Ларри Нивен - КЛЯТВА ВЕРНОСТИ

– Плотный обстрел. Полковник? – Кросс выглядел унылым.

– Мы можем повысить физическую безопасность. Постараться держать вторгающихся подальше от системы в первую очередь. Но трудно сказать, что еще мы можем сделать. Газ «Ви-Экс» был гарантией на случай, если не сработают меры физической безопасности. Оказалось, что они нам нужны…

– Или мы так считали, – сказала Черчворд.

– Это то же самое, – сказал полковник Кросс. – Гхм, на этом предварительном слушании насколько много вы будете вынуждены рассказать о нашей системе?

– Очень много, – ответил Шапиро. – Я буду должен доказать, насколько трудно проникнуть в тот тоннель. Показать, что они не просто случайно зашли туда, и что у Сандерса были основательные причины быть в этом уверенным.

– Я думал об этом. Тони, мы будем должны переделать систему.

Рэнд согласно кивнул. Он уже думал об этом, и сейчас размышлял над различными идеями.

– Для этого потребуется время.

– Я могу отсрочить предварительное слушание, – сказал Шапиро. – На месяцы, если вы хотите.

– Лично я этого не хочу, – сказала Барбара Черчворд. – Как бы то ни было, эта вещь для нас финансовая катастрофа. Замедлять это дело – чревато дурными последствиями.

– А что с этим запретом? – спросил Боннер. – Как долго ты сможешь отсрочивать слушание по этому поводу?

– На неделю. Может быть на две, – ответил Шапиро. – Нет гарантий на более долгий срок.

– Не очень много, но должно хватить, – сказал Рэнд.

– Не люблю быть грубым, – сказал Фрэнк Мид, – но у меня есть вопрос: сколько все это будет стоить?

– Много, – ответил Боннер. – И я не представляю, как этого можно избежать.

– Я тоже, – сказал Мид. – Послушай, Арт, я на твоей стороне.

Конечно, подумал Тони Рэнд. Всегда поддерживаешь Боннера, как поддерживал Преса.

– Я это не из-за себя, – сказал Мид. – Это из-за Цюриха, а они прижимистые люди.

– Мы боремся за выживание, – сказал Арт Боннер. – Весь этот проект мог утонуть в бюрократических предписаниях. Это происходит с оставшейся частью страны. Итак, Барбара, ты должна быть готова жить с задержками поставок, а ты, Фрэнк, будь готов с улыбкой подписать несколько чеков на большие суммы, а я поговорю с Цюрихом.

Челюсти Фрэнка Мида сжались, но он не сказал ничего.

– У нас нет выбора, – сказал Боннер. – Рэнду необходимо время для переделки системы защиты, и пока это не сделано, мы не можем показать суду систему, которую используем сейчас. Нам необходима отсрочка. Джонни, добудь нам это время. Как можно больше, столько, сколько возможно. Тони, ты и полковник приступайте к работе.

– Может, кто-нибудь должен спросить Преса? – спросил Рэнд.

– Конечно. Мы поговорим с ним утром, – ответил Боннер. – Хорошо. Мы все знаем, что нам делать. Давайте не будем терять время.

Томас Лунан сидел, отдыхая и улыбаясь, на круговой скамейке на аллее Санта-Моника Молл. Он поглядывал вокруг и изредка потягивал из баночки кока-колу.

Томас Лунан выглядел хорошо. Он был явно доволен собой и приятно улыбался. Прохожие обычно улыбались ему в ответ. Он был слишком хорошо одет, чтобы быть бродягой, и слишком явно бездельничал, так что от него вряд ли можно было ожидать что-то другое. Он собирался подняться через минуту или две и куда-нибудь пойти, наверное в аптеку или на другую скамейку кварталом дальше.

Все репортеры сейчас должны были быть в Тодос-Сантосе или в Сити-Холле Лос-Анджелеса. Погибло двое молодых людей, из них одна красивая девушка, другой – сын члена городского совета, оба были не вооружены и не представляли опасности. Это была сенсация года, а Томас Лунан сидел на Санта-Моника Молл!

Редактор отдела городских новостей это не поймет. Лунан тоже этого не понимал, однако он верил своим инстинктам, своему счастью, своей мойре. Толпа прохожих обтекала скамейку. Некоторые из них с трудом удерживали множество бумажных пакетов. За несколькими покупателями шли человек шесть парней и девушка студенческого возраста. В большинстве случаев на Лунана не обращали внимания. Некоторые садились на его скамейку, но обычно отказывались с ним говорить. Когда на него никто не смотрел, он иногда разговаривал сам с собой.

Лунан называл это «работой для ног».

К нему приближалась молодая девушка…

Даже Лунан не понял, что побудило ее остановиться, но она остановилась. Она ярко выделялась в толпе расплывчатых лиц. Ее походка. Ее прическа. Стиль одежды. Странное отношение к окружающим ее людям, как к движущимся препятствиям, которых нужно избегать, или как к любопытным предметам.

Девушка из Тодос-Сантоса.

Он проворно вскочил.

– Прошу прощения, мисс…

Ее реакция была странной – она оглянулась на аллею, а затем посмотрела на Томаса Лунана. – Да?

– Я репортер «Лос-Анджелес Трибюн». Вы слышали об убийствах, произошедших прошлой ночью?

Она чуть не ушла.

– Я слышала, – бросила она. Было видно, что она рассержена.

– Что вы думаете об этом?

Она колебалась. Заговорить, зная, что ее слова могут быть потом неправильно поданы? Лунану была знакома эта реакция. Но она была молода, ей не было, наверное, и двадцати. Она будет говорить.

– Это были не убийства, – сказала она, на этот раз хорошо контролируя свой голос.

– Однако окружной прокурор готовится предъявить, э-э, Сандерсу обвинение в убийстве, – сказал Лунан.

– Мистер Сандерс выполнял свой долг. Лос-анджелесцы не имеют права вмешиваться в наши внутренние дела.

Он не был в этом уверен.

– Я хотел бы знать, требовала ли ситуация таких решительных действий?

– Да.

– Как вы можете быть так уверены? Я имею в виду, вы не можете много знать о том, что случилось. В утренних газетах об этом было очень мало…

– Я точно знаю, что произошло, и мне не нужно читать лос-анджелесские газеты. Мистер Боннер показал нам все сегодня утром, – она увидела, как он недоуменно нахмурился. – По телевизору. По нашему кабельному телевидению. Мистер Боннер. Генеральный директор Тодос-Сантоса. Сегодня утром он показал нам точно, где были вторгнувшиеся, и что могло произойти, если бы установили бомбы.

Ему очень не хотелось, чтобы она ушла, но он пошел на риск.

– У них не было бомбы.

– Ваши лос-анджелесские дети сделали все возможное, чтобы походить на членов ФРОМАТЕС, несущих бомбу, – сказала она. – Они не могут жаловаться, что с ними обошлись, как с саботажниками. Считайте это эволюцией в действии.

Я слышал это раньше, подумал Лунан. В отделе городских новостей. Жертва ограбления, личность человека не была установлена, написал это перед тем, как кто-то превратил его голову в желе.