Клиффорд Саймак - Роковая кукла. Сборник фантастических романов

— Эти ребята хотят повидать тебя, — сказал Макрей и так пихнул Бичера, что тот свалился на пол.

— Этот? — спросил марсианский парламентер.

— Он самый.

Бичер посмотрел на них.

— Зачем я вам нужен? — сказал он по-английски.

Марсиане окружили его со всех сторон.

— Убирайтесь от меня!

Они медленно приближались, сужая круг. Бичер сделал попытку вырваться, огромная ласта преградила ему путь.

Они подошли еще ближе. Бичер метался из стороны в сторону, а затем исчез за сплошной ширмой гигантских ладоней.

— Пустите меня! — донесся его крик. — Я ничего не сделал. У вас нет прав, чтобы… — сначала перейдя в пронзительный вопль, его голос затем резко оборвался.

Круг расширился и распался. Внутри никого не было, не осталось даже пятна крови на полу.

Марсиане направились к двери. Гекко остановился:

— Ты хочешь пойти с нами, друг мой? — предложил он Джиму.

— Нет, — ответил Джим, — я должен остаться здесь, — он вспомнил, что надо перевести на марсианский.

— А малыш?

— Виллис останется со мной. Ведь правда, Виллис?

— Да, Джим.

— Скажи Гекко.

Виллис сказал. Гекко, огорченно попрощавшись с мальчиками и с Виллисом, вышел наружу.

Макрей и Ролингс дрожащим шепотом вели дискуссию на месте исчезновения Бичера, капитан Марлоу слушал их с сонным и смущенным видом.

— Пойдем отсюда, Джим, — сказал Фрэнк.

— Пошли.

Марсиане были еще недалеко. Гекко увидел, как они вышли, обратился к одному из своих, затем сказал:

— Где тот, который знает наш язык? Мы хотим поговорить с ним.

— Насколько я понял, им нужен док, — сказал Фрэнк.

— Ты думаешь, он имел в виду именно его?

— Думаю, да. Давай позовем его.

Они вернулись и вытащили дока из кучки возбужденных колонистов.

— Док, — сказал Фрэнк, — они хотят поговорить с вами — марсиане то есть.

— А? — сказал Макрей. — Почему со мной?

— Не знаю.

Доктор повернулся к Марлоу.

— Что скажешь, командир? Не хочешь поучаствовать?

Мистер Марлоу вытер лоб:

— Нет, мне слишком неудобно за мое незнание языка. Возьмись за это сам.

— Ладно.

Макрей взял свой костюм и маску, позволил ребятам помочь ему одеться и не стал возражать, когда они пошли рядом. Однако на улице они отстали и наблюдали за происходящим издалека.

Макрей подошел к стоящим на откосе марсианам и обратился к ним. Несколько голосов откликнулись низким рокотом. Вскоре он оказался посреди группы, и мальчики видели, как он спрашивал и отвечал, энергично жестикулируя. Обмен мнениями весьма затянулся.

Наконец Макрей с усталым видом опустил руки. Голоса марсиан загудели в последний раз, — очевидно, аборигены прощались, и вся группа быстрым уверенным шагом направилась к мосту, за которым находился их собственный город. Макрей побрел вверх по откосу.

В прихожей Джим спросил:

— О чем вы там говорили, док?

— А? Повремени с расспросами, сынок.

Вернувшись, Макрей взял Марлоу за руку и повел в освободившийся кабинет.

— Ты тоже, Ролингс. Остальные пусть займутся своими делами.

Мальчики, однако, двинулись следом, и Макрей разрешил им войти:

— Вы можете послушать, вы тоже по уши в этом деле. Проследи за дверью, Джим. Не давай никому ее открыть.

— Так что там случилось? — спросил отец Джима. — Почему ты такой мрачный?

— Они хотят, чтобы мы улетели.

— Улетели?

— Чтобы мы убрались с Марса и вернулись на Землю.

— Что? Почему они это предлагают?

— Это не предложение, это приказ, ультиматум. Они не позаботились даже о том, чтобы дать нам время дождаться кораблей с Земли. Они хотят, чтобы мы исчезли — все до одного: мужчины, женщины, дети. Они хотят, чтобы мы исчезли немедленно — и они не шутят!

Спустя четыре дня, тяжело ступая, доктор Макрей вошел в тот же самый кабинет. Марлоу выглядел уставшим, но на этот раз Макрей имел еще более изможденный вид.

— Командир, попроси этих людей выйти отсюда.

Марлоу удалил всех и закрыл дверь:

— Ну?

— Ты получил мое сообщение?

— Да.

— Декларация Автономии уже написана? Люди ее одобрили?

— Да. Боюсь, мы слишком многое позаимствовали из Американской Декларации Независимости, но, так или иначе, она написана.

— Меня не слишком занимают вопросы стиля. Так что с ней?

— Она ратифицирована. И без особых проблем. Поступило несколько недоуменных вопросов из лагерей Проекта, но она была принята. Думаю, надо воздать должное Бичеру: идея независимости приобрела такую популярность благодаря ему.

— Не за что его благодарить. Он чуть не поубивал всех нас.

— Как так?

— Я объясню тебе как, — но сначала давай закончим разговор о Декларации. Я должен принять на себя некоторые обязательства. Она уже отправлена?

— Прошлой ночью радировали в Чикаго. Ждать ответа еще рано. Но позволь спросить, тебе удалось достичь успеха?

— Да, — Макрей устало протер глаза, — мы можем остаться. Это была тяжелая битва, Джеймс, но я победил. Они разрешили нам остаться.

Марлоу поднялся и достал электрический самописец:

— Хочешь наговорить все сюда, чтобы потом не повторять одно и то же?

Макрей отмахнулся:

— Нет. Любой официальный доклад должен быть тщательно отредактирован. Сначала я попробую рассказать все тебе.

Он задумался.

— Джимми, сколько времени прошло с момента первой высадки человека на Марс? Более пятидесяти земных лет, верно? Так вот за последние несколько часов я получил о марсианах больше сведений, чем было собрано за все эти годы. И все же я ничего о них не знаю. Мы постоянно думаем о них, как о людях, пытаемся измерить их собственной меркой. Но они не люди, они совсем на нас не похожи. Они, — добавил он, — совершали межпланетные перелеты миллионы лет назад… а потом перестали.

— Что? — сказал Марлоу.

— Это не имеет значения. Это не важно. Это — всего лишь одна из многих деталей, выяснившихся в беседе со стариком, с тем самым, с которым разговаривал Джим. Ему, между прочим, все привиделось — старик вообще не марсианин.

— Постой, кто же он тогда?

— По-видимому, он тоже абориген, но не из тех, кого ты и я привыкли считать марсианами. По крайней мере, он на них не похож, с моей точки зрения.

— А на кого он похож? Опиши его.

Макрей растерялся:

— Хм, не могу. Вероятно, как Джим, так и я видели именно то, что каждому из нас было нужно. Это несущественно. Довольно скоро Виллис должен будет вернуться к марсианам.

— Жаль, — сказал Марлоу. — Джим огорчится, но это не слишком высокая цена.

— Ты не понимаешь, ты совсем ничего не понимаешь. В Виллисе суть всего происходящего.

— Естественно, он в это замешан, — согласился Марлоу. — Но почему в нем суть?

Макрей потер виски:

— Объяснить очень сложно, и я не знаю, с чего начать. Виллис очень важен. Ты, Джеймс, вне сомнения, войдешь в историю как основатель этой страны, но, между нами, к Джиму должно относиться как к ее спасителю. Именно благодаря Джиму и Виллису — любви Виллиса к Джиму и стойкой привязанности Джима к нему — колонисты по сей день живы — вместо того, чтобы кормить червей. Предъявленный нам ультиматум убраться с этого шарика был уступкой, сделанной из-за Джима; сначала они собирались нас уничтожить.