Владимир Михайлов - Фантастика 1969, 1970

— А Егор-то, слышь, — и про тебя называл, будто и у тебя тожеть машинка-то, — Дерьяныч постучал себя по темени. — Вот я и мечтал, что ты будешь блукать по лесу. Значит — врали. Ну ведь и слава богу!

Он слушал Дерьяныча незаинтересованно, будто и не слышал, как-то сразу пропадал смысл сказанного вначале, и звучащие слова не присоединялись ни к чему и от этого, в свою очередь, теряли смысл. Если б он вслушался, вник, он бы понял, конечно, но и тогда счел бы все пустой болтовней, лишенной основания.

И разве могло быть иначе!

Ведь операция, которой он подвергся давеча в лесной лаборатории, у пришельцев, устранила неполадки в датчике и восстановила нормальные функции его мозга.

Теперь он всем советует заниматься рыбалкой.

— Я, — говорит, — вылечил контузию рыбалкой. А врачи определили, что ничего не поделаешь. На всю жизнь!

— Что, и вам не спится?

Рядом со мной на борт облокотился высокий мужчина.

— Да, — отозвался я, — славная погода. Звезды, тишина и все такое. Настраивает на поэтический лад.

— Вот-вот, — охотно подхватил незнакомец, — ни грязи тебе городской, ни суеты… Плывешь себе по реке и любуешься.

— Вы до Астрахани и обратно? — полюбопытствовал я.

— Нет, я скоро сойду. К утру будет остановка — прелестнейшее местечко! Я там которое лето отдыхаю.

— А мне через пятнадцать дней опять в Москву…

— Не завидую. Летом — и в городе… Фу!

Мы замолчали. Мне захотелось курить, но я вспомнил, что сигареты — забыл в каюте. Однако, словно угадав мои мысли, мужчина достал из кармана пачку и протянул ее мне.

— Хотите?

Я взял сигарету и долго не мог зажечь спичку. Маленький язычок пламени на секунду вспыхивал и тотчас, затрепетав на ветру, угасал.

И я с сожалением вспомнил, какая прекрасная зажигалка была у меня прежде — один из друзей подарил мне ее как-то на день рождения. Потом я поссорился с этим человеком, даже не помню, из-за чего, помню только, что вышло тогда все глупо и несправедливо, по моей вине, а зажигалки вскоре у меня тоже не стало, наверное, где-нибудь обронил.

Увлекшись воспоминаниями, я не сразу заметил, как мужчина протянул мне свою зажженную сигарету, чтобы я прикурил.

— Ах да, спасибо, — сказал я наконец. — До сих пор не научился зажигать спички на ветру.

— А вы не жалейте о своей зажигалке, — неожиданно сказал мужчина. — Если хотите, я подарю вам свою — я почти не курю, мне зажигалка не нужна, а хлопот с ней много: кремни, газовые баллончики надо доставать…

— В самом деле? — рассеянно сказал я. — . Отдадите мне зажигалку? Весьма благодарен. Но… Погодите. Откуда вы о ней узнали?

— Ага, клюнули! Вам ее подарил ваш друг, точнее, бывший друг, не так ли? Вы с ним поссорились…

— Господи, да откуда вам все это известно? — ахнул я, а в голове проплыло: «Чудак какой-то».

— И вас мучит совесть, да? Вам хотелось бы получить его прощение, но ваша гордость не позволяет идти к нему с повинной…

— Ну, это уж слишком! Я вас не знаю, не видел никогда, могу поклясться. Это чертовщина какая-то…

— Только, пожалуйста, не вдавайтесь в мистику, — мужчина резко выпрямился. — Терпеть этого не могу. Мне никто ничего не говорил. Я узнал все сейчас, стоя рядом с вами. Просто я могу угадывать чужие мысли, чужие желания — только и всего.

— Вы? — я невольно сделал шаг в сторону.

— А что тут такого? Если кто-то не обладает даром, то это еще не значит, что такого дара нет вообще.

Я недоверчиво посмотрел на незнакомца, силясь разглядеть в темноте выражение его лица.

Такие чудаки мне нравятся, решил я наконец.

— Если хотите, загадайте чтонибудь. Дабы не было сомнений.

Я загадал, и он сказал, сказал все, что я подумал.

— Ну, убедились теперь? — проговорил он несколько самодовольно. — Да, совсем забыл о зажигалке… Возьмите. Не гаснет на ветру и под дождем. Проверено.

— Спасибо, — я растерялся окончательно, но зажигалку взял.

— Ну вот, контакт налажен, — весело сказал мужчина. — Вы мне подарили свои воспоминания, а я вам — эту маленькую хранительницу огня. Так сказать, произошел духовно-натурный обмен.

— И вы удовлетворены?

— Как вам сказать… Я бы еще хотел просить вас об одной услуге… Вы любите кино?

— Что за вопрос? Только хорошие фильмы, разумеется.

— Ну, мне пока что трудно судить о качестве… Это дело времени… Что вы можете сказать об эффекте присутствия?

— Во время киносеанса? Это было бы просто великолепно. А что? Вы собираетесь показать мне такой фильм?

— Да, что-то вроде этого. Полное слияние личности зрителя и киногероя.

— Черт возьми, заманчиво. Вы режиссер?

— Нет, я изобретатель. Занимаюсь эффектом присутствия — крепкий орешек, надо сказать. Но за лето хочу все кончить. И сейчас нужна проверка — вдруг что-нибудь окажется не так…

— Вы раньше кому-либо показывали?

— Да. Но это было давно. Нужен новый эксперимент. Аппаратура все время совершенствуется и — сами понимаете… Словом, у меня в каюте все необходимые приборы…

— Но в чем принцип, суть эффекта?

— Этого я пока не могу вам сказать. Пока дело не завершено… Впрочем, если вас что-то пугает…

— Нет, нет, — возразил я.

— Весьма благодарен вам, — тихо, но с чувством сказал мужчина и крепко пожал мою руку.

— Ах, господи, какие пустяки, — пожал я плечами. — Все равно мне делать сегодня нечего.

Внезапно меня поразил страшный шум. По каменным ступеням крутой лестницы бежали десятки ног. Десятки людей что-то кричали, громко и угрожающе, и гулкое эхо, заикаясь, отзывалось из темных закоулков.

Я знал — за мной пришли.

Сейчас меня выведут на площадь и там перед орущей толпой отсекут голову. Потом мой труп сожгут на костре.

Все тело ныло после бесчисленных пыток. Палачи хотели, чтобы я сознался в своей связи с дьяволом.

На мое несчастье у меня с раннего детства развился необычайный дар: я мог отгадывать мысли людей с такой легкостью, словно эти мысли были написаны у каждого на лбу. Поначалу об этом никто, кроме меня, не знал. Но затем, став старше, я был вынужден однажды открыто заявить о своей способности, и это решило мою судьбу.

Все началось с того, что некий граф Марколло неожиданно начал ухаживать за моей матерью.

Отец мой умер за несколько лет до этого, оставив нам довольно значительное состояние. После первого визита графа я уже знал цель его ухаживаний. Ему попросту нужны были наши деньги.

Он крупно проигрался в карты, но своих денег ему не хватило, и он решил поживиться за наш счет. Однако вывело меня из себя другое. Придя в следующий раз, граф страстно поцеловал мамашину руку. «Красивый бюст, но до чего глупа», — отчетливо услышал я. Этого стерпеть я уже не мог. Я сказал ему все, что думал о нем, сказал все, что знал о нем из его собственных мыслей, я открыто заявил, что могу читать мысли его и других людей, я обличил его в гнусном обмане, мне казалось, я стер его с лица земли, растоптал, и вечное и всеобщее осмеяние будет теперь тяготеть над его головой и всем его родом. Разгневанная, мать выгнала его из нашего дома. А несколькими днями позже я узнал, что граф подкупил людей, чтобы те донесли на меня Святой инквизиции. Затем он явился туда сам и, будто ничего не зная, также обвинил меня в связи с дьяволом. Для меня это означало одно — верную смерть на костре.