Александр Романов - Где-то у Проциона

Акопян сердито нахмурился, раздумывая. Посмотрел на Камова. Но тот на помощь бортинженеру прийти не поспешил. Что лишний раз убедило Лунина в жизнеспособности собственной задумки. Он уже открыл, было, рот, собираясь привести дополнительные аргументы, но тут голос подал молчавший все это время как сфинкс Башкирцев:

– Говорил же я тебе Сурен – пусть идут… Жалко, что ли?

– Эх, дубинушка – ухнем! Эх, зеленая – сама пойдет!

Шесть часов каторжной работы приближались к завершению…

График полета был безбожно сорван и штурмана непрерывно пересчитывали характеристики траектории, а в трюме шестеро андроидов двадцать второго века изготовления, обливаясь потом, изображали из себя бурлаков. А до того – просто грузчиков, расчищая центральный проход от размещенного там оборудования. Это было не так-то просто сделать… Груз был генеральный. То есть – совершенно разношерстный по размерам и массе. И хотя посредством контейнеров – а проще говоря, ящиков и коробок из пластмассы, картона, а то и просто досок – упаковочные габариты были приведены к какому-то единому стандарту, задачу это облегчало не очень.

Все равно сперва следовало отсоединить крепления, которыми груз был зафиксирован согласно центровочной ведомости, затем оттащить его так же в рассчитанную временную точку размещения, точно установить там, затем закрепить – а это тоже нужно было выполнить в нестандартных условиях! – то есть просто привязать понадежнее. И все это – в тесных, похожих больше на каминные трубы технологических проходах, рассчитанных на трюмных киберов, а не на человека в вакуум-скафандре! И самое поганое – нельзя было запустить в трюм большего количества народа. То есть, запустить-то можно было. Завод "Ореола" изготовил уже достаточное количество искусственных тел. Но из-за все тех же нечеловеческих габаритов в трюме больше чем шесть человек за раз работать не могли – места не было.

Та еще, в общем, работенка…

А ведь потом предстояло еще все это вернуть на прежние места!

После этого Акопян и Карпенко, как и планировали, вооружившись кучей какой-то специальной аппаратуры, принялись ползать по несчастному лжегенератору, едва его не облизывая из осторожности – исследовать на предмет взрывных ловушек. А Мельников, Гусев и Кремер, сменяя друг друга, отправились рубить наружную обшивку у задней переборки трюма. Там было единственное место, куда технологический проход позволял пробраться без титанических перекантовок груза.

Лунин, подумав, присоединился к борторубам. Все равно к бомбе его не пустили, а с контролем состояния андроидов вполне справлялись Генрих с Анатолием. Помощники, кстати, вели себя очень даже хорошо. Для людей, первый раз вышедших в космос. Сидели тихонько в стороне и никому не мешали. Даже в пробивании дыры дисциплинированно не участвовали. И в принципе, даже пригодились по прямому назначению: по ходу дела провели регулировку терморегуляции скафандров на более высокую температуру тел – в спешке про эту разницу забыли. Вадим мог быть доволен. Заодно про себя решил, что к астероидам, пожалуй, лучше будет послать Стрельцова. Техническую сторону тот изучил не хуже Генриха, но с Луниным они знали друг друга хуже. А на Марсе это могло иметь значение…

Совместными усилиями обшивку прорубили вполне успешно. Во всяком случае, гораздо раньше, чем Акопян с Карпенко закончили свою часть работы. Пока их дожидались, принесли и приготовили в удобном месте импровизированный реактивный двигатель – баллон с углекислотой – и крепления для него. С помощью киберов протянули от стыковочного узла, располагавшегося по вектору тяги "на потолке" трос тельфера, прицепили к крюку стропы. Хоть сила тяжести и была только в одну десятую земной, все же спускать на руках дюжину метров по вертикали полтонны массы было бы опрометчивым решением. Это все понимали. А вот отчего было просто не выключить двигатель на время работ – чтоб получить невесомость – Лунин никак не мог взять в толк. О чем, в конце концов, не выдержав, и спросил.

– Эх ты! Голова – два уха! – тут же воспользовался случаем негодяй Витька. – Двигатели он остановить захотел! Рационализатор!

– А что? – отозвался на такой ответ нейтрально Вадим. – С коррекцией мы и так опоздали – летим черт-те куда. Можно было бы и не разгоняться несколько часов в ненужном направлении…

– О, господи! Кеплер! – возмутился Кремер. – Птолемей! Тихо Браге! Коперник! Чего ты понимаешь в небесной механике?

– А что тогда?

– Сами двигатели, – неожиданно вместо Витьки ответил Мельников. – Если их остановить, то за несколько часов активная зона так остынет, что надо будет проводить практически все стартовые операции с нуля. А это займет в сумме со временем, потраченным на возню с бомбой почти сутки. И вот тогда мы из графика выбьемся действительно серьезно…

– Ну а не останавливать, а просто тягу снизить?

– Так у нас двигатель с фиксированной тягой: либо полная, либо никакой. Первая пока еще конструкция, простенькая…

– Ага… – вынужден был признать себя удовлетворенным Вадим, сраженный техническими подробностями.

Но тут как раз закончили свою работу "саперы" и Камов с центрального поста дал разрешение на вынос заряда из трюма. Чем и занялись под допотопную "Дубинушку". Реанимированную по такому случаю неугомонным Кремером. На удивление, операция прошла без накладок. Хотя очень уж однообразно – исключительно из действий "тяни-толкай": расчищенный проход, хотя и позволял провести по нему контейнер, не был прямым и гладким, и приходилось то и дело тормозить, чтобы протиснуть несчастную бомбу между выступающими тут и там препятствиями. В результате этой тупой работы Вадим впал в некое подобие транса, сосредоточившись только на мышечных усилиях. Потому, наверное, на него очень сильное действие оказал внезапный крик Карпенко, прозвучавший без всякого предупреждения:

– Черт! Все в быстрое!! Немедленно!!

Вадим ничего не успел сообразить – подсознание среагировало само.

Он прыгнул на самый быстрый темп внутреннего времени и включил конференц-связь.

Вокруг образовалась куча экранов с остальными участниками "разминирования", в том числе и теми, кто был в центральном посту. Все обеспокоено смотрели на Карпенко – как на виновника переполоха.

– Ты чего кричал, Василий? – спросил, наконец, Камов.

Карпенко помолчал, к чему-то приглядываясь за пределами экрана, затем, скривившись, сообщил:

– Там таймер самоликвидатора заработал…

– Уф-ф… – с неожиданным облегчением выдохнул кто-то.

Но другой голос с не меньшим расстройством воскликнул:

– Черт!

Экспансивный Акопян ударил кулаком по ладони.