Нечаев Алексеевич - Чужая правда

То, что навигатор испортился, Константин понял, когда счетчик сообщил, что топлива осталась на три минуты полета, а на горизонте не было даже намеков на базу. Пришлось садиться в этой саванне. Флаер смял, синею траву, и компьютер радостно сообщил о благополучной экстренной посадке.

– Жизнерадостный идиот, – охарактеризовал борткомпьютер Константин и полез за НЗ.

Палатка, автоаптечка, одежда, запасные фильтры, сухой паек и бластер. Вроде все. Что еще надо человеку на чужой планете? Константин вылез из флаера и включил рацию, она передавала помехи, до базы еще далеко. Навигатор испорчен, значит включать сигнальный маяк нет смысла. Все равно передаст неправильные координаты. Сверившись по местному солнцу и компасу, Константин пошел к базе.

Синея трава, синие скалы, даже солнце казалось синим. Унылая планета, так о ней говорили все на базе. Природных ресурсов мало, интересных биоформ мало, один синий цвет, есть аборигены, да и тех тоже мало. Аборигены. Каменный век – луки, дубины, пращи, племена. Стандартное развитие на сотнях планет. Когда люди прибыли и установили контакт, им задали один вопрос – Вы Най-Лы или Га-Лаву? Сверившись с местной религией люди, сказали, что они Най-Лы – духи добра. Аборигены отстали и потеряли к людям всякий интерес, принимая помощь от них, как должное.

Из синих кустов высунулась фиолетовая морда с длинными клыками. Регел, местный хищник, посмотрел на нарушителя своего сна и предупреждающе зарычал. Константин сдвинул предохранитель бластера и нажал кнопку. Оглашая степь визгом и запахом подпаленной чешуи, Регел позорно ретировался. Константин убрал бластер в кобуру и пошел дальше, сминая сапогами синею траву.

– Най-Л, – тихо шепнула клипса-переводчик в ухо Константина. Тот вскочил с травы, выхватив из кобуры бластер.

Пятеро аборигенов стояли возле него, сжимая в руках охотничьи копья. Гуманоиды, высокие, тонкие в кости. Все на одно лицо и у всех кожа с синим отливом, как у всего на этой планете. Что за черт! Почему промолчала сигнализация? Константин убрал бластер, потому что не настроена, воспринимать аборигенов, как опасную форму жизни.

– Да будет у тебя много клыков Регела, – поприветствовал он старшего в этой странной группе, отличив его по узору на копье. Переводчик огласил степь серией мягких, переливчатых звуков.

– Куда ведет тебя твой путь, Най-Л? – спросил его абориген.

Вот так. Бесцеремонность на этой планете в моде.

– К своим, – Константин показал направление. – Я слишком далеко ушел от них.

– В хижине есть крыша, – сообщил абориген и они пошли в указанном направлении.

Константин принялся собираться. Сказанное аборигеном было официальным приглашением заночевать в их поселке. Синекожий прав, в хижине есть крыша, и будущее в виде наглой усмешки на базе. Единственный человек, ночевавший в поселке аборигенов! Тимур, ксенолог, позеленеет от зависти. Ему удалось только сфотографировать поселок, да и то днем.

Вслед за отрядом аборигенов Константин вошел в поселок. Никакого внимания, словно так и надо. Посреди ночи в поселок входит инопланетянин. Хотя для такой примитивной культуры он дух, а отношение к духам здесь похоже как к атрибуту быта.

– Ты заночуешь в хижине вождя-целителя, – сказал ему один из аборигенов и ушел по своим делам.

Делать нечего. Константин направился к указанной хижине. Он еле переставлял ноги от усталости и ничего не замечал вокруг. Войдя в хижину, он едва не спотыкнулся об аборигена, лежащего прям у порога и тихо стонущего.

– Можешь лечь там, – показал вождь-целитель на дальний угол хижины и вновь вернулся к своей прерванной песне, словно люди приходят к ним каждый день.

– Что с ним? – спросил Константин, показывая на лежащего у порога аборигена.

– Смертельно болен, – ответил вождь-целитель. – Он умрет на рассвете.

Константин снял с пояса аптечку и приложил ее к груди аборигена. Все аптечки экспедиции были настроены и на аборигенов, которые к исцелению их сородичей землянами относились на редкость равнодушно, словно так и надо. Даже излеченные аборигены не благодарили землян, но инструкция предписывала по возможности помогать им. Аптечка тихо зажужжала, красный цвет сменился на зеленый, и игла вколола аборигену лекарство. Повесив аптечку на пояс, Константин отправился спать.

Утром Константина разбудила рация. В хижине никого не было. Как всегда ни спасибо, ни здрасте, ни прощай, от синекожих не дождешься. Константин включил рацию.

– Костя, ты?

– Нет, зеленая рептилия с шестью головами.

– Ты, с какой ноги встал? – Константин понял, что говорил с Тимуром.

– С третьей задней, – буркнул Константин, и не удержался, – в поселке аборигенов.

– Серьезно?

– Да, я у них полночи проспал.

– И полдня, – поправил его Тимур. Константин взглянул на часы. Точно полдня.

– Ты где? – продолжал Тимур. – Я возле твоего флаера, дай пеленг для полета.

– Полета? – удивился Константин. Три месяца все патрули экспедиции ездили на планете в вездеходах, Константин только вчера уговорил начальника разрешить использовать флаер для разведки. Уговорил на свою голову.

– Да, полета, – засмеялся Тимур. – Ты у нас не единственный барин во флаере налетывать.

– Три, семь на юго-восток, – передал пеленг Константин и отключился. Если Тимур переходит на барина, то пора закругляться.

Флаер Тимура приземлился на окраине поселка возле ждущего Константина. Не дожидаясь пока люк, полностью откроется, Тимур вылез из флаера и побежал к Константину.

– Ты мне все расскажешь, – грозился Тимур, приближаясь к Константину. – Все выложишь.

Между Тимуром и Константином оказался абориген. Привычным движением синекожий поднял копье и одним ударом пробил грудь Тимуру. Алая кровь оросила синею траву. Абориген выдернул копье и ударил упавшего Тимура в висок.

Рефлексы опередили разум, и черный зрачок бластера уставился, в голову аборигена быстрее, чем Константин успел подумать об этом.

– Га-Лаву, дух зла, – спокойно сказал синекожий, счищая с копья кровь.

– Почему? – Константин не смотрел на маленького ксенонолога, он знал, что Тимур мертв и ему ничем ни помочь. Остался только этот синекожий абориген, спокойный как кусок льда и воспринявший буквально его нелепый вопрос.

– Га-Лаву летают, – абориген показал на флаер. – Духи зла летают ночью и днем, ждут смерти. Духи добра, – абориген показал на Константина. – Най-Лы, ходят. Разносят добро. Они одинаковы. Но Га-Лаву летают, а Най-Лы ходят.

Константин посмотрел на уходящего аборигена. Для него ничего не произошло. Он убил Га-Лаву.

– Ты прав, – прошептал Константин в спину аборигену. – Это Га-Лаву.