судьба облученных? - изобразил на лице заинтересованность Муррей.

– Покажем вам в натуре, - генерал посмотрел на часы,А сейчас время обеда. Отвезите гостя в ресторан, господа, а потом к тетушке Таире. Пусть немного развлечется. - Губы Бурнетти подернула улыбка. - В шестнадцать ноль-ноль встретимся в лаборатории.

Мимо внимания Муррея не проходила ни одна мелочь: двусмысленная, улыбка Бурнетти, несоразмерно большое время на обед, какая-то тетушка Такра… Что скрывается за всем этим?

И почему генерал не вспоминает про журналиста? Все это были нехорошие предзнаменования.

Пэн вышел из подъезда следом за Кристи и Мондиалом.

Дождь кончился, однако на небе не было ни единого просвета.

Пэн направился было к своему “бьюику”, но Кристи остановил его:

– Господин Муррей, садитесь в мою машину, продолжим разговор…

Пэн молча зашагал следом за ними к черному “мерседесу”.

Около него, не замечая подходивших, разговаривали два шофера.

– Прозелит Клей! - окликнул Кристи.

Пэн моментально узнал Пьера Веранже. Да, это был, несомненно, он. День и час, когда он, Пэн, брал у Клея интервью, во время которого невдалеке разорвался снаряд и их обоих засыпало землей, из-под которой они с трудом выбрались, запомнились Муррею навсегда. Теперь Веранже скользнул по его лицу равнодушным взглядом, вежливо обратился к Кристи:

– Куда прикажете? - и предупредительно открыл дверцу машины.

– Не спешите, - задержал его Кристи. - С вами хотел поговорить инспектор из министерства, господин Муррей.

– Слушаю, господин Муррей, - обернулся к нему Веранже.

На его лице изобразилась собачья готовность выполнить любую просьбу. От внезапной встречи, от воспоминаний или от того, что Веранже не узнавал его, Пэн растерялся.

– Господин Веранже… э-э… Клей, вы работаете водителем? - пробормотал журналист.

– Да, что прикажут.

– Что же еще вам приказывают?

– Помогаю в лаборатории, убираю квартиру господину Мондиалу, готовлю пищу…

Муррей замешкался. На помощь ему пришел Кристи:

– Прозелит Клей, скажите, как вы оцениваете политическую систему нашей страны?

– У нас самая гуманная система в мире. Она представляет для всех одинаковые возможности… Предприниматель уволит с работы брата, сына, кого угодно, если они будут приносить убытки, и возьмет делового, толкового человека, который может дать прибыль. Это позволяет максимально выявлять способности каждого и ставить их на службу обществу…

Пэну было необычно слушать это от Веранже, от бунтаря и героя.

– Спасибо… господин Клен. - Как Муррей ни старался, он не мог заставить себя называть Веранже прозелитом. У него не поворачивался язык. - Спасибо. Господа, поехали! - предложил он, чтобы избавить себя от нелегкого испытания.

– Да, поехали, - кивнул Мондпал.

В машине Кристи вынул пачку сигарет, протянул Пэну.

– Благодарю, от этой слабости мне удалось избавиться.

– Похвально, - Кристи спрятал пачку в карман.

Чтобы не молчать, Пэн Муррей обратился к Кристи: - Скажите, как быстро усваивает реципиент новую идеологию и трудовые навыки?

– Очень быстро, при небольшом внушении без всякой помощи.

– А не может ли реципиент со временем вернуться к своим прежним взглядам?

– В принципе это, видимо, возможно. Но вот прошло почти два года, а у нас таких случаев пока не зафиксировано.

Сидящий на переднем сиденье Мондпал молчал.

– Не возникает ли у реципиентов критических мыслей?

Беседа не мешала Муррею внимательно фиксировать в памяти все, мимо чего они проезжали.

– Что внушаем, то и приобретает.

– Одаренность каждого остается прежней?

– Творческие способности заметно притупляются, исполнительские - наоборот. Наблюдается резкое возрастание трудолюбия, исполнительности, послушания, других ценных качеств, которых сегодня недостает людям… А вот и ресторан! - прервал себя Кристи.

Они подъехали к огромному круглому зданию с купольной кровлей. В три ряда по всей окружности располагались небольшие окна.

– Вы тоже успеете пообедать, - обратился Мондиал к водителю. - Мы освободимся не раньше половины четвертого.

– Почему так поздно? - удивился Пэн.

– Все в свое время, господин Муррей, - засмеялся Кристи, чем-то интригуя Пэна.

– А как вы проводите досуг?

– Я ведь еще ученик в граверной мастерской. Мне даже телевизор посмотреть некогда.

– Ну и как успехи в граверном деле?

– Мастер доволен мной. Я уже делаю надписи, могу выполнить орнамент и даже похожий портрет заказчика. Скоро начну работать самостоятельно.

В большом круглом зале необычной для ресторана почти соборной высоты было людно. Круглое возвышение посредине для оркестра и варьете пустовало. Из динамиков доносилась музыка.

– В заказе доверьтесь мне, господа, - усаживаясь за стол, предложил Кристи. - Я хорошо знаю здешнюю кухню.

– Очень вам признателен, - ответил Пэн.

– А вы, господин Муррей, присматривайтесь. Вся обслуга здесь - новообращенные.

– Благодарю.

Пэн еле успел зацепить взглядом нескольких официантов, споро обслуживающих посетителей, как к ним подошел красивый мулат лет двадцати пяти. Обнажая белые зубы, он приветливо произнес: - Добрый день, господин Кристи, добрый день, господин Мондиал, добрый день, господин… простите…

– Господин Муррей, - подсказал Кристи.

– Добрый день, господин Муррей, меня зовут Чарли. Что будете заказывать?