Юрий Петухов - Вторжение из ада

— А ну испробуй!

Иван не заставил себя упрашивать. Он рубанул по серому синтокону, рубанул вскользь, неглубоко, но острейшее лезвие меча рассекло пластик на полметра вглубь, будто широченная пасть огромной гадины раззявйлась.

— Нормально, — тихо и умиротворенно сказал Цай. — Вот и все. Больше мне нечего тебе дать.

— Больше ничего и не надо! — ответил Иван.

Теперь все зависело от того, куда вынесет его черный кубик, непослушный и строптивый ретранс. Иван разжал ладонь, рукоять привычно и легко скользнула по предплечью, замерла, как приросла к комбинезону.

— До встречи — бросил Иван.

И приложил кубик к переносице.

Он собрался как никогда, он сосредоточил волю, разум, сознание, подсознание, сверхсознание, силу, веру, все, что в нем было — сосредоточил в малом объеме, в крохотном шарике над переносицей, его не было сейчас в его собственном теле, он был только в этой раскаленноледяной корпускуле. И когда он понял, что он весь там, что ничего более от него вовне не осталось, он явственно увидел пред собою хрустальный куб, парящий над землею, великолепный в своей простоте и изяществе, сияющий голубоватым сиянием, переливающийся и непомерный в своей глубине. Он увидел это неземное чудо. И вдавил черный кубик в кожу, прямо в шарик-корпускулу.

— Возвращайся! — крикнул вослед Цай ван Дау, карлик с душой великана.

Но Иван его уже не слышал.

От удара он потерял сознание. Тут же очнулся. И ничего не понял. Он висел прямо в Пустоте, посреди черного звездного неба. Он падал в страшную, бездонную пропасть, он падал в ту жуткую, кошмарную вселенскую пропасть, в которую падают все миры, все звезды, все планеты, астероиды и кометы, метеоры и болиды, туманности и галактики — ~ он падал в ужасающую Пропасть Вселенной. С ним это было, много лет назад было. И тогда он висел в черной пустоте, низвергался вместе со всем живым и неживым в смертный омут. Это было в логове самой владычицы Мироздания, в обители хозяйки Пространства- Смерти, всепожирающей и всемогущей, Владычицы владык и Госпоже господ. Но тогда он был в тройном скафс с умопомрачительнейшими системами защиты… А теперь он гол! Тонкая ткань комбинезона… и все! Ивана сковало льдом ужаса. Это гибель! Это конец!

Доигрался! Но тут же он понял, что если не умер в первый миг падения в эту Пропасть, то не умрет и во второй — что-то защищало его посреди ледяного безвоздушного пространства, что-то вело его, влекло, тащило.

Но что?! Он вертел головой, пытаясь узреть хоть что-то.

И наконец узрел — из мрака черных непроглядных далей цыпльтала капсула… нет, не капсула, на Земле таких не делали, выплывал космический корабль инопланетян, сторожевик, нет, патрульный крейсер. Именно к нему неудержимо влекло Ивана.

Он начинал кое-что понимать. Он воззрился на звезды, на их хитросплетения в черноте. И он увидел виденное нс однажды — мнемограммы! те стародавние мнемограммы, что сняли с него в российском областном мнемоцентре, те самые координаты… нет, не координаты, это сами звезды! Он на периферии Вселенной, он у Черной Дыры, он в том самом месте, где погиблиего родители… и значит? Значит, это сторожевик-патрульщик негуманоидов Системы! Они берегут границы своего мира! Он в их лапах! Ретранс не смог перебросить его сквозь Черную Дыру, сквозь исполинскую воронку, соединяющую две вселенные, они оказались сильнее, они засекли его, они его выловили из иного измерения, связующего два мира, выловили и будто на леске тянут к себе. Черт возьми!

Всего через несколько секунд Ивана всосало в патрульный корабль. Нет, это не крейсер, у страха глаза велики! Это всего лишь катер, обычный патрульный катерпросто неземной катер, овальный и ребристый, угловатый, как и все в угловатом мире Системы.

С ним не церемонились. Еще через пару секунд Иван лежал под прозрачным колпаком, и три трехглазые чешуйчатые морды пристально разглядывали его. Негуманоиды! Ему ли не узнать этих тварей! Иван чуть не закричал, чуть не выругался! Первым желанием было — выбросить проклятый черный кубик, забросивший его опять не по адресу, растоптать его, раздавить! Но он сдержался.

Колпак исчез. Негуманоиды, эти сверхнелюди, наделенные немыслимыми возможностями, уже изучили его и, само собой, не боялись. Он был для них букашкой, тлей, комариком, залетевшим в случайно открытую форточку — ему не единожды давали понять об этом еще в прошлый раз. Ничего не изменилось. Они остались такими же. Наглыми, высокомерными, сильными и бесчеловечными. А чего он ждал? Торжественных речей и оркестров?!

Одна из пастей наконец раскрылась, заскрипели пластины, затрещало, заскрежетало… но синхронный переговорник донес до Иванова сознания:

— Мерзкая гнида.

— Ничтожная гнида, — проскрежетала вторая пасть.

— Ненужная гнида, — добавила третья.

Трижды три огромных мутных глаза смотрели на него сверху, как и тогда, и не было в этих глазах жизни, но нс было в них и смерти, это были холодные, нечеловеческие глаза, каких не могло быть ни у одной земной твари, ни у ящера, ни у насекомого, ни у рыбины… в черных матово поблескивающих зрачках с золотистыми ромбовидными прорезями стояла ледяная спокойная, обыденная ненависть. Да, это были они!

Иван вспомнил свою вторую встречу с негуманоидами, когда они без скафандров, извне разодрали обшивку его капсулы и пробрались внутрь, все круша, он расстреливал их в упор с двух рук, а они были неубиваемы, это рождало чудовищный, неосознанный страх. Но он справился с ними тогда. Он справится с ними и сейчас!

— Данная особь досконально изучена и интереса не представляет, — проскрипел первый негуманоид и отодвинулся, откатился в черном угловатом кресле к черной корявой перегородке.

— Да, подлежит ликвидации. Низшая раса — ХС-114, предпоследняя ступень, полубезмозглая тварь, слизняк, — прошипел второй.

— Только не здесь, — добавил третий.

Ивана вдруг приподняло, развернуло и потянуло к овальному люку наверху. За люком — космос, смерть, конец. Теперь его оберегать не будут, теперь он уже «интереса не представляет»! Ну что ж, для себя и еще кое для кого он пока что вполне интересен. А значит, рано впадать в уныние!

Рукоять послушно скользнула в ладонь.

Высверкнуло сияющее лезвие меча. Для него нет полей, нет барьеров.

— Вот тебе, Гмьи! — прорычал Иван, зверея от ярости.

Шипастая, пластинчато-панпирная голова первого негуманоида непомерным кокосовым орехом подскочила над плечами, полетела вниз. Но не успела она проделать и половины пути до черного ребристого пола, как вслед ей полетела вторая голова.

— Получай, Хмаг! — цедил Иван. Он помнил все. Все!

Даже имена этих тварей. И пусть так звали других негуманоидов, пусть, мстить он будет и тем и этим! «Да не придет он сюда мстителем, да не умножит зла…»- прогремели вдруг в мозгу у Ивана последние слова матери.