Валерий Нечипоренко - Агент чужой планеты

- Молчи! - Она обращалась к моему отражению.

Краткий миг, а может, целую вечность в комнате стояла напряженная тишина.

Замерло движение планет.

Вдруг я понял, что халатика на ней уже нет. Нет ничего, кроме тонкой золотой цепочки на высокой шее. Но я не осмеливался поверить. Богатое воображение нередко рождает галлюцинации.

- Иди ко мне, - сказала она моему отражению.

И я устремился на зов.

...Подробности того, что произошло между нами в ту ночь, предназначены только для глубинных тайников моего сердца...

Когда я опомнился, за окнами занималась бледная заря. Горячие волны нежности и благодарности переполняли меня. Я нашел руку Инны и прижался к ней губами.

- Радость моя, теперь ты согласна стать моей женой? Теперь ты не откажешь?

- Женой... - нараспев повторила она, будто испытывая это слово на прочность. - Боюсь, милый, я не гожусь для этой роли. Готовить, стирать, убирать, бегать по магазинам? Это отвратительно!

- Нет-нет! На днях приедет Аннушка, жена Степана, они возьмут на себя все бытовые проблемы. А для городской квартиры тоже подыщем домработницу.

- Что же остается? Постель?

- Разве нам было плохо?

Она приподнялась на локте - тонкая, но удивительно сильная и гибкая.

- Если я тебе нужна только для постели, то нам лучше расстаться. Сразу.

- Но почему, почему?!

- Очень скоро это войдет в привычку и потеряет всю прелесть.

- Чего же ты хочешь?

- Обещай, что будешь делить со мной не только постель.

- Конечно! - воскликнул я. - Все, что у меня есть, - твое! С этой же секунды!

- Ты не так понял. - Она провела пальчиком по моей щеке. - Не имущество, нет. Я имею в виду твои дела, твои замыслы. Я хочу все знать о них. Не считай меня, пожалуйста, наивной девчонкой. Даже папа говорил, что у меня мертвая деловая хватка. Я хочу проверить себя. Хочу попробовать. Хочу иметь собственное дело. Хочу быть хозяйкой своей судьбы. - Каждое ее "хочу" звучало все жарче и заставляло меня думать о другом.

Я пытался было привлечь ее к себе, но она уклонилась:

- Подожди, Вадик. Ты не ответил.

- Ты все получишь... Все... И все узнаешь... Она тут же прижалась ко мне.

- Ты такой доверчивый!

- Это плохо?

- Конечно! Вдруг на моем месте оказалась бы вымогательница? А ты бросаешься такими словами - бери все...

- На твоем месте не может оказаться никто другой.

- Тебе нужна сильная и умная жена, а не раскрашенная кукла.

- Сильная, умная и всегда желанная. Я ужасно рад, что нашел ее.

- Ты не ошибся, милый. Вот увидишь. И еще: пока мы вместе, я не буду тебе изменять. Но и ты обещай.

- Изменять тебе? Не враг же я собственному счастью! В тот день о делах мы более не говорили.

* * *

Свадьбу мы решили сыграть через год, о чем объявили ближайшему окружению незамедлительно.

Но прежде чем показаться с Инной на людях, я предпринял две акции.

Во-первых, сбагрил из города подручных Саныча, которые в ту судьбоносную ночь держали мою суженую под прицелами автоматов. Мне вовсе не улыбалось, что, увидев однажды нас с Инной на пару, они начнут строить разные домыслы.

Я велел Санычу передать каждому из них по отдельности, что они засветились, а потому должны мгновенно раствориться где-нибудь среди необъятных просторов бывшей империи. Хозяин, мол, жалует их за верную службу порядочной суммой, достаточной, чтобы начать на новом месте самостоятельное дело, но при одном непременном условии - в наш город они более ни ногой. Предложение было охотно принято. Я отстегнул из своих запасников обещанное, и уже назавтра Саныч доложил мне, что об этих парнишках можно забыть.

Одновременно я помирил Инну и Саныча.

Собрав их за одним столом, я поставил между ними бокал красного вина, накрытый куском черного хлеба с солью.

- Переломите хлеб и отпейте из этого бокала, а после пожмите друг другу руки и поклянитесь, что не держите в душе зла. Забудьте старые обиды. Мы нужны друг другу. Пусть же в наших отношениях царят мир и согласие.

- Да разве я ссорился? - смущенно пробормотал Саныч. - Наоборот, я всегда ценил и уважал Инну Константиновну. А если в чем провинился -простите, - он сложил руки на груди.

Который день он пребывал не в своей тарелке. Выражение обреченности не сходило с его физиономии с той самой минуты, когда он узнал о нашем с ней сближении. Несмотря на изворотливый и гибкий ум, он так и не смог справиться со своими надуманными страхами.

Но я не собирался потакать его комплексам, которые казались мне попросту смехотворными.

- Вот и отлично! Что скажешь ты, милая?

- Мне не в чем винить Саныча, - сдержанно проронила она. - Поэтому и прощать его не за что. Он стремился хорошо исполнить свою работу - только и всего. Притом тогда он не узнал меня. Да если бы и узнал - какая разница? Саныч - верный помощник, - произнесла она бесстрастным тоном, в котором мое чуткое ухо не уловило ни малейшей двусмысленности. Инна перевела взгляд на меня: - Если же тебе хочется узнать, сержусь ли я на Саныча сейчас, то могу ответить искренне: нет. Я не против нашего сотрудничества.

- Дорогие мои, вы даже не представляете, как порадовали меня своей уступчивостью, - растрогался я. - Нас ждут великие дела. Недосуг увязать в искусственных проблемах. Выполните мою просьбу, и поставим на этом крест.

Они церемонно исполнили ритуал.

На черном хлебе они поклялись стать если не друзьями, то соратниками.

* * *

Я выполнил все обещания, данные Инне.

Через несколько дней в Жердяевке появилась Аннушка - высокая, худая, с суровым, как у истовой монашки, выражением лица. Тем не менее она охотно согласилась вести наше хозяйство, полностью оправдав превосходные характеристики мужа.

Без особых хлопот удалось найти и экономку для нашей городской квартиры.

Я рассказал Инне, как мы потрошили подпольных толстосумов, а после повел ее в подвал и открыл обе камеры. Вид золотой казны заставил ее побледнеть, зато фонотека вызвала неописуемый восторг. Можно ли ей прослушать записи? Конечно! Мы же договаривались, что между нами не будет никаких тайн.

Я наивно полагал, что, по крайней мере в первые дни, Инна займется активной комплектацией своего гардероба, но ошибся. Главным ее занятием стало прослушивание фонотеки.

Часами сидела она в кресле, вслушиваясь в откровения городских бонз и тузов. Иногда, после какого-нибудь особо разоблачительного диалога, принималась учащенно дышать и покусывать губы, как в момент сладострастия. Она не вела никаких записей, но, похоже, каждая фраза ложилась в нужную ячейку ее молодой памяти. Она забывала про сон и еду, и нередко мне приходилось насильно выключать магнитофон.

Прокрутив наконец последнюю кассету, Инна как бы в шутку заявила, что мы с Санычем - попросту мелкие жулики. Располагая возможностями, которые могут вознести на самый верх пирамиды, мы довольствуемся крохами пирога, радуемся случайному зернышку, вместо того чтобы собирать в закрома обильный урожай.