Софья Непейвода - Наследники предтеч. Выживание

— Ах ты зараза, — потянул Росс. — Пыталась застраховаться, чтобы тебя не убили… Только вот знаешь, — ехидно добавил он, прищурившись, — почему-то мне кажется, что убийцы-грабители сначала тебя прикончат, а только потом разбираться с вещичками станут.

Я пожала плечами.

— Ладно, с кем не бывает, — оптимистично хлопнул меня по плечу Игорь. — Только вот с тестом придется самой разбираться, — радостно сказал он и тут же добавил, заметив мое огорчение. — Но я могу проконсультировать, если что.

— Зато уж точно никто больше не будет выпрашивать у тебя нож. Просто потому, что толку от него никакого, — цинично заметила Лиля.

В результате от программы я отказалась, решив обойтись обычным тестом, который и разрабатывала несколько последующих дней. После чего выложила его в Интернет и, пройдя сама, отправилась опрашивать остальных посвященных. К моему огорчению, выяснилось, что проверить особенности «ночного» зрения на компьютере не представляется возможным: он просто отказывается показывать в «ночном» диапазоне. Но и ограниченных возможностей хватило, чтобы получить интересные результаты. Например, что диапазон видимых волн у моего вида (или, по крайней мере, у меня) почти такой же, как и у лесных людей, у Homo alterus он несколько уже, причем как с красной, так и с фиолетовой стороны спектра. А вот насыщенности и яркости для того, чтобы различить цвет, Homo oculeus требуется больше, чем мне и родичам троллей. Так что каждый из трех видов видит по-своему. Например, цвет, который мы с Николаем считали светло-розовым, тот же Игорь называл белым, а другой, приятный, немного похожий на фиолетовый, виртуальный собеседник квалифицировал как черный.

Зеленокожий несколько дней мастерил скелет, забрав для этой цели кусок лески из волос. Как рассказала Юля, еще когда посвященные совершали дневную стоянку, дожидаясь меня, Росс, кое-как отделив мягкие ткани и найдя неподалеку муравейник, положил плохо очищенные кости прямо посреди муравьиной тропы, после чего целый день следил, чтобы никто крупнее их на его подарок не позарился. Насекомые обрадовались неожиданному угощению и уже к вечеру полностью очистили скелет. Теперь зеленокожий не спеша прокручивал дырки в каждой косточке, чтобы с помощью лески скрепить их друг с другом в нужном порядке. Костей было много, поэтому работа отняла немало времени, но и результат впечатлял. Закончив, Росс торжественно повесил наглядное пособие у себя над постелью, невзирая на возражения девушек.

Примерно через неделю пустыня стала сдавать позиции: хотя местность вокруг по-прежнему оставалась засушливой, кактусы постепенно уступали место кустам жесткой травы, а деревья теперь росли не только у берегов. Кроме того, долинный ландшафт с каждым днем все чаще нарушали возвышающиеся то тут то там скалы. Драконы-огородники в этих местах не селились, так что в дневном дежурстве отпала необходимость, и мы смогли больше времени посвящать другим занятиям. Сева с Маркусом, например, вплотную занялись ремонтом плота. Причем все изменения они сначала согласовывали между собой на миниатюрной (примерно метровой) модели, которую я, когда увидела впервые, приняла за детскую игрушку.

Во время следующего рассвета мы увидели у берега приставшие плоты обогнавшего нас каравана и с радостью присоединились. Хотя мы с другими свободными не составляли одну семью, но уже не просто привыкли к ним, а здорово привязались. Не думаю, что они по нам сильно соскучились, но вот что нам их не хватало — стало заметно в первую же вечернюю остановку. Не обременительное ни для одной из сторон общение без взаимных обид — что может быть лучше?

На второй день, после полудня, впервые за долгое время выпали осадки, да еще в виде не простого дождя, а настоящей грозы с сильным ливнем. Из-за продырявленной драконами крыши и мы, и весь плот промокли до нитки, даже костер погас. К счастью, уже через полчаса после окончания дождя облака окончательно развеялись и до наступления ночи солнце успело просушить вытащенную на крышу подстилку и другие вещи. Это событие заставило нас не тянуть с ремонтом крыши, и всего за пару суток и еще один ливень мы настелили ее заново, используя для этой цели наиболее крупные листья или даже густо облиственные ветки. Еще через несколько дней, после того, как караван достиг джунглей, погода установилась окончательно. С утра с безоблачного неба светило теплое солнце, которое к полудню закрывали облака, быстро превращающиеся в грозовые тучи. Затем следовал недолгий, но сильный ливень, и почти сразу же после его окончания небо снова прояснялось и оставалось таким же ясным до следующего дня.

Однажды утром Надя отозвала меня к краю плота, сказав, что хочет поговорить наедине.

— Пантера, какие отношения у тебя с Игорем?

— Просто дружба, какие же еще? — я недоуменно пожала плечами.

— Мне показалось, что ты к нему относишься не как к «просто другу», — с нажимом на последние слова возразила она.

Я вздохнула: в чем-то Надя права. Хотя я и понимаю, что более близкие отношения мне с Игорем не светят, чувствам не прикажешь. Но не стоит заблуждаться и обманывать и других, и себя тем, что между нами может быть что-то кроме дружбы. Ни к чему хорошему такая ложь все равно привести не может.

— Только дружба, — уже уверенней повторила я.

— Хорошо, — Надя кивнула, отвернулась, рассматривая водную гладь. — Мы с Игорем не хотели тебя расстраивать. Раз между вами только дружба, то ты не будешь против, если я с ним начну встречаться?

Вот так одной фразой все надежды разбиваются в пыль. Хотя… это к лучшему. Чем дольше он будет оставаться свободен, тем больше нездоровых фантазий породит мое сердце. А Надя ему замечательно подходит — спокойная, уравновешенная, добрая и заботливая.

— Конечно, не против, — я постаралась, чтобы голос не выдал истинные чувства. — Поздравляю!

— Ну да, — с сомнением покосившись на меня, потянула она. — Если что, учти: я, конечно, не сильно обрадуюсь второй жене, но и возражать особо не стану.

— Нет! — я невольно повысила голос. С собой бороться всегда сложнее всего и вдвойне сложнее, когда кто-то, пусть даже невольно, принимает не ту сторону.

— Ты уверена?

— Да! И давай больше не будем об этом, — я отвернулась, сделав вид, что не хочу продолжать разговор, а на самом деле не желая демонстрировать навернувшиеся на глаза слезы.

Прошло немало времени, прежде чем я смогла взять под контроль разбушевавшиеся чувства и только тогда заметила, что Надя не ушла, а грустно сидит на краю плота.

— Я не хочу провоцировать ссоры, — негромко сказала она.

— Ты тут не при чем, — так же тихо возразила я. Молчаливое сочувствие разбило плотину, и постепенно я рассказала Наде многое. И про свои настоящие чувства к Игорю, и про Дмитрия, и про своих первых детей-полукровок. Умолчала только о том, из-за чего ушла от той, самой первой группы: про сексуальный инстинкт и жор. Пусть лучше думает, что там все произошло по любви. Заодно объяснила, почему даже если я захочу построить отношения с кем-то из других видов, этого не стоит делать. Выплакавшись и излив душу, я почувствовала себя гораздо лучше и даже смогла улыбнуться.