Александр Гейман - Жизнь кота

- Давай-ка его унесем, - предложил Брат Толстой Бабушке, поднял котенка, и они трое покинули чужой двор.

Но черный кот последовал за Барсиком, и когда кота спустили на траву, снова приступил со своими маневрами. Барсик не уходил с рубежа, но, видимо, чувствовал угрозу и постепенно терял уверенность. Приходилось вмешаться:

- Барсик, Барсик! - позвал Брат - и кот - пожалуй, в первый раз за все время - с готовностью откликнулся. До тех пор его надо было дозываться, даже чтобы угостить вкусненьким, кот любил следовать своим внутренным решениям, а не побуждениям извне. Но теперь Барсик сразу воспользовался предлогом, чтобы оставить место на ринге, и побежал к Брату, доверчиво глядя ему в глаза: дескать, не отступил, а - позвали, - и у Брата осталось отчетливое чувство, что хитрость эта была проделана совершенно сознательно. А Толстая Бабушка взяла вичку и прогнала драчливого кота прочь. И правильно - чего это на маленьких!

- В морду мне метит, - распознал Брат, наблюдая с дивана, как разгорается сверкание в глазах кота, внизу у ног людей приготовившегося к прыжку. Барсик очень долго прилаживался, переминался с лапы на лапу, а потом пушистой молнией взлетел по дивану и, погасив уже скорость, мягко ударился лапками в лицо Брату.

- Угадал, - прокомментировала сидящая рядом Толстая Бабушка.

Но это было больше, чем угадкой - каким-то образом Брат понимал и ощущал намерения и душевные движения кота, а тот, в свою очередь, умел почувствовать ожидания людей и, хотя не всегда немедленно, откликался. К примеру, иной раз, когда Брат нагибался в прихожей зашнуровать кроссовки, Барсик пользовался этим, чтобы вспрыгнуть ему на спину, а оттуда перемахивал на вешалку. Брат не учил тому, но когда захотел показать гостям этот трюк, то Барсик отозвался сразу же, едва Брат, наклонясь у дверей, похлопал себя по спине. Затем, безошибочно чуя желание старших похвастаться его игровитостью, кот стал дожидаться наклонения гостевых спин и смело взмахивал по ним на вешалку, сбрасывая на пол головные уборы и лапой играя, если кто из гостей тянулся за своей шапкой или шляпкой. Иногда подобное уловление пожеланий протекало с задержкой, то есть Брату надо было наперед что-то подумать или представить, а час-три-день спустя Барсик проделывал именно это. Возможно, - размышлял Брат, - это потому что у их мозгов мощность меньше, ну, как в компьютере - раз процессор попроще, то и времени больше уходит - пока маленькая головешка эту мыслеграмму расшифрует, время-то и... Но такое соображение не стыковалось с мгновенным бессловесным взаимопониманием в других случаях, и Брат лишь принимал его факт и понятия не имел о причинах, он только удивлялся иной раз, почему образ человека из его сна вдруг моментально свертывается, как картинка на телеэкране, становясь по пробуждении котишкой на столе.

- Ну же, - подбадривал Брат незадачливого следопыта, присев на корточки и подсаживая кота на колено, чтобы было сподручней допрыгнуть до подоконника - это было уже следуюшей весной, кот сиганул на навес, что шел под окнами во всю длину дома, а потом растерялся, не получивши ещё опыта своей взрослой силы и пока по-котеночьи оценивая расстояния и свою собственную прыгучесть. Это было оборотной, слабой стороной обучаемости у людей - в доле случаев, Барсик слишком держался линии уже усвоенного и неохотно от неё отклонялся. Вот и теперь, на навес-то выпустили какая-никакая, а площадка для поисков и прогулок, а потом Брату пришлось вылазить самому и объяснять коту, что высота подоконника ему вполне по силам и если он не запрыгивал туда раньше, то не потому что невозможно, а просто не было случая. Урок Брат повторил уже в квартире, посадивши кота к подоконнику и понуждая запрыгнуть, что кот и проделал, слегка поупрямившись - но при том, поменял направление и запрыгнул все же на стол, а не на подоконник - высота была такая же, зато получалось, что решил сам, _по его_, а не по чужому. От второго же прыжка Барсик уклонился мягко, но непреклонно - разлегся на полу мешком, саботируя дальнейшие упражнения: он все уже понял и не собирался потакать ненужному. И действительно, с тех пор кот с навеса запрыгивал в окно сам, да и к соседям наведывался, а однажды принес и положил к ногам Бабушки пойманного им большого жука. Жука Толстая Бабушка, повизжав, выкинула на асфальт - всяких жук-олень-рогач-носорог, окромя тараканов, она боялась до смерти, но все равно была очень растрогана - ну как же, подношение, хотел порадовать.

Ничего себе шалость, взять да прыгнуть на лицо спящему Брату! Хорошо еще, c головой закутывался во сне Брат, от комаров и мух закрывался, а то бы прямо по рту потоптались наглые немытые лапы. Прыгнув же, убегал Барсик - знал, что делал, озоровал - ночью не прыгал, а днем, когда Брат на полчаса ложился подремать - впрочем, бывало и Бабушке на лицо прыгал. Утрами же было другое, тогда Брат ещё не вставал рано - давал время корейцам собраться на рынок, поэтому до восьми лежал, не на работу, куда торопиться, да и кот тогда ещё не обзавелся привычкой спать с людьми, это уж потом повадился - и чаще прилегал в ноги Брату, а не Толстой Бабушке, а та радовалась котовому прилеганию, поощряла, оглаживала кота, хотя и неудобно ей было ночью - ноги затекали, повернуться боялась - ну, как же милого друга потревожить? Брат моностих сочинил: "Кот в ноги лег - тепло от кота!". Что правда, то правда, умел погреть котишка больное колено или, опять же, ступни, когда никак не согревались при простуде какой-нибудь. Но Брат-то с котом не как Бабушка - надо, так и повернется, и на пол спихнет. И заметил Брат: приспособился кот - когда Брат поворачивался, поднимался и переступал на кровати, пропуская на другое место ноги Брата, а потом снова приваливался к Брату, пушистая грелка, а вот под одеяло не шел, как иные коты любят, впрочем, этого и Брат не хотел. Но это ночью, потом, а в первое лето кот утрами навещал Брата и очень любил проказу: стукнет спящего лапой по лбу - и дёру. Брат остерегался, что кот сдуру по глазам может царапнуть, и стал угадывать эту непрошенную побудку - ещё хвостатый будильник в комнату идет, а Брат уж проснулся, почувствовал, закроет простыней лоб и глаза - а кот тогда лапой по носу, да ещё как-то раз когти не убрал, в пол-носа царапина была.

- Ну, а где же они у него? - в который раз недоумевала Толстая Бабушка, зрительным способом не выявляя у кота мужских половых признаков. Должны же вырасти, он ведь большой уже! Может, это Марфа, а не Барсик?

Осмотр она производила, положив кота себе на колени животом вверх. Кот покорно лежал, слушал - и вдруг выставил из мохнатого чехольчика остренький красный член.

Брат хохотал в совершенном восторге:

- А это ты видела? Убедил теперь?