Роберт Хайнлайн - Астронавт Джонс. Сборник научно-фантастической прозы

Однако в этом вопросе Уолтер и Самуэльсон проявили вежливую твердость; причем Самуэльсон ссылался на некие примеры, которые Макс при всем своем желании не смог бы проверить. В конце концов Макс сдался.

Бросив на свое отражение еще один взгляд, он расправил плечи и вздохнул. Теперь он может появиться перед всеми.

Спустившись по трапу в кают-компанию, он услышал сообщение по корабельной системе оповещения: «Экипажу и пассажирам собраться в кают-компании».

Толпа молча расступилась перед ним. Он подошел к столу капитана (своему столу!) и сел во главе. Рядом с его креслом стоял Уолтер.

— Добрый вечер, капитан.

— Здравствуйте, мистер Уолтер.

Прямо напротив Макса сидела Элли. Она была одета в то же самое шикарное платье, что и в тот раз, когда он впервые встретился с ней в кают-компании.

Казалось невозможным, что эта леди была той самой грязной девчонкой, с которой он играл в шахматы на нарисованной на земле доске.

— Привет, Элли. Как твои ноги?

— Бинты и комнатные тапочки. Но врач сделал все прекрасно. Завтра я буду танцевать.

— Не спеши.

Она посмотрела на его нашивки и эмблему на груди.

— И это говоришь ты?

Прежде чем он нашелся с ответом, к нему наклонился Уолтер и тихо произнес:

— Мы готовы, капитан.

— Начинайте.

Уолтер постучал по стакану с водой.

Первый офицер объяснил ситуацию, ничуть не драматизируя их положение. Закончил он словами:

— Таким образом, в соответствии с законом и космическими традициями, я передаю командование нашему новому капитану. Капитан Джонс!

Макс поднялся с места. Он оглянулся, попробовал начать говорить, но не смог. Затем, как бы давая понять, что это была специально выдержанная пауза, а не отчаяние, он поднял стакан и сделал несколько глотков.

— Гости и товарищи по команде, — начал он. — Вы знаете, что мы не можем оставаться здесь. Мне сказали, что наш врач называет систему, с которой мы сражаемся, «симбиотическим рабством». Скажем, как собака с человеком, только здесь в систему вовлечен весь животный мир планеты. Но человек не создан для рабства, симбиотического или любого другого. Однако нас слишком мало, чтобы выиграть в этой войне, поэтому мы должны покинуть эту планету.

Остановившись, он вновь отпил воды и встретил ободряющий взгляд Элли.

— Возможно, когда-нибудь сюда придут другие, подготовленные лучше нас. Ну а я собираюсь провести «Асгард» через… «дыру», как вы можете ее назвать. «Дыру», через которую мы и попали сюда. Здесь есть доля риска. Никого не буду заставлять присоединиться ко мне, но это единственно возможный путь вернуться домой. Каждый, кто испугается риска, будет высажен в районе северного полюса планеты номер три, вечерней звезды, которую мы назвали «Афродита». Возможно, вам удастся выжить, хотя там довольно жарко даже на полюсах. Желающих остаться прошу к сегодняшнему вечеру передать список по именам нашему казначею. Остальные же попробуют вернуться домой. Это все.

Аплодисментов не последовало. Члены экипажа один за другим покинули кают-компанию, а помощники стюарда принялись быстро накрывать столы. Посмотрев на Макса, Элли кивнула ему.

— Мак… я хотела сказать, капитан, — обратилась к нему миссис Мендоса, — это действительно опасно? Мне совершенно не нравится сама эта мысль. У нас есть другие пути?

— Нет. Мне не хочется обсуждать это за столом.

Он принялся за суп, стараясь унять дрожь в руках. Подняв глаза от тарелки, он встретился взглядом с миссис Монтефьер; эта особа предпочитала, чтобы все называли ее Принцессой, довольно сомнительный титул.

— Долорес, — вмешалась она, — не мешайте ему. Мы хотим послушать о его приключениях. Не так ли, капитан?

— Нет.

— Давайте же, я слышала, что все это было ужасно романтично, — последнее слово она произнесла нараспев и бросила на Элли довольно выразительный взгляд. Затем она вновь устремила на Макса хищный взор, показав при этом весь набор зубов. — Расскажите же нам об этом!

— Нет.

— Но вы не можете просто так отказаться!

Улыбнувшись, Элли позвала ее:

— Принцесса, дорогая, у вас вставная челюсть видна.

Миссис Монтефьер тут же замолчала.

После обеда Макс отозвал Уолтера в сторону.

— Не ошибаюсь ли я, думая, что привилегия капитана — выбирать себе соседей по столу?

— Совершенно справедливо, сэр.

— В таком случае… эта дама Монтефьер. Не уберете ли вы ее от моего стола?

Уолтер едва заметно улыбнулся.

— Слушаюсь, сэр.

Они вынесли тело Сэма из корабля и похоронили на том месте, где он принял смерть. На похоронах по просьбе Макса были лишь он сам, Уолтер и Джордано. К ним присоединился почетный караул, но он был вооружен и, окружив могилу, не спускал глаз с холмов. Макс едва слышным голосом прочитал похоронную молитву.

В спешном порядке инженерная служба изготовила памятник — остроконечную плиту из нержавеющей стали.

Укрепив плиту на земле, Макс прочитал:

«В ПАМЯТЬ О СЭМЕ АНДЕРСОНЕ, БЫВШЕМ СЕРЖАНТЕ ИМПЕРСКИХ ВОЕННО-ВОЗДУШНЫХ СИЛ. Он ел то, что ставили перед ним».

Уолтер увидел памятник впервые.

— Так вот в чем дело. Признаюсь, я догадывался об этом.

— Да, я так и не узнал его настоящего имени. Ричарде или Робертс…

— Мы можем узнать его имя по отпечаткам пальцев в картотеке Союза.

— Думаю, Сэм был бы доволен.

— Я займусь этим, сэр, когда мы вернемся.

— Если мы вернемся…

— Извините, капитан: когда мы вернемся.

После похорон Макс отправился прямо в отсек управления. Он стал капитаном только вчера вечером, и ему предстояло впервые предстать перед «беспокойной» командой в новой ипостаси. Когда Келли приветствовал его словами: «Доброе утро, капитан», он почувствовал себя здесь почти случайным посетителем.

— Доброе утро, главный. Доброе утро, Ланди.

— Кофе, сэр?

— Благодарю. Параметры круговой орбиты готовы?

— Еще нет, сэр.

— Забудьте о ней. Я решил ложиться на курс прямо после старта. Фотопленки здесь?

— Да, уже давно.

Речь шла о пленках, спрятанных в каюте Макса. После смерти капитана Блейна, Саймс умудрился вынести из корабля и где-то спрятать первый экземпляр; таким образом, оставшиеся пленки были единственным свидетельством того, когда и где «Асгард» проник в новое пространство, включая записи наблюдений сделанных сразу после прыжка.

— Прекрасно, займемся делом. За компьютер пусть сядет Ковак.

— Как хотите, сэр. Я был бы рад поработать за компьютером для капитана.

— Ковак справится. Вы можете помочь Ногуччи и Ланди разобраться с пленками.

— Слушаюсь, сэр.

Вскоре Макса захлестнул поток данных. Ночью он дважды просыпался от страха, что утратил уникальные свойства памяти. Но, начав работать, он обнаружил, что программирует без особых усилий, ясно видя перед собой нужные страницы утерянных таблиц. Им нужно было быстро оторваться, чтобы избавиться от гравитационного влияния планеты, и произвести коррекцию таким образом, чтобы оставить местное солнце точно за кормой. После этого «Асгарду» предстояло при максимальной нагрузке двигателей мчаться в ту точку, где они оказались сразу же после рокового прыжка. При этом им не требовалось сверхточно рассчитывать курс: прежде чем совершить прыжок, они должны были исследовать эту область пространства, проведя множество наблюдений, и на их основе проделать расчеты, которые до них еще никто не производил.