Максим Дегтярев - Моролинги

– Чем занимается компьютер? - задал Цанс встречный вопрос.

– Я понял, какого ответа вы от меня ждете. Он вычисляет.

– Как?

– Профессор, а это необходимо знать, чтобы понять вашу теорему?

– Он вычисляет по заданному алгоритму. Алгоритм подразумевает, что вычисление должно рано или поздно завершиться. Иначе говоря алгоритм должен быть конечен. Вычислимость означает существование алгоритма, состоящего из конечного числа шагов. Итак, известно, что из пункта А в пункт Б можно дойти за миллион - другой вполне определенных шагов. Рассмотрим обратную задачу: некий человек уже находится в пункте Б. Опять-таки, нам известен алгоритм, пользуясь которым он добрался в пункт Б. Способны ли мы найти тот пункт А, из которого он стартовал? Ответ содержится в формулировке моей теоремы: не существует алгоритма, пригодного для современного квантового компьютера, который позволил бы вам найти обратную дорогу - от Б к А. Следовательно, задача невычислима.

– Пессимистичный вывод. Получается, какую бы цель я перед собой не поставил, мне до нее никогда не дойти, потому что я не знаю с чего начать. Это напоминает мне сказку про Ахилла, который никогда не догонит черепаху. Но ведь он ее все-таки догоняет! И целей мы рано или поздно достигаем…

– А почему мы их достигаем, вы задавали себе вопрос? - накинулся Цанс. - Мы достигаем цели, потому что благодаря нашему разуму мы способны постоянно менять алгоритм. Начальную точку - точку А - мы как правило выбираем неверно, но зато на следующем шаге пересматриваем выбранный алгоритм, корректируем его. В абстрактной же задаче, которую я изучал, алгоритм шагов задан заранее. Такой, фиксированный алгоритм никогда не приведет к нужной цели. Но я решительно не согласен с тем, что эта теория пессимистична. Пессимистичен детерминизм, пессимистична предсказуемость. В отличие от детерминизма, невычислимость аттрактора означает, что мы живем в мире открытых возможностей - мы не движемся по предписанным путям, а постоянно находимся в поиске. По-моему, это замечательно!

– Уговорили, - согласился я. - Нельзя плыть по течению.

– О, плыть по течению в любом случае нельзя! - с иронией воскликнул Цанс.

– И не будем… Скажите, каков, так сказать, спектр применения все этой теории?

– Она универсальна, как универсален хаос, - коротко ответил Цанс. Он опять что-то искал в шкафу. - Да где же он?..

– А в динамической лингвистике она используется?

– Безусловно. В человеческом мышлении заключен свой хаос, у него есть свои аттракторы и невозможно направить мышление к какому-нибудь определенному аттрактору. Это даже более очевидно, чем в случае, скажем, эволюционных процессов. Почему вы спросили о лингвистике?

– Хочу связать воедино аттракторы, виртуальные игры и Бенедикта.

– Ну это просто, - Цанс выудил со дна шкафа миникомпьютер и положил во второй чемодан. - Аттракторы возникают, если в игре симулируется динамический хаос. А Бенедикт… - Цанс отвернулся к чемодану, - а динамическая лингвистика возникает, если в игре симулируется высокоразвитая разумная жизнь.

Я обошел Цанса так, чтобы видеть его лицо.

– Профессор, вы хотите сказать, что Бенедикт и Корно работали над новой игрой, где симулировалось бы реальное общение, язык, культура, ну и тому подобные вещи?

Цанс старательно прятал глаза.

– Все, наконец-то, упаковал…

– Профессор, - настаивал я. - Не уходите от ответа.

– Это не моя тайна, - выдавил он.

– О новой игре вам сказал Вейлинг?

– Да, но пожалуйста, я дал слово не распространяться…

Я временно отступил.

– Вы ничего не сказали о тех оговорках, с которых я начал. В статьях говорилось, что при некоторых условиях аттракторы вычислимы и там же упоминалась Другая Вселенная.

Цанс понял, что либо он отвечает на вопрос, либо я возвращаюсь к теме новой игры.

– Речь идет о контролируемом локальном нарушении причинно-следственных связей. Если суметь использовать такое нарушение для вычислительных целей, то скорость вычислений можно увеличить в любое число раз и алгоритм, бывший ранее бесконечным, станет конечным. Заметьте, это не опровергает мою теорему.

За окном послышался сигнал такси.

– Ну все, мне пора, - сказал Цанс.

– Я вас подброшу.

– Не стоит, - и он посмотрел на чемоданы.

Я их тут же подхватил: раз уж профессор дал мне возможность найти путеводитель, то почему бы не отблагодарить его за это?

Загрузив и чемоданы и Цанса в такси, я спросил:

– Профессор, Брубер не говорил вам, зачем он полетел на Ауру?

– По делам комитета "В защиту договора". Возможно я ошибаюсь, но мне показалось, он собирается встретиться с моролингами.

– То есть он этого не афишировал.

– Более того, он это отрицал.

Я пожелал ему счастливо долететь. Выждав, когда такси наберет высоту, взлетел сам и проводил такси до Центрального космопорта. Регистрацию Цанс прошел без задержек, ни с кем из пассажиров не разговаривал. За влетом челнока я наблюдал с воздуха, пока мне не приказали покинуть зону космопорта. Вернувшись домой, я обнаружил в почте квитанцию со штрафом за "несанкционированное нахождение в зоне полетов".

В начале девятого утра я сидел у себя на кухне и не спеша намазывал фруктовый майонез на тосты. Тосты подгорели, у ненавистного майонеза давно вышел срок годности, но больше в доме есть было нечего.

Запищал комлог: Шеф воспользовался закрытым каналом.

– Привет… слушай, а чем это у тебя пахнет? - он покрутил носом.

– Шутка с бородой, Шеф.

– Хм, а Ларсон выдал за свежую… В общем, собирайся, летишь на Ауру. Полчаса на сборы, потом - в Отдел, домой возвращаться не будешь, поэтому вещи захвати с собой… Рот закрой, все объясню в Отделе.

С чего он взял, что я удивился? Все едут на Ауру: Брубер, Цанс… Рунд и моролинги там давно живут.

– Ладно. Аура, так Аура. Татьяне передайте, что я ее очень любил, насчет венка проконсультируйтесь у Яны, у нее хороший вкус…

Его уже не было на экране.

Жирно смазанные тосты отправились в мусорное ведро. Кофе выливать было жалко, и я его допил, хотя и потерял на этом секунд шесть-семь. В дежурный рюкзак полетели туалетные принадлежности, аптечка, кое-что из белья, полупустой пакетик с тостами, путеводитель по галактике и бластер. Из тайника в вентиляционном окне был извлечен пакет с идентификационными карточками на разные имена, включая женские.

Снова запищал комлог. На дисплее мигал позывной Шефа: "Черт". Этот позывной Шеф стал использовать после того, как пронюхал, что в автопилоте моего флаера Отдел проходит как объект "У черта на рогах".

– Я еще тут.

– В Отдел не заходи, встретимся у парковки. Жду.

У парковки… Это что-то новенькое.