Юрий Ячейкин. - Груз для горилл

Возбужденные крики за дверями вынудили его подняться во весь богатырский рост, и он в своем монументальном величии с достоинством ждал, что же будет дальше.

А дальше настежь растворились двери, и в сопровождении констебля Томаса Доджа в уголовное святилище Джона Шорта ввалилась целая толпа портовых грузчиков и моряков, которые здоровенными, крепкими тумаками подталкивали трех неизвестных с залитыми кровью лицами – безусловно, преступников, которых поймали на горячем. Коронер в этих делах знал толк!

Появление внушительного Джона Шорта сразу прекратило гомон.

– Том, – обратился он к констеблю, словно никого, кроме них, в помещении не было, – это еще что за мешки с костями?

– Убийцы, шеф, – ответил бравый Томас Додж. – В корчме "Скрещенных мечей" они порешили Кристофера Марло, постояльца вдовы покойного добряка Булля. А все эти честные люди, – констебль широко повел рукою, – схватили убийц на месте преступления. Все они – свидетели.

– Так! – резюмируя, изрек Джон Шорт и мудро объявил, чем вызвал значительное оживление среди присутствующих: – Где убийцы, там и палачи. Закон есть закон!

Он подтянул пояс со шпагой и приказал констеблю:

– Посади этот харч для воронья под замок и не спускай с них глаз. А я пойду в корчму и посмотрю, что там.

В сопровождении толпы любопытных свидетелей, которая двинулась за ним на почтительном расстоянии, он направился в корчму "Скрещенных мечей".

Ясное дело, вдова Булля умывалась ручьями слез – женщина есть женщина.

– Слезами горю не поможешь, – произнес вторую за этот день сентенцию Джон Шорт и решительно принялся за дело: – Рассказывай, что тут произошло.

– Не знаю, господин, – всхлипывая, ответила женщина. – Я была внизу, а они вчетвером веселились наверху. Меня они не звали, потому что с утра набрали всего вдоволь. Неожиданно послышался такой жуткий крик, что волосы зашевелились. До сих пор тот крик слышу, господин, – Элеонора Булль приложила уголок подола к покрасневшим, опухшим глазам. – Я побежала к ним, но у них двери были закрыты. Тогда эти люди, – она указала рукой на свидетелей, толпившихся за широкой спиной коронера, – тоже прибежали и высадили дверь. Потом били тех троих, а затем повели их к вам, господин.

– А что там, наверху?

– Не знаю, господин, – боюсь зайти.

– Я знаю! – вдруг отозвался пискливый голос, и Джон Шорт поискал внизу глазами, чтобы выяснить, кто это осмелился нарушить ход весьма важного следствия. Шлепок, которым вдова наградили Своего малолетнего сорванца, выдал его с головой.

– Помолчи! – рассердилась она на сына.

Вот это "помолчи" и сделало рыжего от веснушек, взлохмаченного Питера Булля самым главным свидетелем по делу, ибо Джон Шорт считал, что при данных обстоятельствах право наказывать имеет здесь только он. – Ты, женщина, сама помолчи, если тебе нечего сказать, – сурово проговорил он и уставился на малолетнего Питера: – Что же ты знаешь?

– Те трое, пока их не побили, бросали в камин бумаги! – одним духом выпалил юный наследник корчмарей.

– Откуда ты знаешь?

– С дерева, – ответил Питер.

– Как это – с дерева? – не сообразил Джон Шорт.

– Я сразу влез на дерево, что растет под окном, и все видел, – гордо сообщил Питер. – А тот, пузатый, заметил меня и швырнул в меня бутылкой. Эта бутылка до сих пор валяется на огороде.

– А ну, принесите-ка кто-нибудь бутылку, – приказал коронер, и важное вещественное доказательство свидетельства Питера было вмиг доставлено.

– Так! – сказал Джон Шорт и одобрительно похлопал юного Булля. – Молодцом! Что ты еще видел?

– А еще я видел, как лупили тех троих. Но вы, господин, отлупили бы их куда как лучше. Это всем известно!

Джон Шорт хмыкнул, чтобы скрыть удовлетворенность от такого громогласного признания его способностей, и спросил Элеонору Булль:

– Откуда убитый появился у вас?

– Не знаю, господин, – снова прослезилась та. – Он был такой тихий и уважительный…

– Я знаю! – уже храбро вмешался мальчишка. – Он целую ночь пьянствовал с мистером Джоном Хинтом на корабле капитана Энтони Марло!

– Марло? А это тебе откуда известно?

– Когда он пришел к мистеру Хинту, я был на палубе "Золотой лани", – скромно сообщил Питер.

– Вот что! – ни к кому не обращаясь в отдельности, сказал могучий коронер. – Я сейчас пойду на берег, а вы тем временем внесите тело в каплицу. – И еще властно предупредил: – Но до моего возвращения больше ничего в комнате не трогать! А ты, Питер, за этим проследи! – напоследок припугнул он присутствующих и вышел из корчмы.

Еще издалека был слышен пронизанный неподдельной яростью голос капитана Энтони.

– Паршивые крысы! Папские кадильницы! Акулий корм! – рычал он, тяжело опираясь руками на перила капитанского мостика. – Когда я научу вас, бездельников, быстро бегать по вантам? Господи! – он поднял глаза к небу.

– За что ты покарал меня этими трухлявыми мощами? Эй, на юте! Чего рты раскрыли? А ну, быстрее загружайте трюм, загружали бы вами черти котлы в пекле!

Капитан гремел в полный голос – работа на корабле кипела.

На верхней ступеньке трапа, ведущего на капитанский мостик, сидел хмурый, подавленный Джон Хинт с трубкой в зубах и черной бутылкой рома на коленях. Конец его деревяшки, окованный медью, торчал словно ствол мушкета. Когда коронер подошел к трапу, Джон Хинт, не меняя позы, сказал ему, словно они уже давно беседовали:

– Напрасно парни привели тех душегубов к тебе…

– А чего их жалеть? – удивился Джон Шорт, не удивляясь, однако, тому, что Хинту уже известно про убийство: в небольшом Дептфорде все новости распространяются моментально.

– Это уж точно, поторопились, – так же задумчиво продолжал старый боцман. – Им бы сейчас сушиться на рее "Золотой лани". Скажу я тебе, Джон, если бы тут был адмирал Дрейк, он бы собственноручно накинул им петли, потому что сэр Френсис любил беднягу Кита.

– Если они виновны, от виселицы не уйдут! – твердо изрек здоровяк.

– Но на рее – видней, – как знаток разъяснил ему мистер Хинт. – Не следует, Джон, пренебрегать морскими законами джентльменов удачи.

– А ты что, хорошо знал погибшего?

– Как не знать? Кит всегда таскался с сэром Френсисом, когда тот бывал на берегу. Он собирался написать про нас с адмиралом целую книгу! Толще Библии. Вот такой толщины, как эта бутылка, – от дна до горлышка. – И для убедительности мистер Хинт показал бутылку.

– Капитан! – позвал коронер. – Этот Марло – не ваш родственник?

– Я впервые увидел его вместе со стариной Джоном, – хрипло ответил капитан Энтони. – А для меня старина Джон – лучшая рекомендация. Жалею, что не оставил его у себя. Но кто же предполагал, что через каких нибудь два дня появятся его убийцы? – И тут капитан Энтони опять совершенно разъярился, потому что рявкнул, нисколько не боясь кары небесной. – Видно, украл сатана у господа всякое милосердие божье!