Наталья Баранова - Игры с судьбой. Книга третья

И самый больший страх — быть узнанным, быть опознанным! Страх потерять остатки достоинства и иллюзию свободы! Потерять те крохи себя, что еще остались!

Не радовало пышное цветение роз, текущая говорливая вода, пронзительно — лазоревое небо! Словно снова от страшного жара, трескался камень, и оседали вчера еще такие надежные стены.

— Этот дом…. Он раньше был… таким? — спросил Император, словами стегнув сильнее, чем мог бы плетью.

— Да. Таким задумал его Ареттар.

Рука Хозяина касалась белого мрамора, словно Император пытался забраться все тепло камня, нагретого солнечным светом.

— Расскажи мне о нем!

— Об Ареттаре?

— О нем!

— Я мало знаю, господин. Никогда не был близким его другом.

— Не знаешь? — усмехнулся Император, — Или не желаешь говорить?

— Об Ареттаре всегда много врали, господин. Я не знаю правды. Правда, те его песенки, что не совсем похабны, на редкость хороши. И голос….

Император слегка усмехнулся, прислонившись спиной к мраморной стене, через прищуренные веки смотрел на сад, на пруды, на птиц, парящих в выси.

Спокойный, даже слишком спокойный, слегка безразличный и отстраненный. Да-Деган посмотрел в лицо, и тотчас отвел взгляд. Несмотря на мечтательное, безмятежное выражение на лице Хозяина Эрмэ, страх его только усиливался, холодными пальцами впиваясь в горло.

Не изменилось лицо, не изменилось тело. И пусть вьюга белых локонов обрамляет лицо, а не пламенный пал, но разве трудно узнать? Тем более в этих стенах. Но нет, не узнает Император. Смотрит и не узнает. Неужели забыл? Время стирает из памяти многое. Только, разве вот сам забыл?

Не забыл, и не сможет. И на предельном напряжении не позволив сжать пальцы в кулаки, снова улыбается безмятежно. Безмятежно! Только б кто знал, в каком напряжении каждая мышца, каждый нерв! Легче заставить безмятежно улыбаться камень!

— На Рэне есть люди, из тех, кто знал Аретта тогда?

— Вероэс, — слетело имя с губ. Не вернешь назад.

— Вероэс, — тихо повторил Император, словно конфету покатал на языке. Вопросительно выгнув бровь, посмотрел на вельможу. — Тот самый Вероэс?

— Тот самый, что рассказал о гибели Певца, господин.

— Что ж, я желаю видеть этого Вероэса!

— Мне пригласить его, господин?

— Нет! Я сам навещу его на его территории! А ты проводишь меня.

— Да, господин….

'Да', и нельзя сказать 'нет'. Уплывает из-под ног реальность.

Тихо цокают высокие каблучки со спрятанными в них лезвиями стилетов, вьется белоснежная пурга, белым-белы и пряди, и лицо, и шелк, расшитых бриллиантами и бледными сапфирами одежд. И улыбка на губах — бледнее снеговых вершин гор. Холодная улыбка, обжигающая, как и взгляд.

А рядом бесшумно ступает зверь в человеческом облике, спрятавший острия оружия в мягких подушечках хищных лап. Император! Сам себе воин, охранник и Властелин! И смотрят разные глаза внимательно и зорко, мечтательно и отстраненно — это с какой стороны взглянуть.

Задержавшись у дверей медцентра, сделал знак, прислонился к пластику, впитывая звуки. И снова приподнялась верхняя губа — то ли усмешка, то ли оскал. А в глазах — и веселье и торжество.

Приоткрыв дверь, Император проскользнул в проем черной гибкой пантерой, прислонился к стене, впитывая и наблюдая.

Застыл в дверях Да-Деган. Да и как было тут не застыть? Усмехнулся гаденько, осознав кого имеет честь лицезреть.

Вероэс сидел на подоконнике, с мягкой усмешкой глядя на роскошную юную красавицу, стоявшую чуть поодаль. Темно — синяя ткань подчеркивала все изгибы юного тела, почти полностью открывая высокую грудь. И только взгляд не был юным, а холодным взглядом хорошо пожившей змеи.

— Дорогая моя Локита, — проговорил медик с легкой усмешкой, — я Вам уже говорил, что Ареттар умер. И не понимаю, чем вызван такой яркий интерес к делам давно минувших дней. Вы являетесь ко мне, и заявляете, что я лжец.

— Лжец, потому что лжешь! — проговорила Локита.

Вероэс спокойно пожал плечами, заглянув в лицо Леди, заметил:

— Я сказал все. Добавить мне нечего.

Пройдя по комнате, Локита опустилась в кресло. Внешне она выглядела спокойной, только глаза горели лихорадочным беспокойным огнем.

— Ложь! — проговорила Леди снова, заглядывая в лицо Вероэса. — Ну, зачем ты врешь мне? Неужели ты думаешь, что я этого до сих пор не поняла? Неужели ты думаешь, что спасешь его своей ложью? Ты сумасшедший, Вер! За что я тебя и люблю….

На губах Вероэса появилась язвительная улыбка.

— Ох-хо! — заметил он. — Вам не кажется, что староват я для таких признаний, девушка?

— Смеешься, — заметила Локита спокойно. — Ты и в юности был таким. Но ведь юность можно вернуть!

Вероэс негромко рассмеялся. Почесав кончик носа, вновь уставился на Локиту ярким, не потерявшим озорства, совершенно юным взглядом.

— Помнишь, какой ты был? — спросила Локита, прикрывая ресницами синь взгляда. Взволнованно вздымалась грудь. — Не помнишь? А я не забыла! Ты мне снишься иногда…. Тот милый юноша, каким я тебя помню…. И буду помнить всегда.

— Обаятельный?

— Обаятельный!

— Милый?

— Милый!

— Лгун?

— Лгун!

Поднявшись, Локита подошла совсем близко к медику, положила ладонь на его плечо, внезапно опустилась рядом, положив голову туда, где мгновенье назад покоилась ладонь. Не отводя взгляда от лица Вероэса, улыбалась мягко и доверчиво.

— Я люблю тебя, милый.

Вероэс тихонько покачал головой.

— Давай прекратим этот цирк, — проговорил, не повышая голоса. — Моя способность очаровывать девушек тобой явно преувеличена, Локки. Да и не в том я возрасте.

— Юность можно вернуть, — вновь сладко промурлыкала она, — а что касаемо тебя, ты всегда мне нравился. Всегда!

— До той степени, что ты сбежала с Софро на Рэну, побеседовать со мной об Ареттаре?

— Вот упрямый осел! Говорю же….

— Зачем тебе Ареттар?

— Так ты знаешь, где он?

— Разумеется, знаю!

— Ты скажешь мне?

— За садами Джиеру на улочке Грез стоит дом, — нахмурившись, пробормотал Вероэс. — Недалеко от дома есть обрыв. Метров сто сорок в высоту. А внизу — скалы, Локки. Вот с того обрыва Аретт и сиганул. И с тех пор прошло больше, чем полстолетия. Я говорил тебе.

— А как объяснить, что его видели недавно?

Вероэс устало пожал плечами.

— Я не знаю, — проговорил он, вцепившись пальцами в подоконник. Голос звучал искренне и глухо, словно мужчина едва сдерживал слезы. — Я. Видел. Как. Он. Прыгнул. Понимаешь, Локки, я видел! И хватит об этом!

Вскочив, он быстро прошел по комнате, словно запертый в клетке тигр.

— Вер, — тихо проговорила Локита. — Прости. Но мне очень нужно знать, что с ним и где он. Скажи мне правду? Только мне. Я никому ничего не скажу. Оно умрет со мной!