Сергей Лукьяненко - Фантастика 2000

Правильно, постучите по спине. Только осторожно: у меня смещение позвонков было, едва выправили. Кх-ха!.. А что кашель, так это легкие отбиты. Нет, не в драке и не в полиции.

Упал один раз неудачно… Откуда падал? Оттуда, куда меня подбросило…

Давайте-ка еще примем по маленькой, не могу я о том хмыре вспоминать без содрогания. У него и личного номера-то, как у всех порядочных людей, не было, а звали его Вебер, по имени не то Людвиг, не то Люций, точно не вспомню. И нас с Бананом он заставлял величать его не иначе как «превосходительством», а если обратишься к нему просто «господин Вебер» — кривит харю, словно его насильно лимонами кормят. Чего смеетесь-то? Так и было, не вру.

Он был не только превосходительством, но и господином посланником, ни больше ни меньше. Да-да, первым посланником метрополии на эту самую планету. По сравнению с нами, семечками, — шишка размером с ананас, а ему этого мало, подавай еще больше значимости и величия. Сам росточка мелкого, ноги кривые, лысоват, рот брезгливый в ниточку, а раздут спесью почище клопа, когда тот насосется. Нам с Бананом он сразу не понравился, да и мы ему, кажется, тоже.

Ну вот. Рейс, значит, на эту самую планету. Она, планета, заселена уже давно, для местных это дом родной, о какой-то там Земле они и слышать не хотят. Ну вы знаете, как это было: когда тыщу лет назад расселялись, мало какая колония не оборвала связи с Землей, так и варились народы в собственном соку. Потом, понятное дело, в метрополии спохватились, начали потихоньку прибирать колонии к рукам. Осторожненько так, чтобы без конфликтов. Сначала торговая фактория, затем посланник, далее чрезвычайный и полномочный посол, атташе разные, сотрудничество во всяких там сферах, а лет через сто глядишь — и присоединилась колония. Вот этого самого Вебера сюда посланником и назначили.

Почему мы? Да очень просто: три года назад оба здешних правительства разрешали землянам садиться только на сателлит, а он, зараза, ледяной и ровный до умопомрачения… это я уже говорил, да? Так вот, этой ровной круглостью местные почемуто дорожат и не желают, чтобы чужие корабли своей плазмой выплавляли во льду ямы. В общем, садиться и взлетать можно только по-самолетному, иначе сожгут на подлете и дело с концом. Вебер-то хотел, чтобы его доставили на военном корвете, а то и на линкоре, как особо важную персону, да куда там… Корвет по-самолетному не сядет. Короче говоря, «Сириус Лайнз» перехватила выгодный фрахт и спихнула на нас. Самое, мол, подходящее судно. Ну, правда, лоск нам они навели за счет корпорации, чтобы Вебер невзначай не лопнул от злости…

Налил? Вот молодец. Закажи-ка еще стоеросовки за мой счет, я угощаю. Ты, парень, не смотри, что у меня голова трясется, лучше помоги донести до рта… Нет, это не контузия, это черепно-мозговая травма, а контузия уже поверх…

Летим это мы. Вышли в нормальное пространство, планета нэ левом траверзе. Господин посланник, как водится, в гибернации. Все в норме. Банан ведет катер, я слежу за техникой, Вебер дрыхнет в саркофаге. И будет дрыхнуть до самой посадки, отчего нам с Бананом большое удовольствие: в начале рейса этот Люций-Людвиг надоел нам своими придирками хуже инспектора техконтроля, ей-ей! Что?… Не бывает, говоришь, хуже? Три ха-ха.

Это ты, парень, по молодости лет сболтнул, потому что Вебера не видел, так что прощаю…

Подходим к сателлиту, запрашиваем разрешение на посадку, все чин-чин. А надо сказать, что сателлит тоже поделен между Восточными и Западными, только уже не поровну. Темное круглое пятно видели? Там лед перемешан с какой-то пылью, отчего круг похож на зрачок, а сам сателлит — на глазное яблоко. Он, между прочим, так и называется — Глаз. По краю зрачка проходит граница, белое принадлежит Западным, темное — Восточным. Посланника с Зетилa согласились принять Восточные, так что Haм садиться на зрачок.

Брось. Поделена только поверхность, а космос ничейный. Лети ты хоть в метре над чужой поверхностью — никто тебя не тронет, а коснешься — накроют враз. Радары у аборигенов могучие.

Торопиться нам некуда. Шлепаем себе вокруг Глаза по нисходящей спирали, приближаемся мало-помалу. Я еще раз саркофаг проверил — нормально. Спит его превосходительство сном младенца и сны, наверно, видит, как встречают его с оркестром и почетным караулом, а толпа флажками машет. Как же…

После тормозного импульса нам и делать-то ничего не надо было, разве что вырулить гго пыльному льду куда укажут. Атмосферы нет. Орбитальная скорость возле поверхности Глаза маленькая, метров двести в секунду, сесть на шасси раз плюнуть, наше шасси и не такое выдерживало. Всех дел — рассчитать правильно, чтобы не выкатиться со зрачка на белок.

— Оказалось, что зря мы расслабились. Сдохла наша «считалка» в самый ответственный момент — перед импульсом коррекции. То ли я где-то недоглядел, то ли еще что… Банан, наверно, до сих пор думает, что я виноват, а по-моему, не будь с нами Людвига-Лкщия, ничего бы не случилось. Есть такие типы, которым от техники лучше держаться подальше — она их присутствия не переносит.

Ничего не поделаешь, приходится садиться вручную. По-самолетному и без атмосферы — это не так просто, как кажется, тут ювелирная работа нужна. Банан аж взмок, но катер на стометровую высоту вывел, шасси выпустил. Снижаемся помалу. Под нами лед сверкает. Вот уже девяносто метров над поверхностью, восемьдесят…

Стоп, говорит Банан, промахиваемся. Мимо зрачка, стало быть. И на меня смотрит. Я киваю. Ежику понятно, на ближайшем витке нам не сесть, ну и хрен с ним, сделаем еще один…

Тут-то мы и влипли. Надо переходить на ручное управление движками — а как, если «считалка» не просто издохла, но еще и обесточила все, что могла? Системы отрубились, свет в рубке и тот погас. Хорошо хоть у саркофага питание автономное, а то бы Вебер так и не проснулся.

Медленно падаем, стало быть. Не разобьемся, так Западные сожгут нас в ноль секунд, это они умеют. И никуда не денешься — падаем как раз к Западным, на ихний белок. Над зрачком прошли уже метрах в сорока, если не ниже. Связи нет, возопить о бедственном положении не можем, да и не факт, что Западные стали бы нас слушать. Всей жизни на полчаса осталось.

— Импульс мне давай! — орет Банан. — Импульс!..

Это я и сам не хуже него понимаю. А где его взять, импульс тяги? Пытаюсь оживить хоть что-нибудь — дохлый номер. «А ну лезь в скафандр!» — кричу. Банан живо понял, влез. Я тоже. А Веберу все едино, он в саркофаге.

Добрался я до кормового люка, закрепился там, ну и открыл. Ветром так дунуло — едва меня не снесло. Весь воздух, что был в катере. — наружу, а с ним барахлишко наше, то, что просто так лежало, запчасти там, мусор разный… Люк этот я так открытым и оставил, нового воздуха из баллонов вручную не подашь. В скафандрах запас часа на четыре, и за это время надо сесть…