Николай Романецкий - Прозрение крота

Но все, в конце концов, приходит к завершению. С каждым нырком в кусты лес становился ближе и ближе, и вот уже остался один хороший бросок, и Иван рванулся сразу, как только Крест исчез за горизонтом. Сердце, выпрыгивающее из груди… в виски монотонно колотят чем-то тупым и тяжелым… во рту царапается огромный шершавый язык… И все чужое: руки, ноги, голова; и нет сил, чтобы сделать последний шаг, ибо за ним еще один, и еще, и еще, и так до самого конца, до самой смерти – шаги, шаги, шаги; и уже нечем дышать – ведь вокруг красный полумрак, сквозь который падают на тебя массивные тяжелые деревья. А перед лицом вдруг оказывается ласковая, мягкая как пух земля…

Сколько продолжался обморок, Иван не знал, но, по-видимому, недолго, потому что, когда он пришел в себя и с трудом поднялся на ноги, солнце еще пробивалось сквозь плотные кроны и всюду был рассыпан причудливый узор света и теней. Иван огляделся. Вокруг, взметнув в небо серые и коричневые стволы, стояли незнакомые гиганты. В основном, лес был хвойный, только кое-где взгляд натыкался на лиственные деревья. Под ними лежали ковры прошлогодней листвы. Над головой вовсю распевали невидимые и неведомые птицы.

Вот так-то, сказал себе Иван. Все-таки я до него добрался! Пусть меня цепляли за штаны, пусть меня сгибали в три погибели страхом, пусть временами мне не давали носа высунуть из колючек! Все-таки я дошел!.. Жаль только, что не так быстро, как мечталось…

Он удовлетворенно крякнул и, не удержавшись, хлопнул в ладоши. В ответ ударило многоголосое эхо, как будто за каждым деревом спряталось еще по одному Ивану. Птицы с криками прошелестели в листве и исчезли.

Иван достал из сумки карту и разложил ее на траве. Где же это я нахожусь, подумал он. Совсем потерял ориентировку… Вот граница леса, вот река, вот шоссе… Скорее всего, я нахожусь вот здесь, между рекой и дорогой, потому что за рекой я оказаться не мог никак, а через шоссе, кажется, тоже не перебирался. Кажется… Впрочем, ничего страшного не произошло: если отправиться на юг, то рано или поздно доберешься или до реки или до дороги, а там уж мимо цели не пройти. Только все это я буду делать завтра. А сейчас завалюсь спать под ближайшей елью. Потому что ходить ночью по лесу могут только идиоты или самоубийцы… А если честно, то я просто устал, устал так, что даже есть не хочется… Но надо!

Он снял сумку, отвязал и расстелил на земле куртку. Сунул руку в отделение, где лежали продукты, пошарил там. Съесть, что ли, луковицу с хлебом?.. Глаза бы не глядели на питательную смесь!

Справа что-то дрогнуло. Иван повернул голову. Он успел увидеть, как от дерева отделилась странная тень, но ни схватить лежащий рядом лайтинг, ни обернуться навстречу опасности не успел: удар по затылку сбил его с ног, и он въехал носом в кучу опавших листьев. Кто-то тяжелый и сильный навалился ему на спину и начал выворачивать руки. В плечах хрустнуло, и мозг захлебнулся густой пустотой…

После уроков к Ивану подошел Доктор.

– Зайди ко мне сегодня вечером, – тихо сказал он. – Часов в семь.

Иван знал, что Доктор по вечерам приглашает к себе некоторых: об этом в классе ходили разговоры. Доподлинно было известно, что к нему ходят Анна, Крис и Наташка. Возможно, ходил и еще кто-то, но об этом не знали. Или не говорили.

Вечером Иван отправился на третий этаж. Доктор был один. Встретил он Ивана радушно, заварил молока, открыл банку питательной смеси, отрезал уже начинающего черстветь хлеба. Сели к столу.

– Что ты думаешь об уроках истории? – неожиданно спросил Доктор.

Иван поперхнулся и закашлялся. Доктор постучал кулаком по его спине.

– Вы рассказываете интересно, – проговорил Иван, откашлявшись.

Доктор покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Я хочу знать не отношение к тому, как я рассказываю. Я хочу знать, как ты относишься к содержанию этих рассказов… Только абсолютно честно!

Иван задумался.

Уроки Доктора действительно были очень интересны. Мир, о котором он рассказывал, выглядел великолепным. Чудесный город Хоуп-сити, интернациональный город Мира, построенный людьми, съехавшимися со всей планеты, и заселенный ими… Сотни, тысячи других городов, возникших многими веками раньше Хоуп-сити, но не менее чудесных… Их названия, звучащие как стихи… А всесильные машины, помогающие людям… А сами люди, живущие чудесной и радостной жизнью… Все было прекрасно и великолепно. И как все прекрасное и великолепное, походило на сказку. Сказку удивительную, волшебную, абсолютно нереальную… В этом смысле Иван и ответил Доктору.

Доктор усмехнулся.

– Значит, верится не очень?

– Не очень, – сказал Иван и зачерпнул ложкой из банки.

Тогда Доктор встал из-за стола и полез в шкаф. Он достал оттуда какую-то книгу и, отодвинув в сторону еду, положил ее перед Иваном.

– Вот, – сказал он. – Это альбом фотографий.

Иван открыл альбом, и сказка ожила в ярких цветных картинках, заполнивших альбом с первой до последней страницы. И на каждой фотографии среди красивых зданий и машин, знакомых по библиотечным книгам, присутствовал какой-то тип, одетый в белый костюм. Тип был красив, молод и весел.

– Это я, – сказал Доктор.

Иван посмотрел на него и с сомнением покачал головой.

– Сто двадцать лет прошло, – сказал Доктор.

Иван перевернул страницу и вздрогнул. На следующей фотографии рядом с мужчиной в белом костюме стоял прапрапрадед. Его портрет Иван не раз видел в маминой шкатулке. И мама всегда говорила, загибая пальцы: "Это твой пра… пра… прадед!", А когда Иван спрашивал ее, кто он такой, этот самый "пра-", мама, пожав плечами, отвечала: "От него произошли все мы… Если бы не было его, не было бы и нас!"

– Узнаешь? – спросил Доктор.

– Да, – прошептал Иван.

– С твоим прадедом мы вместе работали в муниципалитете Хоуп-сити… Он заведовал связями с ООН… Теперь ты веришь?

– Да, – прошептал Иван.

– Развалины этой сказки, – сказал Доктор, – находятся в сорока милях на север отсюда. И если бы не было Черного Креста, можно было бы сходить и посмотреть…

Ошарашенный, Иван долго молчал. Получалось, что все было правдой. Что Земля существовала на самом деле. Что на небе было Солнце, а не теплая лампа. И что в библиотечных книгах совсем не одни сказки, как утверждал отец. И что сам Приют был когда-то построен руками совсем не сказочных героев.

– Скажите, мистер Дайер, а у кого еще есть подобный альбом?

– Ни у кого, – сказал Доктор. – Все альбомы были уничтожены еще во время Великой Зимы. При первом поколении поселенцев… Так мы тогда договорились.

– При первом поколении поселенцев… – повторил Иван. – Но для чего?!

– Во избежание ненужных иллюзий и сожалений, как говорил Коллинз. И я с ним тогда был согласен… Нас больше всего заботило психическое здоровье Слепых.