Роберт Уилсон - Спин

Он показал нам свои рисунки. Животные, которых он, должно быть, видел в репортажах из Эква-тории, с длинными шеями, задумчивыми глазами и в полосатых тигровых шкурах.

— Красиво, — похвалила Диана.

Эн кивнул, и мы оставили его, вернулись па палубу.

Арка в ясном ночном небе сверкала прямо над нашими головами, отражая последние лучи света. Здесь ее изгиб совершенно исчез, под этим углом зрения мы видели отрезок эвклидовой прямой, элементарную единицу либо заглавную латинскую «I».

Мы подошли как можно ближе к носу судна, стояли, опираясь на ограждение. Ветер трепал волосы и одежду, флаги на мачтах. Волны отшвыривали в разные стороны осколки отраженных судовых огней.

— С собой? — спросила Диана.

Она имела в виду пепел Джейсона. Мы запланировали эту церемонию, если ее можно назвать церемонией, задолго до того, как покинули Монреаль. Джейсон всегда плевал на любого рода церемонии, но мне кажется, что на эту он бы согласился.

— Здесь, — подтвердил я и вынул из нагрудного кармана крохотную керамическую трубочку.

— Мне его все время не хватает, — сказала Диана. Она прижалась ко мне, я обнял ее одной рукой. — Хотела бы я увидеть его Четвертым. Но вряд ли он слишком изменился.

— Совершенно не изменился.

— В каком-то смысле он всегда был Четвертым.

По мере приближения к переходу звезды как будто тускнели, как будто судно окутала полупрозрачная дымка. Я откупорил трубочку. Диана положила свою свободную руку на мою.

Ветер внезапно изменился, температура упала градуса на два.

— Иногда, когда я думаю о гипотетиках, мне кажется… я опасаюсь…

— Чего, Диана?

— Что мы — красная телка. Или что там Джейсон говорил о марсианах… Что они хотят, чтобы мы их спасли от чего-то. От чего-то, что их пугает.

Кто знает. Но в этом случае, подумал я, мы поступим так, как всегда поступает жизнь: бросим вызов ожиданиям.

Я почувствовал, что она задрожала. Линия Арки над нами растворялась во тьме и в дымке, распространявшейся над водою. Чувствовалось, что меняется погода.

Арка исчезла, растворилась в небе. Исчез и горизонт. Компас, должно быть, уже совершил свой переходный танец, потому что раздался гудок, громкий, заглушающий все остальные звуки. Я поднял взгляд. Звезды смешались в какую-то неразбериху.

— Давай! — крикнула Диана мне в ухо, стараясь перекричать гудок.

Я перегнулся через фальшборт, стараясь не стряхнуть ее руку с моей, и опрокинул сосуд. Пепел взметнулся на ветру, похожий в свете судовых огней на снег, и исчез из поля зрения, еще не достигнув буйной поверхности океана. Мне показалось, что он рассеялся в космосе, который мы мгновенно пересекли, в волнах межзвездного эфира.

Диана прижалась к моей груди, судовой гудок вибрировал в нас, вызывая незнакомые ранее ощущения.

Диана подняла голову.

— Звезды, — прошептала она в наступившей тишине.

Звезды — опять новые, опять незнакомые.

Утром все высыпали на палубу: Эн, его родители, ибу Ина, все минанг, тайцы, малайцы, свободные от вахты члены экипажа. Даже обиженный Джала пожелал ощутить тепло нового мира.

По цвету неба и солнечному свету это вполне могла быть и Земля. На горизонте показалась скалистая линия берега, мыс, на котором находился Порт-Магеллан. Над городом поднимались дымки, сносимые ветром к западу.

Ибу Ина с Эном присоединились к нам.

— Вид привычный, но ощущение незнакомое, — сказала Ина.

Мимо бортов проплывали комья сорванных штормом или приливом водорослей, распластывали по поверхности громадные восьмипалые листья. Арка осталась позади, стала теперь воротами иного рода, воротами в обратном направлении.

— Как будто одна история закончилась, а другая началась, — заметила Ина.

Эн придерживался иного мнения.

— Нет, — промолвил он торжественно, склонив голову, как будто бодаясь со встречным ветром, — история начнется, только когда мы высадимся.

Интересующихся эволюцией и современным состоянием Солнечной системы могу отослать к работам Питера Уорда и Дональда Браунли «Жизнь и смерть планеты Земля» и Армана Дельсема «Наши космические корни» {The Life and Death of Planet Earth, Peter D. Ward, Donald Brownlee; Our Cosmic Origins, Armand Delsemme), не искаженным восприятием писателя-фантаста.

А из всех, кто помогал мне в сочинении этой книги (всем спасибо), награды наиболее результативного игрока заслужила моя жена Шарри.

В целях развития повествования я изобрел пару болезней. СПАССА — выдуманная болезнь скота, не имеющая аналогов в реальном мире. АРС тоже продукт моего воображения, хотя симптомы его совпадают с таковыми вполне, к сожалению, реального недуга, рассеянного склероза. Рассеянный склероз пока что неизлечим, но прогресс медицинской науки внушает надежду на появление новых, более действенных методов терапии. Фантастический роман, однако, не следует путать с медицинской периодикой, так что интересующимся рассеянным склерозом рекомендую посетить сайт www.nationalmssociety.org

Прогноз развития острова Суматра и народа мин-рингкабау тоже полностью произволен, однако матриархальная культура минанг и ее взаимодействие с современным исламом привлекали внимание исследователей. Советую обратиться к работе Пегги Ривз Сэнди «Женщины в центре: реальность современного матриархата» (Peggy Reeves, Women at the Center: Life in a Modern Matriarchy).

Ф. И. Тютчев, отрывки из стихотворения «Святая ночь на небосклон взошла».

Ars moriendi (лат.) — искусство умирать.