Филип Фармер - Многоярусный мир. Том 1. Сборник фантастических произведений

Паламброн завопил, яростно разбрызгивая воду:

— Спаси меня, Теоторион! Я больше не могу! У меня нет сил! Я умираю!

— Помни, что я говорил об одиночестве, — произнес Вольф.

Теоторион усмехнулся и нырнул, а вскоре он уже толкал перед собой Паламброна, упершись головой в ягодицы брата, загребая воду ластами. Паламброн выскользнул из воды на стекловидный берег, на расстояние приблизительно равное двум его ростам. Там он остался лежать, дыша, как загнанная лошадь. С одежды капала вода, изо рта стекала струйка слюны.

Одного за другим Теоторион вытолкал всех на берег, где они остались лежать чуть живые. Только Вала отказалась от помощи, и собрав все силы она продолжала плыть. Вольф только подивился ее мужеству. Приблизившись к берегу, она послала свое тело вперед и, медленно отталкиваясь локтями, поползла по покатому склону. Достигнув наконец ровного места, она осторожно приняла сидячее положение. Затем окинула остальных презрительным взглядом.

— И это мои братья? Всемогущие Властелины вселенных? Кучка полузатонувших крыс, вот кто вы! Лизоблюды морского слизня, канючившие спасти свои жалкие жизни!

Теоторион мощным толчком вытолкнул себя на берег и прошел мимо спасенных. На Валу он даже не взглянул. Вскоре все восстановили силы, дыхание и выбрались на ровную землю. Вид у них был жалкий, так как почти все посбрасывали с себя в воде одежду и оружие… Только Вольф и Вала были одеты. Но Вольф лишился всего своего оружия, кроме лучемета. Да еще у Валы сохранился меч. Если не считать мокрых волос, то не верилось, что девушка побывала в реке; ее платье было сшито из водостойкой ткани.

Лувах дважды попытался идти, но оба раза шлепался на землю. Наконец он добрался до Вольфа ползком. Лицо его вновь порозовело и веснушки уже не были так заметны. Он сказал:

— Отец поймал нас, как детей, играющих в прятки. Только из детей мы превратились в младенцев. Мы даже не можем ходить, только ползать. Как ты думаешь, что он еще задумал?

— Не знаю, — пожал плечами Вольф. — Уверен я только в том. что Уризен долго вынашивал свои планы. И теперь мне начинает казаться, что он создал все планеты, которые вращаются вокруг Аппирмадзума только для того, чтобы мучить и испытывать нас.

Лувах безрадостно рассмеялся.

И какая же награда ждет нас в конце всех мук и испытаний?

— Мы получим шанс пасть от руки отца или убить его.

— Неужели ты действительно веришь, что он поступит честно? Что он не сделает свою крепость абсолютно неприступной? Не думаю, что он способен на такое.

— Честно? А что такое «честно»? Согласно неписанному закону предполагается, что каждый Властелин оставляет в своей обороне лазейку, дефект, который может использовать искусный противник. Не знаю, многие ли следуют этому правилу. Но Властелинов убивают и лишают собственности. Властелинов, убежденных в своей безопасности, уверенных в том, что их защитные сооружения оградят их от атак более могущественных и умных соперников. Не думаю, что победителям везло из-за слабых мест в системе защиты. Оборона оказывается уязвимой по другой причине.

Причина эта заключается в том, что Властелины наследуют оружие. Больше его взять неоткуда, либо получить в наследство, либо отобрать у другого. Наша раса растеряла древнюю мудрость. Вы стали лишь потребителями и расточителями. Поэтому Властелин вынужден пользоваться тем, что имеет, а если уж с наличным вооружением он в состоянии предусмотреть все непредвиденные обстоятельства, что невозможно, то в обороне волей-неволей оказываются лазейки, и тогда к нему действительно можно пробиться.

Следует учитывать еще одно. Властелины сражаются за свою жизнь и сражаются так, чтобы убить противника. Но большинство живет долго. Они устали от жизни и хотят умереть. Глубоко, в самом уголке разума, под наслоениями тысячелетнего могущества и недостатка любви — они ищут смерти. Это делает их уязвимыми.

Лувах был удивлен.

— Ты в самом деле веришь в эту галиматью, брат? Я, например, ничуть не устал от жизни. Я и сейчас люблю так сильно, как и тогда, когда мне было сто лет. Другие стремятся к смерти ничуть не больше, они сражаются и будут сражаться за свою жизнь.

Вольф пожал плечами.

— Это только теория. Мысль пришла мне в голову, когда я был Робертом Вольфом. Став им, я понял, что не понимал раньше, и что не доступно никому из вас.

Он подполз к Вале и попросил:

— Одолжи мне на минутку свой меч. Я хочу проделать опыт.

— Как, например, легко ли отделится голова от шеи? — поинтересовалась она.

— Если бы я хотел убить тебя, то вполне мог бы воспользоваться лучеметом, — ответил он.

Она вытащила короткий клинок и отдала Вольфу. Он легонько стукнул острием по стекловидной поверхности. Видя, что первый удар не оставил никакой отметины, он ударил посильнее.

— Что ты делаешь! — возмутилась Вала. — Прекрати, испортишь лезвие.

Вольф указал на царапину, оставленную вторым ударом.

— Похоже на царапину, сделанную на льду. Это вещество гораздо более твердое и стойкое, но в остальном напоминает замерзшую воду.

Он отдал ей меч и вытащил лучемет, установив его на полную мощность. Когда он направил луч на поверхность, стекловидное вещество покраснело, потом запузырилось и наконец потекло. Вольф выключил лучемет и вынул из выемки жидкость. Остальные подползли, заинтересовавшись происходящим.

— Странный ты человек, — заметила Вала. — Ну кому бы такое пришло в голову?

— Зачем он это делает? — спросил Паламброн. — Глупость какая — вырезать дыры в земле.

К этому времени к Паламброну вернулось былое высокомерие.

— Нет, это не глупости, — возразила Вала. — Вольф любознателен, вот и все. А впрочем, ты наверное позабыл, что такое любознательность, Паламброн?.. Какой-то у тебя бледный вид… и движения вялые. А ведь еще недавно ты действовал куда оживленнее.

Паламброн вспыхнул, но ничего не сказал. Он наблюдал, как роста горка кристаллов на стенках выемки и вдоль царапины.

— Самовосстановление, — произнес Вольф. — Странно. Я прочитал все, что мог достать о древней науке предков, но нигде не встречал упоминания ни о чем подобном. Уризен, видимо, владеет знаниями, которые другие давно утратили.

— Может быть, эти знания достались ему от Красного Орка, — высказалась Вала. — Говорят, что Красный Орк знает больше, чем все остальные Властелины вместе взятые. Он последний из старшего поколения. Ходят слухи, что он родился свыше полумиллиона лет назад.

— Говорят, говорят… — скривился Вольф. — А ведь на самом деле никто не видел Красного Орка. Сотни тысячелетий. Я лично считаю, что он давно умер, и только легенда о нем продолжает жить. Но довольно об этом. Нам нужно найти следующую группу врат, хотя трудно сказать, куда они нас приведут.