Софья Непейвода - Наследники предтеч. Выживание

— Мутант и урод… — невольно мне вспомнились мои первые дети. — Полукровки…

А ведь если отцами этих «мутантов» являются тролли, то все можно объяснить гораздо проще — дети не мутанты, а полукровки. Вопрос только в том, почему наши виды настолько сочетаемые, что вообще появляется жизнеспособное потомство, ведь они достаточно далеки друг от друга: явно не из одного рода, а может даже из разных семейств. Мне стало жаль Лилю: несмотря на все ее отчужденное холодное поведение она не заслужила того, чтобы ее ребенок оказался уродом. Впрочем, думаю, ни одна нормальная женщина не заслужила такой страшной кары.

— Кстати, у нас больше на плоту чужаков нет? — с надеждой спросила я.

— Нет, — кивнул математик. — Остались только наши.

— Это хорошо, — я напряженно принюхалась. Все-таки больше всего меня пока раздражают именно запахи, а весь плот, особенно закрытая от дождей часть сильно пропиталась ими. Значит с этим и надо бороться в первую очередь.

Выбравшись на берег я принялась за сборы ароматных трав, которыми, невзирая на удивление и даже неуверенные протесты математика, яростно натирала все бамбуковые части и даже раскидывала по днищу плота. На втором этаже я вообще устроила вторую внешнюю стенку к моей комнатке, так густо развешав веники, что бамбук почти скрылся за их массой. На всякий случай и у себя в комнатке на пол я постелила толстый слой пахучих трав, после чего прислушалась к ощущениям. Как и предполагалось, это помогло. По крайней мере в своей комнате я снова чувствовала себя как дома. Счастливо улыбнувшись, я взяла на руки Рысь и устроилась на отдых.

Полностью выспалась я только к полудню, скорее всего потому, что непрерывно отдыхать больше пары часов не получалось: Рысь начинала волноваться и приходилось кормить ее и массировать животик, поскольку, как оказалось, в туалет она самостоятельно ходить не могла. К этому времени я уже убедилась, что моя дочка не такая обуза, какой казалась сначала: когда она не чувствовала голода и дискомфорта, то почти все время спала, крепко вцепившись пальцами мне в волосы. Другое дело, что повсюду таскать за собой ребенка не слишком удобно, поэтому стоит придумать что-нибудь, что позволило бы оставлять ее хотя бы на некоторое время. Встав и позаботившись о ребенке, я выложила крепкую корзину мягкой травой и устроила Рысь внутри. К моему удивлению, девочка не проявила недовольства, крепко уцепилась за прутья и заснула еще быстрее, чем на руках. На всякий случай подождав еще несколько минут и убедившись, что ее сон спокойный, я тщательно закрепила крышку. Рысь совсем беспомощная, а вдруг какому-то животному вздумается посетить комнату во время моего отсутствия. На всякий случай проверив достаточно ли крепкая корзина, хмыкнула — стоило появиться ребенку, сразу мысли о непрошенных посетителях в голову полезли, а ведь раньше об этом и не думала.

— Доброе утро, — радостно поздоровалась я, спускаясь к народу, и, не в силах справиться с любопытством, принялась разглядывать младенца на руках Лили. После собственных родов ее сын не выглядел для меня нормальным, но до них… Отказываясь верить собственным глазам, проморгалась и снова посмотрела. Если бы мне показали двух мальчиков: того, первого, что родился в лагере, и этого, и спросили бы, кто из них выродок, я бы без колебаний выбрала первого. Лилин сын выглядел по-человечески. Нормальным земным ребенком и по размерам, и по внешнему виду. Невольно к сердцу подступила грусть: мои дети от Дмитрия безо всяких сомнений являлись если не монстрами, то уж точно монстроподобными созданиями, а этот — нет. Если бы у меня тогда родились такие малыши, я бы от них не отказалась, хотя сейчас и понимала, что нормальные человеческие… хотя нет, скорее оборотничьи, дети выглядят иначе.

— Налюбовалась? — хмуро поинтересовалась Лиля.

— Поздравляю, — искренне сказала я, но тут же подумала, что мои слова могут быть приняты за издевательство, и попыталась хоть как-то исправить положение. — Он очень красивый. Как ты его назвала?

— Лорд. Тебе правда нравится? — мне показалось, или лед в ее глазах слегка подтаял?

— Очень, — искренне улыбнулась я. — И имя красивое.

— А как твоя?

— Нормально, — понимая, что еще не готова к этому шагу, я категорично заявила, что покажу ребенка в свое время, и сразу после завтрака отправилась за фруктами.

Прогулка по лагерю показала, что, несмотря на всю мою антипатию к цитадельским, им нельзя отказать в организации. Все-таки, похоже, в чем-то Кесарь прав. По крайней мере, и лагерь их обустроен чуть ли не лучше, чем у остальных, и постройка плотов быстро продвигается, хотя до конца работ еще и неблизко. Хотя, с другой стороны, и инструментов для работы у цитадельских в несколько раз больше. Подумав об этом, я успокоилась: все-таки они мне не нравятся и приятно думать, что их успехи объясняются скорее экипировкой, чем личными заслугами.

Кстати, плоты остановились не совсем как обычно: между ранее намечающейся царско-цитадельской группой и остальными четко видна граница — почти сотня метров пустого берега, и, насколько я заметила, народ не особо стремится заходить на чужую территорию. Ладно наши, но вот почему так же ведут себя люди из царско-цитадельского лагеря, где по моим прикидкам, народу в четыре-пять раз больше? И вооружены они (в первую очередь, за счет цитадельских) лучше. Если вдруг начнутся вооруженные конфликты… Я поежилась: даже думать об этом не хотелось. Успокоив себя тем, что в последнее время нападений не было, хоть на словах отношения и ухудшились, залезла в кроны.

Все-таки это два разных мира: мир людей и мир природы. Вот и сейчас внизу — холодная война, а здесь простая, обычная жизнь во всей ее красоте. Еще вчера я заметила, что деревья стали расти реже, и сейчас окончательно в этом убедилась. Нет, не настолько, чтобы пропускать вниз намного больше света, но заметно при необходимости перебраться с дерева на дерево в верхней трети крон. Если раньше до ветвей соседа можно было просто дотянуться, то сейчас приходилось прыгать или спускаться ниже, туда, где молодые или более низкие деревья закрывали промежутки. Да и состав деревьев сменился. Не характерный для уже привычных мне джунглей, но и не подходящий для болотной местности. И, хотя все еще большую часть занимали привычные мне виды, но почти треть деревьев оказались незнакомыми.

Наконец, набрав как уже известных, так и новых фруктов, я спустилась на землю в поисках старых поваленных стволов с вкусными личинками. Лакомясь и заодно собирая с собой, услышала шорох и, насторожившись, юркнула в ближайшие заросли папоротников, где и притаилась, напряженно прислушиваясь и приготовившись убегать на дерево. Но, убедившись, что это всего лишь женщина с корзиной, облегченно вздохнула. Не заметив меня, она подошла к большой яме или, скорее, небольшому овражку и спустилась туда, но уже через пару минут выбралась обратно и быстрым шагом, почти бегом, удалилась в сторону лагеря. Мне показалось, что что-то в овраге напугало женщину, поэтому я не спешила вылезать из укрытия. Подождав несколько минут и убедившись, что непосредственной опасности мне не угрожает, осторожно подобралась поближе. Внизу все выглядело спокойно, тек мелкий ручей, чуть сбоку которого возвышался свежий холмик из жухлой листвы, земли и застарелых ошметков красного мха. Небольшой такой холмик, овальный, по размерам как раз подходит для детской могилы. Не выдержав, я решила подтвердить неприятные подозрения и, спустившись, разгребла верхний слой.