Юрий Петухов - Вторжение из ада

— Я тоже так думал, — отозвался Иван. — Раньше. Теперь я так не думаю. Здесь идет игра не на уровне Федерация и Система, наша Вселенная и Чужая. Нет, все глубже, нас ломают те силы, в которые почти никто не верит.

— Ты снова бредишь, — Дил Бронкс сверкнул всеми гранями вставного бриллианта. — Я готов драться до конца. Но не с призраками, Ваня, не с упырями и вурдалаками из детских сказок.

Иван тяжело вздохнул. Его не понимали даже самые близкие друзья — ближе у него никого не было… кроме Ланы, кроме Аленки, кроме Светы. Но где они? как дотянуться до них словом, душой? Не дотянешься! А эти рядом. Надо объяснить им, иначе нельзя, они обязаны все понять. Но как тяжко, как трудно! Сколько лет он мучительно добирался до истины… И постиг ее? Иван не знал.

Отчаяние, тихое, давящее, неизбывное каменной плитой лежало на нем.

— Это не бред, — проговорил он, не глядя на Дила Бронкса. — Стихия убивает слепо, внезапно. Ей плевать, кто ты и что ты, ее не интересует твое состояние перед смертью. Наводнение, цунами, смерч, землетрясение, да что угодно: налетело, сломало, раздавило, убило — и все!

Или взять прежние земные войны… внезапно убить, истребить как можно больше — ракетным ударом, ночными бомбардировками, газовой атакой. Люди гибли спящими, ночью, а если и днем, то не успев ничего понять: с неба, со всех сторон на них неслась смерть. И все! Никому и дела не было до того, что там у человека внутри! Надо было уничтожить его тело…

— На Аранайе так было, еще похлеще, — вставил Кеша, будто подтверждая Ивановы слова.

–..да, было, было, — машинально согласился Иван. — Система — это как мы в войнах, это как стихия, она без колебания, в усладу себе и потеху раздавила бы, сожгла, вытравила наши тела, все миллиарды и миллиарды земных, человечьих тел по всей Вселенной — без жалости и без пощады. Но Система работает в связке с Пристанищем… я не знаю, как это у них получается, зачем, почему, но они вместе. Вот тут и разгадка. Пристанищу мало убить нас телесно. Пристанище — это не стихия и не люди. Пристанищу надо растоптать, раздавить наши души: из одних сделать жалких и подлых трусов, превратить их в предателей, подлецов, продавшихся дьяволу, других обратить в своих слуг, в щупальца преисподней на Земле, третьих подавить духовно, довести до…

— Иван вдруг осекся, обвел собравшихся пристальным взглядом, всматриваясь в глаза и не замечая легких улыбок на губах. — Довести до отчаяния! Лишить воли к сопротивлению. Чтобы победить. Пристанищу надо убить не всех вместе, а каждого в отдельности. И не просто убить, а погубить его!

Все сидели молча. Кеша скреб небритый подбородок.

Дил Бронкс разглядывал гравированный золотой перстень на мизинце, будто впервые увидал на нем надпись и пытался прочесть ее по складам. Хук смущенно теребил край кожаной куртки. Крузя усиленно и неестественно зевал. Гут Хлодрик топтался у стеночки. А оборотень Хар пускал лиловые пузыри, можно было подумать, что он спит.

Первым открыл рот Гут Хлодрик

— Ежели бы ты не был моим другом, Ванюша, я б взял тебя под белы ручки да отвел бы в тихую обитель, где за такими как ты приглядывают добрые люди в белых халатах.

— Он правду говорит, — поддержал Гута Дил Бронкс. — Надо дело делать, а не богоугодными разговорами заниматься, вот что!

Вслед за Дилом загалдели, зашумели все. Это был ропот, это уже было недовольство — им, Иваном, вожаком, предводителем, они не хотели видеть над собою философствующего слюнтяя, не тот народ подобрался, не та публика. И Иван все это прекрасно понимал. Но не объяснить им и себе происходящего он не мог. Даже если Земля стремительно летит в адскую пропасть, на ней должны быть люди, которые осознают, что происходит.

В хоре ропщущих не было слышно сиплого голоска Хука Образины. Иван даже растерялся, когда услышал из безгубого рта странный вопрос:

— А почему?

— Что — почему? — переспросил он.

— Почему им надо погубить каждого? И почему не просто убить, а именно погубить? Какая разница, что убил, что погубил, не понимаю!

— А ну тихо! — рявкнул Иван как в прежние времена, когда с командой лихих и строптивых парней высаживался на сатанинскую Гадру. И его сразу поняли, сразу успокоились. — Когда человека просто убивают, душа отлетает от тела, она уходит в высшие сферы, на небо, куда угодно, мы не знаем толком, но она продолжает жить в иных измерениях и иных пространствах, она может вселяться в другие тела, нести свой заряд и свой мир в миры чужие. Но когда губят человека, то губят и его душу — ее или убивают вообще или ввергают в мир Пристанища, в преисподнюю, я еще сам не очень-то разбираюсь в этом, но прежней души нет, есть сгусток грязи, черноты и мерзости, есть еще одна капля в океане Зла! Понимаете?! Им надо истребить нас полностью, чтобы и души наши никогда не воплотились ни в кого… иначе может быть отмщение, нет, не отмщение, а возрождение людское. Да, именно этого они боятся, именно поэтому они не спешат, именно поэтому им надо погубить каждого… и хватит хихикать! Это не бред! Это новая реальность, с которой мы сталкиваемся, мы, все человечество! Прежде все бились за места в плотской, зримой и осязаемой Вселенной. А теперь вот эти вот недобрые, но высшие цивилизации Зла… они нас как щенков носом ткнули в лужу, в жизнь подлинную, которая не замыкается в наших убогих измерениях, они сами нам показывают, что есть миры иные, где мы можем существовать, но они нам не дадут этого. Представь-ка себе, Гут, такое дело: насылают они на нас звездную армаду, выжигают все напрочь, во всей нашей Вселенной не остается ни одного землянина, все сорок миллиардов человечьих тел сгорают в синем пламени или становятся пищей ддя червей к консервантами…

— Какими еще консервантами?! — перебил удивленный Крузя.

Ивану припомнилось Пристанище, тела, лишенные душ, биоматериал для последующих трансформаций и воплощений, припомнился тот кошмар и ужас, когда откушенные головы падали иа холодный мрамор и катились по нему, вращая бессмысленно-стеклянными глазами. Разве это можно объяснить, передать?! А «морозильники»?! А трансплантация душ?! Это все надо видеть.

— Когда человек хочет сохранить икру, рыбу, мясо, он консервирует их и хранит. Когда нелюдям надо сохранить для своих опытов человечину, они точно так же консервируют ее… немного по-своему, но принцип тот же, понял?

Крузя покачал лысеющей головой, выпятил нижнюю губу.

— Поймешь, когда увидишь.

— Ни хрена мы пе увидим! — вставил Гут Хлодрик. — Вот этот ублюдок, может, и увидит, — он кивнул в сторону «подпола», где сидел сейчас Крежень. — А мы сдохнем здесь, на Земле!

— Короче! — Ивану надо было довести свою мысль до конца. И он оборвал ненужные сейчас словопрения. — Так вот, они уничтожат сорок миллиардов тел. Сорок миллиардов душ отлетят, кто куда — в ад, в рай, в чистилище, если оно есть. Сорок миллиардов душ уйдут из нагших убогих плоскостей в иные измерения. Черные души усилят и умножат Пристанище. А светлые? Души всех нормальных добрых людей, куда они уйдут?!