Сборник - Фантастика, 1987 год

Падая, Генка зацепился рубашкой за сук, рубашка лопнула, но спасла Генку от худшей доли. Генка шлепнулся на вскопанную землю, вскочил на ноги и со страхом смотрел на темную струйку крови, сочившуюся из разбитой коленки.

– Кибер!… Нянька!… - истошно закричал Генка. Он с надеждой глядел на дом, откуда должна была выбежать приставленная к нему кибернетическая бабка. Но нянька старой модели оказалась глуховатой - Генке пришлось долго надсаживать глотку, прежде чем бабка услышала его.

– Коленка!… Больно!… - размазывая слезы, жаловался мальчик подошедшей бабушке. Он ждал, сейчас нянька откроет у себя на боку потайную дверцу и нажмет кнопку вызова “Скорой помощи” - так поступали все киберы, даже крокодил Тошка, когда Генка нечаянно загнал в палец занозу и захныкал. Но нянька этой модели вела себя непонятно - напрасно Генка, пытаясь показать всю серьезность своего положения, размазывал по лицу слезы и громко плакал, его опекунша не спешила подавать сигнал.

– Ну чего ревешь, как бычок!… Большой уже… Сейчас я тебя полечу, полегчает.

Нянька сорвала с земли листок, послюнявила и приложила к разбитой Генкиной коленке. Листок был прохладный - боль уменьшилась наполовину, Генка перестал плакать и дал няньке вытереть у себя под носом сухим передником. Бабушка взяла Генку за руку, и они пошли туда, где за кустами малинника кончался сад и начиналось поле. Здесь сладко пахли цветы и травы, гудели пчелы - от яркого солнца и пряного ветра кружило голову. Бабушка ходила по полю, рвала стебельки и говорила Генке певучим голосом:

– Это, гляди, детка, шалфей - горлышко когда застудишь, помогает, это змеиная травка от золотухи, а это заячьи ягоды от лома глаз и от слабости в ногах первейшее средство…

Потом они сидели вдвоем на берегу мелководной речушки, Генка положил голову бабушке на колени и устало закрыл глаза.

– Поспи, поспи, внучек, а я сказку скажу,- говорила бабушка, гладя Генку теплой мягкой рукой.

– А что такое сказка, бабушка? - Генка поднял голову и снизу вверх посмотрел на няньку.

– Сказка?… Сказка - это когда все хорошо кончается,- ответила бабушка.- Слушай, я буду сказывать, а ты слушай… “В некотором царстве, в тридевятом государстве жили-были старик со старухой, и было у них три молодца-сына, один краше другого…” Голос у бабушки ласковый и певучий, будто ручей журчит, убаюкивает Генку, хорошо Генке, уютно устроился на коленях, слушал сказку и незаметно уснул.

Проснулся он в своей постельке, увидел над собой улыбавшееся мамино лицо, сладко потянулся и спросил:

– А где бабушка?…

– Какая бабушка? - озабоченно сказала мама и потрогала Генкин лоб.

– Хочу бабушку, которая умеет рассказывать сказки,- захныкал Генка.

– Что ты, мальчик!… Какие сказки?… Сказки - это антинаучный вымысел. Придет кибер, лучше поиграй с ним в викторину.

– Не хочу викторину!… Не хочу кибера!… Хочу бабушку! - упорствовал Генка и колотил кулаком по подушке.

Не терпевший Генкиных слез папа вызвал по видеофону дежурную из бюро добрых услуг.

– Что вы нам присылали?… Ребенок просит какую-то бабушку. Нельзя ли снова направить к нам эту модель?

Девушка из зала вежливо улыбнулась, обратилась к компьютеру и пожала плечами.

– В нашем реестре кибер по кличке Бабушка не значится. Может быть, в порядке исключения вам прислали списанный экземпляр?

– Одну минутку,- вмешался в разговор знакомый начальник бюро. Он оставил свое место за пультом и вышел вперед.- Вы понимаете, девиз нашего бюро - ни одного отказа клиенту. Ваша заявка пришла с опозданием - киберы были разобраны. Пришлось обратиться за помощью… Сейчас я вас соединю.

Начальник бюро добрых услуг и девушка исчезли, вместо просторного зала выплыла маленькая, слабо освещенная комнатка.

В глубине ее, в кресле-качалке, сидела старушка.

– Бабушка!… Бабушка!… Это я, Генка! - закричал мальчик.- Ты придешь ко мне рассказывать сказки?

Морщинистое старушкино лицо расплылось в доброй улыбке.

– Приду, приду, милый!… Вот только поясницу отпустит - приду, расскажу сказку.

– Ну и земля!… Как камень! - Виктор отшвырнул кирку и вылез из траншеи. Его загорелое до черноты тело лоснилось от пота. - Может, довольно? - Виктор, отдуваясь, подошел к Алферову, возившемуся около машины с громоздкими индикаторами. Алферов критически оглядел канаву, взял горсть сухой рассыпавшейся почвы.

Земля потрескалась от зноя. Не умолкая стрекотали кузнечики, пересвистывались застывшие в сторожевой стойке суслики. В раскаленной синеве над степью кружил коршун.

– Аркозовый песчаник, хорошо держит звук.- Алферов задумчиво пожевал губами и махнул мне рукой: - Ладно, иди включай.

Над ухом зудел вентилятор, но и он был бессилен ослабить духоту в тесной будке машины. Три года мы жили этим прибором, чьи дышащие жаром блоки делали тесной кабину вездехода. Давнишняя идея шефа лаборатории акустики Алферова вылилась наконец в сложнейшую электронную схему. Из области сумасшедших гипотез она перекочевала в область практического применения. Сто лет назад Эдисон, заставив иглу огибать микрорельеф бороздки на обернутом фольгой валике фонографа, сумел воспроизвести искусственно законсервированный звук. С тех пор звук стал принадлежностью культуры, такой же, как и изобретенная тысячелетиями ранее письменность. Звуки же, раздававшиеся на земле прежде, казалось, были потеряны для человечества навсегда. Алферов пытался доказать, что это не так. Некоторые минералы гранитогнейсовых и песчаных пород могут хранить в себе информацию о давно умолкших звуках.

Алферову удалось обнаружить явление, названное им “заторможенным пьезоэффектом”. Рожденный в лаборатории прибор - реставратор звуков РЗ-1 - использовал это явление, заставив заговорить камни уже не в переносном, а в буквальном смысле слова.

Колеся по стране на вездеходе, мы собрали богатую коллекцию “ископаемых” звуков. У подножия гор, на берегах озер и рек, на лесных полянах и в степи - везде, где на поверхность выходили нужные нам породы, записывали мы сигналы былых геологических событий: гул древних землетрясений и извержений потухших вулканов, громовые раскаты доисторических гроз и грохот прибоя давно исчезнувших морей. Наша уникальная коллекция могла служить великолепным дополнением к геологической истории планеты.

Набрав обороты, тонко, по-комариному, пел умформер. Разомлевшие от жары Виктор и Алферов вернулись в кабину. Они уселись позади меня и приготовились слушать голоса Земли. Я включил магнитную запись и начал медленно вращать верньер настройки. Из динамика неслись загадочные щелчки, потрескивания, тихие шорохи - привычный шумовой фон, записанный на небольшой глубине.