Вячеслав Львович - Перелом: Рассвет

– А чем плоха была старая система, – не унимался Григорий, – вроде бы все неплохо жили.

– Кто не плохо, а большинство плохо, – Заметила Галина, прервав свой разговор с Таней, – заметь, не только у нас в стране – по всему миру так. Не только плохо жили, но и выхода, перспективы на будущее большинство людей не видели. Даже если «золотой миллиард» хорошенько копнуть, не то, что счастливых, просто благополучных, дай бог – треть наберётся.

– И тут важно не количество и качество съеденного, выпитого и потреблённого, – подхватил Костя, – а что от самого человека ничего никогда не зависело. В самых раздемократических странах только уж полные дебилы думали, что граждане этой страны ею управляют. Всем всегда понятно, что управляют элиты. И не важно, оформлено это партийными списками или узурпацией власти непосредственно у кормушки. Где грызня между элит была, там народу доставалось побольше, где у «лучших людей» всё схвачено было, там народ вообще бедствовал. Зато, больше получая, верхушка больше рисковала слететь, когда кто-то полез бы к власти, используя народные бедствия. Но опять же для себя, не для народа или страны. Потом только, если не совсем кретины, верхушка приходила к выводу, что страну оказывается надо не только разворовывать, но и укреплять и развивать. Для своего, естественно, блага.

– Я всё равно не понимаю, – Григорий достал сигарету, начал её крутить в пальцах, – чем «тогда» отличается от «сейчас»?

– Именно в Уставе России, в Основном, и, замечу, единственном Законе. – Владимир поднялся, – кто хочет курить, пойдёмте в другую комнату, не будем здесь воздух отравлять.

Народ потянулся на кухню.

– Я продолжу. – Владимир встал у окна, опершись о подоконник, – ты, Гриш, я вижу, немного не в курсе всего происходящего. Мы то, по роду службы вынуждены все эти вопросы знать. Да и в общих информационных сетях эти вопросы давно обсуждаются. Я небольшое отступление сделаю, в качестве информации. Как уже говорилось, феодализм наиболее стабильная формация. Строгая пирамидальная иерархическая система сама себя поддерживает неопределённо долгое время. Любая стабильная система не предполагает внутреннего развития, если она самодостаточна. Так и феодализм разрушился не от внутреннего противоречия, а от внешних причин. Другое дело, почему и отчего эти внешние причины сформировались. Ограничение самодержавных и монархических принципов управления противоречили внутренней феодальной элите. Однако, самодержец, как и любой руководитель, не в состоянии всё делать сам. Вынужден делится властью и полномочиями. Все конституции всех стран предполагают распределение полномочий, разделение ветвей власти. Но везде, кроме конституций США и Швейцарии, предполагается делегация власти от монарха или президента, к правящей элите. Пусть у этого президента власть номинальна, пусть иллюзорна, но верховный арбитр всегда есть.

В США принципиально другая конституция. Власть формально от народа делегировалась элите, а та, в свою очередь предоставлял её президенту. Под неусыпным контролем этой самой элиты. Вообще в США имелся шанс организовать систему сходню с той, которую мы сейчас пытаемся построить в России. Ещё Джефферсон, один из отцов-основателей, предлагал обращаться к народу непосредственно. Но тогда на это не пошли, да и не могли пойти чисто по техническим причинам. Тем не менее лицо, находящееся над ветвями власти выкинули, поставив все ветви власти в примерно равные, вечно конкурирующие условия. Подкреплённая экономической моделью рыночной системы Адама Смита, эта политико-экономическая система не только дожила до наших дней, но и имела преимущество перед традиционными. Действительно, в политической жизни США личный интерес каждого чиновника являлся гарантией сохранения прав других чиновников. Это, в свою очередь, служило гарантом стабильности и безопасности. США опробовали первую систему непрерывной конкуренции не только в экономической, но и в политической жизни страны. Вся эта система до конца служила тем, для кого и была создана – элите страны. Народ использовался не как статист, что происходило во всем остальном мире, нет. Он использовался, как массовка спектакля. Народ с удовольствием и последовательно вовлекался в шоу под названием «политическая жизнь страны». Статисты очень нужны, только – они ничего не решают. Собственно, как ничего не решают и актёры. Режиссеры-постановщики же, всегда в тени. Они лишь скромно пользовались выручкой от спектакля. Вернее её распределяли. Среди своих.

– Сейчас, сейчас, – заметив нетерпение, Владимир жестом остановил Гришу, – сейчас перехожу к нашим проблемам. Тем более, что в сложившихся условиях в Америке теперь будет складываться традиционное общество. Сначала деление на мелкие части, захват власти харизматичным лидером, и постепенное объединение земель по мере возникновения внешней угрозы. Теперь о нас.

У нас сейчас, во вновь проектируемой стране, ветвей власти, в обязательном порядке генерирующих элиту, нет. Причём нет принципиально. Судебные, управленческие, политические решения принимаются по прецеденту или непосредственным, прямым опросом заинтересованных граждан. Если вопрос общегосударственного значения, обсуждение происходит всей страной. Результаты опросов имеют прямое и непреложное действие. Если вопрос областного или районного масштаба, его решают граждане той области или того района. И, так дальше, по нисходящей. Естественно, приоритет имеет решение более высокой инстанции. Высший приоритет у всероссийского референдума.

– Где гарантии, что всё это не будет подтасовано и переврано? – перебил Григорий.

– Для этого и служит Устав, – ответил за Владимира Костя, – Никто не отменяет само наличие начальства, как таковое. Оперативное управление как было, так и будет у начальников, руководителей, министров. Только отчет они станут держать не только и не столько перед своим начальством, сколько перед гражданским обществом. Ведь снять руководителей любого ранга теперь можно просто по рейтингу. Народ же всё видит. Не нравишься ты, не угодил чем то – слетишь немедленно.

– Это полный хаос получится, – Гриша покрутил головой, – раньше начальство одну задницу лизало, а ныне придётся ко всем приспосабливаться. Кто же тогда работать будет? Кто меньше всего делает, тот и хорош для подчинённых.

– А причём тут подчиненные? – вступил в разговор Петя, – подчинённые только выбрать, выдвинуть от своего коллектива могут, а снять его – все, кто потребляет его продукцию. Не важно, что это – организация производства ботинок, порядок в области или политический курс страны. Всё это продукт, вырабатываемый руководителем. Плохие ботинки выпускает твой комбинат – отдохни от руководства, раз не можешь наладить производство.