Алекс Рудер - Генетический дефект

— Вы понимаете, о чем вы меня просите? — тем же спокойным голосом сказал Уайт.

— Да, — без колебаний и достаточно твердо ответил Поль.

— Я не ставлю под сомнение все факты, которые вы привели, этого вполне достаточно для запроса, — начал Уайт после паузы. — Но вы понимаете мое положение, если это не подтвердится, или INSC, испугавшись, даст задний ход?

Этого вопроса Поль давно ожидал.

— Я думал об этом, — спокойно ответил Поль, — время вашего выступления будет очень тщательно спланировано, а само оно состоится только при начале событий и с того момента, когда они примут необратимый характер. Я это гарантирую.

Сенатор не ответил. Он сидел напротив Поля и рассматривал остатки сока в стакане. Поль уперся в картину на стене. Пауза длилась слишком долго, и он понял, что сегодняшний раунд не принесет положительного результата.

— Я могу посоветоваться со своими людьми? — спросил Джимми.

— Очень просил бы вас этого не делать, если дело не пойдет, то лишние посвященные совершенно ни к чему, — Поль смотрел Джимми прямо в глаза.

— Я должен обдумать, — сказал Уайт, потягиваясь, и Поль понял, что сегодня продолжения не будет.

Он поднялся прежде, чем сенатор даст понять, что разговор окончен, и поблагодарил Джимми за встречу. Было три часа ночи, и Джимми чертовски хотелось спать. Может, и не стоило вламываться к нему посреди ночи, подумал Поль. Но через мгновение он отбросил колебания — дело не могло ждать.

Поль сел в машину и медленно поехал домой. Первый раунд окончился вничью, Джимми, по крайней мере, не спустил его с лестницы, но и не согласился на предложение. Второй раунд Поль обязан был выигрывать, времени на долгий поединок не было. У него не оставалось выхода, как идти ва-банк и ставить все на карту.

Или — или, решил Поль. Либо Уайт согласится сотрудничать, либо он, Поль, рискует навсегда потерять влиятельного друга, да еще попасть в пренеприятную историю. Но особого выбора у Поля не было. Завтра, решил он, вспомнив усталого Сэма.

Субботним утром Сэм проснулся довольно рано. В общей сложности он спал около восьми часов за двое суток, но чувствовал себя свежим. В комнате гостей не было никакого движения, и Сэм, стараясь не производить шума, пробрался на кухню и занялся кофе. Приторочив к крекеру кусок сыра вдвое его толще, Сэм, по привычке, подхватил кофейник и уселся напротив дисплея. Без Матью ему не стоило ничего предпринимать — это было достаточно рискованно, но выяснить, к какому серверу подключен Клингстон, он мог. Всего несколько минут, но зачем попусту терять время.

Справившись с задачей, он вспомнил, что ему не хватает утренней сигареты и закурил, после чего, прикрыв глаза, пустился в довольно путанные размышления.

Программа действий была ему ясна и хорошо знакома по предыдущим случаям. Он незаметно для хозяина использует терминал Клингстона для передачи запросов и ответов, никак не мешая основной деятельности компьютера. Этому было только одно препятствие — защита данных, но она отключается, нужны лишь сведения от Матью.

Пока Клингстона не было в офисе, это Сэм хорошо видел, Матью мог спокойно спать.

Сэм почувствовал движение за спиной и обернулся. В дверях стояла Кэрол. Она была причесана и слегка подрумянена, чтобы скрыть болезненную бледность.

— Можно? — спросила она.

— Да, конечно, — Сэм поднялся принести стул.

— Не надо, — сказала Кэрол, — я прекрасно устроюсь и здесь, — она кивнула на кровать, — если не возражаете.

— Какие возражения, если вам удобно…

Кэрол забралась на кровать и уселась, поджав под себя ноги.

— Сэм, — спросила она, — почему вы занялись этим делом?

— Это старая история и очень длинная, так просто на этот вопрос не ответить. Я вам лучше потом расскажу от начала и до конца, если все обойдется.

— А что может не обойтись?

— Еще как.

Они помолчали.

— Матью говорит, что вы — гений, — переменила тактику Кэрол.

Сэм фыркнул.

— Он слегка преувеличил, — Сэм криво усмехнулся. — Моя бабушка звала меня “башибузук”.

— Как?

— Башибузук, но не спрашивайте меня, что это такое, я не знаю, — продолжал улыбаться Сэм.

— Вы так часто вспоминаете свою бабушку, извините, если я спрошу: вы росли без матери?

— И с матерью, и с отцом, но они другие, сейчас уже мало кто знает, что такое настоящая еврейская бабушка.

— Мне вообще трудно это представить, все мои предки, насколько я знаю, жили в Америке.

— Мы живем в жестоком мире, — Сэм зажег еще одну сигарету, — жестоком и холодном, который не умеет прощать. А еврейская бабушка — воплощение теплоты и прощения.

Она может на вас кричать, как никто в мире, она даже может дать затрещину, но она вас простила еще до этого, и будьте уверены — через минуту вы получите самый вкусный, самый лакомый кусочек.

Сэм замолчал, погрузившись в свои мысли. Кэрол тоже не решалась нарушить тишину.

— Вы ведь простили Матью его ошибку? — прервал паузу Сэм.

— Почему вы так решили? — Кэрол не ожидала вопроса.

— Я не решил, я видел, — Сэм смотрел прямо на Кэрол. — Простили, а я не знаю, простил бы я на вашем месте.

Кэрол уже набрала в грудь воздух, чтобы что-то сказать, но в последний момент передумала. Какое-то время они так и просидели молча, потом раздался звук хлопнувшей двери.

— Вот и наш соня, — сказала Кэрол, она обрадовалась выходу из затянувшейся паузы, томившей ее, — я приготовлю завтрак. Вы, я вижу, кроме кофе ничего не ели.

Сэм посмотрел на экран — их подопечного все еще не было. Позавтракать не мешает, подумал он.

За завтраком Сэм спросил Матью:

— Ты хорошо представляешь структуру отдела, где этот Клингстон?

— С точностью до,… а что?

— Кто сидит с ним в комнате, можешь вспомнить?

— Был бы список фамилий, — Матью наморщил лоб.

Сэм сорвался с места, и в руках Матью моментально оказался список подключенных вместе с Клингстоном к одному серверу. Матью долго смотрел на листок, потом неуверенно сказал:

— Вот этот — точно, а еще кто-то из троих, не могу припомнить.

— Мне надо знать только одно, что я зацепил все компьютеры в комнате, наш клиент, попробовав три, с большой вероятностью отчается и побежит жаловаться на сбои в системе, я только того и жду.

— Что ты собираешься делать, моделировать его нажатия на клавиши?

— Ну, на это слишком много времени уйдет, которого у нас нет. Я ему просто не дам работать, система перестанет его узнавать. Как там у вас, пьяных не любят? — хитро спросил Сэм.

— Не любят, — улыбнулся Матью, — но как ты это сделаешь?

— Заменю ему драйвер клавиатуры на драйвер Штрауса, пусть потанцует.

— Какой драйвер? — не поняла Кэрол.

— Вальсирующий, он ставит задержку на удары по клавишам от одного до трех периодов: раз-два-три, раз-два-три, три-раз-два, два-раз-три, причем совершенно случайно. Никакая защита, построенная по принципу персонализации, никогда не даст ему доступа, а клиент должен работать, он поднимет шум и добьется отключения защиты. Мне большего и не надо.