Евгений Гаркушев - 2010 № 1

Сосна под окнами багровела устремленным в хмурое небо стволом и пахла так же остро и больно, как плоты из детства…

Шишок протянул короткий, с темной и узловатой, как кора, кожей палец к кнопке звонка. Послушал доносящийся, словно издалека, проигрыш мелодии. Еще раз. И еще.

Открылась внутренняя, деревянная дверь. Гостя долгое время внимательно рассматривали, а он смирно и стойко терпел на коврике.

Наконец скрежетнул засов. Туша хозяина выкатилась к порогу, нависла над мастером.

— Ну! — рыкнул лысый детина, будто не узнавая. — Чего надо?

— Так работу посмотреть, — робко выдохнул Шишок. — Там не провисло, не просело что? Поправить…

— Да там уже делать нечего, — хмыкнул хозяин. — После того как ты мне все запорол, уже ничего не исправить. Одних материалов на две штуки баксов было! Кто мне их теперь вернет? Ты, что ли?!

— Быть того не может, — обмер Шишок. — Давайте гляну…

Шагнул вперед. Уперся в широкую, со штыковую лопату, ладонь.

— Э, нет. Теперь я тебя к себе не пущу. Хватит. Набедокурил.

Постояли, рассматривая друг друга. Петр — насмешливо, мастер — непонимающе.

— Ну дак, — помялся, переступая с ноги на ногу, Шишок. — И что теперь делать?

— Что делать? Я не знаю, что делать. На тяп-ляп, кое-как мне антресоль срубил, а теперь еще спрашиваешь?

— Ну, если что, я ведь поправлю, — успокоился и догадливо из-под кустистых бровей глянул на заказчика мастер. — Давай посмотрю, и разберемся.

— Уже не надо! — помахал перед его носом указательным пальцем Петр. — Теперь других звать придется, после тебя все переделывать. — Резюмировал: — В общем так, за испорченный материал я с тебя возьму…

Он окинул гостя взглядом от бейсболки до странной, похожей на лапти обувки. Разочарованно покачал головой:

— Ну, пять тысяч рублей. — Добавил страшную для мастера угрозу: — А в залог пока возьму твои инструменты. Хоть они таких денег не стоят.

Впрочем, рук к ящику протягивать не стал. Стоял горой над Шишком. Ждал: то ли возмущения, то ли бегства. Но явно не того, что последовало…

Леха был хорошим ментом. «Правильным». Такие тоже встречаются. «Еще» или «уже» — трудно сказать, это только время покажет. Вверенный участок он изучил пока не всесторонне, но про дважды судимого Петра Шашкова был в курсе, пока с расстояния, но внимательно к нему присматривался.

Про выселенную бывшую хозяйку тоже знал, собирался в это дело вмешаться, хотя не понимал, как к проблеме законным порядком подойти. Чтобы решить ее на правовой основе, позитивно и без дальнейших серьезных проблем для Нины Ивановны.

Во дворик заходил постоянно. Общался с пенсионерками на скамеечках. Соседями. Собирал информацию. Обдумывал ее.

Заодно гонял бомжей. Нечего им делать, справедливо считал участковый, на подведомственной территории. У них там вши, чесотка, туберкулез, неизвестно какие болезни. А тут дети играют.

В этот визит Алексей все же решился навестить Веру с супругом. Для начала просто поговорить с ними. Присмотреться. Может, удастся пристыдить и все обойдется без излишних движений?

По-разному в жизни бывает.

Даже так, как оно на этот раз произошло.

Неожиданно для всех участников истории.

Кроме Шишка, конечно. Который в этот самый момент тоже вспомнил Нину Ивановну.

— Маму, значит, то есть тещу в ссылку умирать отправил? — неожиданно и без всякой связи с прежним разговором обвинил Петра стоящий перед ним, а если учитывать разницу в росте, то под ним, недомерок.

— Чего? — возмутился тот наглости плотника. — А я ведь тебе денег еще хотел дать! Ну, если так, то пошел на хрен!

Собираясь пихнуть нежеланного и вдобавок нахального гостя в лоб, спустить с лестницы, протянул толстую лапищу.

Но осекся, замер, наткнувшись на прямой, туманящий голову и лишающий воли взгляд.

С кухни подлетела жена.

— Да гони его! — взвизгнула, по бабьей дурости попыталась закрыть внутреннюю, деревянную дверь. Но та не поддалась, словно схваченная сваркой в петлях.

Вера впилась красными от возмущения и злобы глазами на лезущего не в свои дела наглеца.

И тоже замерла, вцепившись в створку будто приклеившимися к ней ладонями.

— Пока мне были не должны, не было у меня над вами воли! — торжественно и страшно провозгласил Шишок, и все деревянные вещи в доме словно зашевелились, заскрипели на разные голоса. — А теперь будете отрабатывать долг, пока не погасите. Или не изменитесь настолько, что решу я вас отпустить.

Засмеялся ухающим, словно филин в ночном лесу, смехом. Стал увеличиваться в размерах — вместе с проемом двери, в которой стоял.

Пол приблизился к потерявшим голос, волю, возможность говорить, возмущаться супругам. Встал на дыбы. Ударил в лица Веру и Петра так, что вышиб из них сознание…

Греющегося на скамеечке мужичка участковый засек сразу, как вошел под арку.

Подозрительно волосат. Одет бедно, но опрятно. У ног деревянный ящик с ручкой. На бомжа, несмотря на очень несовременный вид, не похож. Шло от незнакомца впечатление такой чистоты, даже, показалось, запаха тайги, где дедок смотрелся бы гораздо органичнее, что Леха сразу понял — это не бродяга. Во всяком случае, не привычный, опустившийся, пропитый да вонючий «городской».

Внимательно рассматривал мужичок связку ключей, которых у такого человека быть просто не могло. Длинный желтый штырь, скорее всего, от гаража. Блеснул солнечным зайчиком диск от магнитного замка. А вот тот, с фирменным брелоком, явно от «БМВ». Точно видел уже этот набор участковый. В руках у Петра, когда он подходил к подъезду, а Алексей на той же скамейке общался «за жизнь» с местными пенсионерками.

Зыркнул тогда недобрым взглядом лысый громила на участкового. Но ничего говорить или делать не стал. Только прищурившись, так посмотрел на старушек, что те зашипели гусынями, впрочем, отворачиваясь, чтобы сосед их реакции не видел…

Продолжал идти Алексей вроде бы вдоль дома, но постепенно сокращая расстояние до непонятного гражданина. Намеревался потом резко, под прямым углом, свернуть и пообщаться с незнакомцем. Проверить документы, а если их нет или разговор вызовет подозрение, то вот он, хороший повод навестить «подопечную» семейку. Спросить — не ваши ли ключики? А там слово за слово и о прежней хозяйке, Нине Ивановне, справиться. Жива ли, где теперь, когда по месту прописки собирается вернуться?

Намекнуть, что нынче не девяностые, так просто люди пропадать не могут. Найдется в таких случаях кому и вопрос задать, и ответа потребовать.

Мужичок, словно почувствовав внимание участкового, быстро встал. Бросил ключи в карман, подхватил ящичек и мелкими шажками засеменил от скамейки. Почему-то не ко второму, дальнему выходу из двора и даже не к распахнутым по случаю теплого осеннего денька подъездам, а в глухой угол, где колонной высился изувеченный, обрезанный со всех сторон экзекуторами из городских служб тополь.