Алан Фостер - Тар-Айимский Кранг. Сборник научно-фантастической прозы

Закончив экипировку и устроившись в достаточно удобной позе, насколько это вообще возможно при стягивающих жестких ремнях, он включил небольшой экран, свисавший с потолка каюты. Тот мгновенно обрел четкость, открыв работающих в Рубке Малайку, Ату и Вульфа. И невольно начал вспоминать более знакомые виды и запахи. Это смутило его, но в тот миг он больше всего желал бы снова очутиться дома в Дралларе, жонглировать перед восхищенной толпой и заставлять мальчишек смеяться, сообщая им, в кого они тайком влюблены. То, что он смог уразуметь из мнений/мыслей ААннского командующего, не сулило ничего приятного. Чувство это внезапно исчезло, словно по его мозгу прошлись мокрой тряпкой, и он мрачно приготовился ждать.

В огромной, экзотически меблированной каюте, служащей ее покоями, Сиссиф лежала одна на большой постели, свернувшись в ремнях калачиком. Она чувствовала себя очень одиноко. Приказ пристегнуться ремнями был отдан жестким, не терпящим никаких возражений тоном, которого Макси никогда раньше с ней не позволял себе, и она испугалась. Роскошное личное снаряжение, витиеватая резная мебель, разбросанная по каюте дорогая одежда показались вдруг столь же легкомысленными и ветреными, как детские игрушки. Она знала, она просто знала, когда решила попытаться заменить ту другую маленькую ведьму — как там ее звали? — в качестве постоянной Рыси Малайки, что обязательно случится что-то ужасное, вроде этого. Она знала это!

Коммерсанты так чертовски непредсказуемы!

Она не станет включать экран связи с Рубкой и остальным кораблем. Пусть поживет немного без нее! Вместо этого она погрузилась как можно глубже в подушки из желтого шелка и пообещала себе, что если переживет это ужасное жуткое путешествие в никуда, то обязательно найдет себе какого-нибудь милого стопятидесятилетнего старика… на пороге смерти. Престарелого, богатого, с которым она может ожидать тихой, удобной, короткой брачной жизни… и долгого богатого вдовства.

Бран Цзе-Мэллори спокойно лежал на своей койке, повторяя сто пять аксиом Безразличного Созерцания. Первоначально их изобрел один блестящий аспирант с целью помочь нервничающим студентам расслабляться на экзаменах. Они должны сгодиться и в других ситуациях. Например, при нынешней. Но как бы упорно он ни старался, ему не удавалось продвинуться дальше двадцать первой. Она продолжала вновь и вновь повторяться у него в голове каждый раз, когда он пытался сосредоточиться на двадцать второй.

«Человечество, должно быть, самая самодовольная раса во вселенной, ибо кто еще станет верить, будто у Бога нет лучшего занятия, чем сидеть круглые сутки и помогать ему выпутываться из затруднительных положений?»

Мысль эта была недостойна того, кто должен был смягчиться за последние годы, но как, ах, как он желал ощутить в руках гашетку пушки, любой пушки. Они рефлекторно сжимались и расслаблялись, оставляя глубокие борозды на мягком одеяле.

Эйнт Трузензюзекс спокойно лежал на своем модифицированном шезлонге, полностью вытянув коги и скрестив на груди стопо- и иструки в надлежащей позе «Y». Он пытался держать половину своего ума сфокусированной на корабельном экране, в то время как другая монотонно зачитывала ритуальные слова.

— Я, Тру из семейства Зен, клана Зю, улья Зеке, сим молю, чтобы я не навлек бесчестия на своих предков. Я, Тру из семейства Зен, клана Зю, улья Зеке, сим молю, чтобы в грядущее время Бедствий я мог оказать честь своей первой матери, матери клана и матери улья. Я, Тру из семейства Зен, клана…

Ата Мун и человек по имени Вульф думали совсем об ином. Они были чересчур заняты для всего прочего. А Максим Малайка, отвечавший за них за всех, тоже был занят по горло. К тому же, он был слишком напуган, чтобы иметь время для таких вещей как беспокойство. В его мысли ворвался Вульф:

— Они приблизились до расстояния в пять тысяч, сэр. При такой скорости они через пять—десять минут будут в пределах действия корпускулярного луча.

— Чуви! И прочие невыразимые! Черт подери!

Ата обеспокоенно поглядела на него:

— Неужели мы не можем попробовать увернуться от них, Максим? Я хочу сказать, капитан?

— Да, хаша, Ата. Никоим образом. Это ААннские эсминцы. Они построены так, чтобы догонять и щелкать корабли побыстрее нашего. «Славная Дырка» — каприз богача, а не военный корабль. Но она довольно-таки скоростная, шарти. По необходимости. При любом приличном расстоянии между нами во время первоначального контакта мы могли бы ускользнуть за пределы диапазона их детекторов и оторваться от них, но они сели нам на хвост прежде, чем мы узнали, кто они такие. В любом случае, их двое. От одного мы еще могли бы ускользнуть, но от двух — никогда. Не при таком расстоянии.

Ата подумала вслух:

— Разве мы не можем просто, ну, рискнуть и сдаться? Я хочу сказать, что, принимая во внимание все, этот барон казался совсем не таким уж и ужасным. Просто нетерпеливым. И мы не воюем с его народом, и вообще…

— Ндото. Мечтай. ААнны, Ата, действуют совсем не так. — Он твердо сжал губы. — В лучшем случае они… нетерпимы… к тем, кто сотрудничает с ними. А с теми, кто отказывается… Если тебе любопытно узнать подробности, спроси у Вульфа. Он пять лет пробыл в ААннском концлагере во время последнего настоящего челанксийско-ААннского конфликта. Может, есть и другие, протянувшие так же долго в одной из этих преисподних и дожившие до того, чтобы рассказать об этом. Если так, то я их не встречал.

— Капитан прав, мисс Мун. Я бы предпочел скорее выброситься в космос и лопнуть, словно глубоководная рыба, чем снова оказаться в плену у этих… — Он кивнул на экран, где продолжали свое неотвратимое движение белые точки. — Наряду с прочими пристрастиями, они большие мастера утонченных видов пыток. Очень большие. У них это, понимаете ли, своего рода вид искусства. Большинство моих шрамов не видны. Они, понимаете ли, здесь. — Он постучал себя по виску. — Если желаете услышать какие-то подробные описания…

Ата содрогнулась:

— Не надо.

— Этот Рииди кажется довольно порядочным… для ААнна, но рисковать… Если бы я мог освободить Вульфа от расчетов или себя от компьютера… тандуноно! Нет, погодите! — Он склонился над микрофоном. — Ниний ниоте! Цзе-Мэллори, социолог. И вы, жук! Кто-нибудь из вас прежде применял когда-нибудь космическое оружие? Хотя бы на тренировке?

Цзе-Мэллори в своей каюте чуть палец не сломал, спеша избавиться от ремней. А Трузензюзекс прервал свой ритуал в таком месте и в такой манере, что заслужил бы осуждение всех членов своего клана, узнай они про это.

— Вы хотите сказать, что на этой лоханке есть пушка? — закричал Цзе-Мэллори. — Какого типа? Где? Говори, меркантилист! Взрывное оружие, корпускулярные пушки, торпедные аппараты, разрывные снаряды, камни… мы с Тру управимся со всем!