Ширли Рейн - Остров

Программа автовозврата привела его точно в то самое место, где он в последний раз сидел с Чипом. Внезапно, когда он уже начал опускаться, все вокруг странным образом завибрировало и на мгновение распалось на множество крошечных цветных фрагментов, которые завертелись, точно в калейдоскопе, увлекая Дерека за собой. Однако они почти сразу же встали на свои места, мир вокруг снова обрел целостность, форму, краски и звуки. Сразу же вслед за этим Дерек опустился на стул под белым тентом, но…

Чипа, которого он оставил сидящим за этим самым столиком с банкой колы в руке, сейчас тут не было! Это невозможно, сказал себе Дерек. И тут же поправился – почему, собственно говоря, невозможно? Маловероятно, но… Сбой в программе, в результате которого его как бы занесло не туда? Скорее всего. Система, сколь она ни совершенна, иногда выкидывает такие штуки. Нужно просто вернуться и войти в нее снова.

Что он и проделал, причем для перестраховки, вынырнув на наблюдательном пункте, снял шлем, перчатки и запустил программу контроля своего виртуального мира. Не глобальную – та работала бы несколько часов, а у Дерека в запасе такого времени не было – но достаточно надежную, проверяющую только все узлы созданной им матрицы.

На экране она имела вид золотисто-зеленой змейки, шныряющей по всему кибер-пространственному ландшафту в поисках того, что выглядело бы как в некотором роде стихийное бедствие. Вышедшая из берегов река, затопившая крошечный пустынный остров и установленного на нем стража соответствующего узла матрицы.

Или горная лавина, снесшая на своем пути домик, где "обитал" страж другого узла. Или молния, наповал сразившая стража третьего, притаившегося среди кустов буйно цветущих роз. В общем, что-то в этом роде, всего даже сам Дерек сейчас не помнил. Знал лишь, что змейка должна была найти для него какой-либо непорядок, указать место сбоя, если он все еще не был устранен.

Вообще-то случайные сбои устранялись автоматически, так же, как и их последствия, и обычно все возвращалось на круги своя без каких-либо изменений и нарушений. Если же сбой был очень серьезным и самовосстановления не происходило, то проверка непременно показала бы, какой из участков, а значит, и узлов матрицы пострадал.

Однако змейка, проверив где-то за полчаса всех стражей – причем от одного к другому она перемещалась мгновенно; просто только что была на вершине горы, и вот уже извивалась в траве у ее подножья – повернулась к Дереку и выплюнула в него очередью золотистых букв.

Они одна за другой вылетали из ее красной пасти с черным раздвоенным языком, занимавшей теперь чуть ли ни весь экран:

И чего зря беспокоишь? Меня дома детки ждут.

После чего змейка вильнула хвостом и исчезла, будто ее и не было, а буквы осыпались вниз, образовав мерцающая груду, которая быстро растаяла, словно лед под лучами солнца.

Ну, что же, прекрасно. Дерек установил на указателе таймера возврата "один час" – до чего же быстро летит время! – натянул шлем и снова отправился в свое путешествие. Все было как прежде, только, подлетая к уличному кафе, он все время смотрел вниз и еще сверху увидел, что столик пуст. Чипа как не было, так и нет.

Это становится интересно, подумал Дерек, испытывая на самом деле ощущение, близкое к панике. Усевшись на свой стул, он оглянулся.

Кафе выглядело в точности так, как в прошлый раз. Да ничего другого и быть не могло! Этот мир, сконструированный самим Дереком, никогда не жил и в принципе не мог жить самостоятельной жизнью. Конечно, существовало огромное множество автономных и полуавтономных программ, программок и подпрограммок, но все они включались и начинали работать лишь с того мгновенья, как Дерек оказывался внутри системы. В его отсутствие тут ничего не происходило, и сколь бы долгой ни была пауза, ее для этого мира просто не существовало.

Пол в кафе был прозрачный, под ним в голубовато-зеленой толще воды колыхались водоросли, между которыми мелькали большие и маленькие радужные рыбки, отливающие золотом. На ровной "водной" глади "плавали" огромные "кувшинки", в центре которых и были установлены столики для посетителей.

Роботы-официанты выглядели как большие черные жуки, быстро скользящие по поверхности "воды". Подносы с блюдами они носили на плоских спинах, а потом, добравшись до нужного столика, ловко сдергивали их оттуда, немыслимым образом изгибая членистые лапы. Дерек знал, что людям часто не нравится вид насекомых – правда, к Чипу это не относилось; он обожал все, что бегало, ползало, летало и плавало, совершенно независимо от того, как оно выглядело – и потому постарался сделать так, чтобы роботы-официанты смахивали на жуков лишь условно. Выглядели они, надо сказать, презабавно.

В кафе, как и в прошлый раз, посетителей было совсем немного. За соседним столиком со скучающим видом сидела долговязая девица. Без сомнения, та самая. В ушах у нее торчали черные вкладыши наушников, одна нога слегка подрагивала, по-видимому, в такт музыке, которая грохотала в голове, больше всего смахивающей на птичье гнездо.

Лица разглядеть не представлялось возможным. На него свешивалась копна нечесаных, торчащих во все стороны золотисто-красно-черных волос, а на носу сидели огромные круглые очки с фиолетовыми стеклами, делающие девицу похожей на невиданное насекомое.

Худая, как жердь, она, тем не менее, приканчивала третью порцию мороженого, судя по тому, что перед ней стояли две опустевшие вазочки, каждая из которых, Дерек знал, вмещала три довольно больших сладких шарика. "Не хило", как сказал бы Чип.

Все это очень хорошо, но где же он сам?

Дерек еще раз оглянулся, уже более внимательно, и даже, от полной растерянности, заглянул под столик. Когда он поднял голову, то выяснилось, что долговязая девица, картинно перебирая длинными ногами в коротеньких, выгоревших, рваных джинсах и грязных кроссовках, которые явно были ей велики, медленно шаркает по зеркальной "водной глади" точнехонько в его сторону. Подойдя к столику Дерека, она рухнула на соседний стул и сказала сиплым басом:

– Ну, наконец-то явился, у меня мороженое уже из ушей лезет. Экий ты… блестящий, аж глаза режет. Тебя где, на свалке собирали, дедуля? – Дерек был так поражен, что открыл рот, но так и захлопнул его, не сказав ни слова. Ну, что молчишь? Граммофон сломался? – Девица нырнула двумя длиннющими худыми пальцами с обломанными ногтями в карман джинсовой безрукавки, тоже выгоревшей и рваной, выудила оттуда сложенный листок бумаги и хлопком припечатала его к столику перед Дереком. – На вот, просили передать. Сдачи не надо.

Поднимаясь, она изогнулась совершенно немыслимым образом, словно в теле у нее не было ни единой косточки. Дерек схватил девушку за тонкую руку, но она тут же выдернула ее и отшатнулась. Сильная оказалась, как ни странно.