Евгений Ничипурук - 2012. Дерево Жизни

Два дня назад детектив сделал общий запрос по стране – не было ли каких-либо еще схожих по почерку убийств. И ответ ошеломил его – почти в каждом городе страны за последнюю неделю схожим образом были убиты два-три человека. Были ли у них всех планы убийства Херста, выяснить не удалось, но характер преступлений давал основание это предполагать. Интуиция подсказывала Вилсону, что все эти убийства наверняка должны вести к Херсту. По слухам, художник стал уже достаточно обеспеченным человеком, чтобы нанять себе суперпрофессиональную и, возможно, чрезмерно активную охрану. Вилсону вспоминались байки про Алена Делона или Жана Маре, с их параноидальным стремлением создать собственные спецслужбы. Еще чем-то подобным отличился сам Элвис, который к концу своей жизни тоже начал параноить по поводу и без. Так что от такой знаменитости, как Херст, вполне можно было ждать не вполне адекватных действий, связанных в том числе и с его продолжительной болезнью. Вообще удивительно, что после стольких лет, проведенных в коме, этот парень вообще может что-то соображать! Вилсон уже установил за Херстом круглосуточное наблюдение и прослушивание телефонов. Но группа «наружки» второй день откровенно скучала – Херст никуда не выходит из дома. Он только работает на своей мансарде, ест там же и иногда, независимо от времени суток, спускается в спальню и ложится спать.

Вилсон подал рапорт на создание специальной группы для объединения всех этих убийств в одно большое дело. Подал рапорт на предоставление психолога для создания психологического портрета убийц. Подал рапорт на выделение ему двух дополнительных аналитиков. Но все почему-то очень сильно тормозилось. У детектива создавалось ощущение, что руководство не горело особым желанием расследовать эти преступления. Вилсону уже намекнули кулуарно, мол, что плохого, если кто-то пришил потенциальных маньяков, есть дела и поважнее. Сказал ему это капитан, как бы в шутку. А глаза не шутили. И вот Вилсон сидит за своим столом и смотрит на фотографии трупов. Пытается понять, куда же идти дальше. А потом вдруг понимает, что искать надо вовсе не убийцу. Нужно понять, зачем жертвы сами хотели убить Херста, тогда, возможно, станет ясно, почему кто-то не хочет, чтобы это произошло. И Вилсон звонит менеджеру Херста Джеймсу Хуку. Тот обещает перезвонить, так как сейчас очень занят. Детектив ждет час, два, но никто не перезванивает. Тогда коп сам начинает копаться в биографии художника.

Вильям Херст родился в 1949 году. То есть сейчас ему уже шестьдесят с лишним! Хотя выглядит Херст максимум лет на тридцать.

«Одного этого в Америке может быть достаточным, чтобы тебя захотели убить», – мысленно пошутил полицейский и отхлебнул из бумажного стаканчика холодный кофе.

Херст с отличием закончил академию художеств и работал в компании, выпускающей комиксы. Участвовал в провальном проекте «Сад Сирен», который выходил в семьдесят шестом году. В семьдесят восьмом Херст заболел и впал в коматозное состояние, в котором пребывал более тридцати пяти лет. Менее года назад он совершенно неожиданно пришел в себя, причем вопреки всем прогнозам врачей чувствовал себя прекрасно. У него даже не атрофировались мышцы. На вид ему было столько же лет, как в день, когда он забылся своим рекордно длинным сном. Это была настоящая сенсация, и об этом писали практически все газеты мира. Херст мог бы стать знаменитостью уже тогда, но он не дал ни одного интервью. Практически сразу же после пробуждения он заперся в своей студии, которая простояла закрытой треть века, и принялся за работу. Первая его картина «Вестники утра» сделала его самым культовым художником современности. Далее последовал ошеломляющий успех работ «Время уйти» и «Убитый кольцом». Все творения Херста были выполнены в жанре сюрреализма, и их сюжеты больше походили на сюжеты символических снов. Помимо абсолютно оригинальных, проникающих глубоко в сердце образов, эти полотна отличались совершенно невероятной техникой. Сначала художника олицетворяли с Сальвадором Дали, но простейшие сравнения оказались не в пользу великого испанца. Работы Херста стояли на порядок выше. Критики в один голос утверждали, что еще никто из мастеров за всю историю человечества не рисовал ничего подобного. Картины Херста были во всех отношениях идеальны. Неудивительно, что кто-то стал называть Херста дьяволом. И нет ничего странного, что кто-то захотел его убить, – ведь в истории уже не раз бывало, когда психически неуравновешенные люди крайне остро реагировали на появление исключительных талантов. Удивляло скорее обратное – с какой точностью и оперативностью действовали невидимые защитники Херста. Возможно, у него, как и у многих очень талантливых людей, были какие-то могущественные покровители.

У Вильяма Херста была абсолютно уникальная биография. Но, возможно, она и была ключом к его исключительной гениальности. Вилсон, ничего не понимающий в искусстве, готов был согласиться со всеми критиками мира – картины Херста были ошеломляющими. Даже он, грубый и брутальный коп, ни разу в жизни не бывший ни в одной галерее, при виде работ этого мастера терял на мгновение дар речи и не мог несколько минут оторвать от них глаз. Тот факт, что кто-то защитил гения от маньяков-убийц сам по себе, конечно, скорее позитивен. Но Вилсон был прежде всего полисменом, а не фанатом изящных искусств, а потому считал своим долгом во чтобы то ни стало распутать эту историю.

Пока Вилсон ковырялся в данных по Херсту, позвонили из отдела «Новых технологий» и выдали ему данные по анализу компьютерных файлов убитых. Полученные результаты заставили детектива присесть на свое кресло и пожалеть о том, что именно ему выпало расследовать это непростое дело.

Как показала проверка, все убитые были частыми посетителями форумов и сайтов, посвященных так называемой проблеме 2012 года.

– Простите меня, макаки. У меня нет с собой фруктов. А хлеб вы не едите.

Макаки с очень серьезными лицами почесали свои бошки. Потом почесали свои лишенные шерсти животы. Они не понимали, какого хрена я остановился на обочине дороги, если мне нечего им дать. Одна особенно серьезная самка, на спине которой гордо восседал пучеглазый детеныш, не поверила мне и подошла поближе, дабы убедиться, что у меня действительно в карманах нет ничего вкусненького. Она села в полуметре от меня и принюхалась. Никакого аппетитного запаха от меня не исходило. Макака махнула головой, и вся стая тут же потеряла ко мне всякий интерес. Кто-то занялся выуживанием насекомых из шерсти соседа, а самка с детенышем вернулась к огромному упавшему на обочину подгнившему вонючему дуриану. Я присел на корточки и стал смотреть на этих маленьких «недочеловечков». Если наблюдать за ними достаточно долго, то станет очевидно, как много у них общего с людьми. Не знаю, доказывает ли это процесс эволюции или демонстрирует ход мыслей Создателя, но знаю точно: в каком-то смысле мы действительно дальние родственники.