Ларри Нивен - Парк грез

— Там есть достаточно места, чтобы спрятать статую?

— Нет, нет, только для того, чтобы спрятать то, что могло быть внутри нее. Вам известно, что Райс был скульптором. Ему не составляло труда, например, изготовить фальшивый кирпич для камина. Или пустое пространство в книжной полке могло быть закрыто голографической проекцией… Точно не знаю, это только предположение, — Алекс взглянул на рукав свежей рубашки. — Боббек скоро будет там. Если в квартире что-то есть, мы найдем это.

Скип захлопнул чемоданчик.

— Уф. Это ужасно. Я лучше пойду и проверю, когда открывали тот шкафчик. Надеюсь, вы простите меня…

Алекс мысленно выругался.

— Это может подождать, Скип, — взмахнул рукой Хармони. — Мне нужно кое-что выяснить относительно формулы «нейтрального запаха». Вы знакомы с ней? Вы уверены, что она настоящая?

— Я… Трудно сказать. Я, конечно, могу запросить Сакраменто, но если утечка информации произошла у них, то формула уже могла быть изменена и там. Если нет, то не можем же мы сравнивать их по открытой телефонной линии, — он неохотно сел, а затем опять поднялся. — Послушайте, у меня в лаборатории остались кое-какие записи. Если я сравню их…

Хармони взглянул на Гриффина, а затем опять перевел взгляд на Скипа. Ему с самого начала все это не нравилось, с того момента, когда Гриффин поделился с ним своими предположениями. Теперь он просто ненавидел все это, что ясно отражалось на его лице.

— Почему бы тебе не сделать запрос по телефону? Если необходимо, мы пошлем курьера.

—Я… мы не можем… Все равно очень опасно. Это слишком важно.

— Ты очень нужен нам здесь, Скип, — мягко произнес Гриффин и повернулся к Хармони. — В записной книжке Альберта Райса оказался только один человек из Сакраменто. Женщина по фамилии Прентис. Соня Прентис.

Хармони мрачно кивнул.

Кровь отхлынула от лица О'Брайена. Его взгляд перебегал с Хармони на Гриффина и обратно.

— О чем это вы, черт побери? — с трудом выговорил он. Воздух со слабым свистом вырывался из его горла.

— Это о том, чтобы добраться до правды, Скип. — Рот О'Брайена беззвучно открывался и закрывался.

— Но вы не можете…

— Можем, — отрезал Гриффин. — Мы все знаем о Соне, и мы все знаем о тебе и Райсе.

— Господи… — прошептал О'Брайен. Затем его глаза сверкнули, а губы сжались в тонкую бледную линию. — Я ничего не скажу, пока сюда не пригласят моего адвоката.

Теперь заговорил Хармони, и его голос, размеренный и четкий, звучал жестко и неприятно:

— Я не уверен, что вы понимаете наше положение, О'Брайен. Мы обсуждали это с Алексом до вашего прихода. Мы не можем допустить, чтобы против вас выдвинули обвинение. К сожалению.

— Что вы имеете в виду? — глаза Скипа сузились.

— Как вы думаете, что произойдет, если станет известно, что главный психиатр «Коулз Индастриз», человек, в течение шести лет возглавлявший всю работу с детьми, является хладнокровным убийцей?

— Ты сделал это, Скип, — глухо произнес Гриффин. — Ты имел возможность внести изменения в личное дело Райса. Ты мог «обнаружить» подлог после смерти Райса. Ты был в здании в ночь, когда его убили.

Он наклонился к Скипу, тяжело дыша, и заглянул ему в глаза.

— Нам нужна правда, Скип. Либо ты расскажешь ее нам, либо мы вызовем полицию и все попадет в газеты.

Губы О'Брайена опять беззвучно зашевелились, а затем он вздохнул.

— Все дело в девушке. Прентис. Господи, это было так давно…

Трясущейся рукой он зажег сигарету. Гриффин смотрел, как облачко дыма собиралось вокруг Скипа, пока Хармони не включил вентилятор.

— Райс был моим студентом. Блестящим. Подающим надежды. Мы подружились. Моя жена с головой окунулась в университетскую жизнь. Презентации, вечеринки… Альберт так разумно рассуждал. И он… он слушал меня. Он уважал меня.

Скип размахивал сигаретой, и кольца дыма поднимались вверх.

— У нас была связь. Недолгая, но сильная. Возможно, это было больше, чем просто увлечение. Когда я захотел прервать наши отношения, он обезумел. Клялся, что расскажет всему университету. Говорил, что я предаю его, и что он мне безразличен. Я старался показать, что это не так.

Гриффин ждал, когда О'Брайен продолжит рассказ, и хотел было мягко помочь ему, но Скип заговорил сам.

— Соня занималась у меня семестром раньше. Она была одинока. Я знал об этом и подумал, что возможно… возможно у них достаточно много общего, что сблизило бы их.

— У тебя с ней тоже была «связь»? — голос Алекса был опасно спокойным.

О'Брайен с несчастным видом кивнул. Бедняга Скип. Отдавал всего себя без остатка молодому поколению.

— На какое-то время это сработало. Может быть, только для того, чтобы угодить мне, доказать свою психическую полноценность, но он сошелся с Соней. Как раз тогда она позировала ему для статуи. Иногда… иногда мы… развлекались втроем, — он закрыл глаза и сглотнул. — Черт возьми, Алекс, ты лучше меня знаешь, что все это не будет принято во внимание судом.

— Знаю, — спокойно ответил Гриффин. — Заканчивай. Что должно было находиться внутри статуи?

— Альберт… употреблял наркотики. Вот почему статуя была пустой внутри. В лаборатории он вырабатывал экстракт кокаина. Как-то ночью мы накурились его до одурения. Особенно Соня. Не знаю почему, но Альберт продолжал давать ей наркотик. Казалось, ему доставляло удовольствие наблюдать, как она теряет разум.

— И она потеряла не только разум.

О'Брайен кивнул.

— Мы все отключились, а потом я заметил, что Соня дышит с трудом. Я испугался и попытался оживить ее. Но она просто перестала дышать. Я не мог поверить в это. Господи. Моя работа, моя жена…

— Значит, она умерла.

Скип не поднимал глаз.

— Она умерла. Честно… поверьте мне… я пытался вызвать полицию. Но Альберт умолял меня не делать этого. Говорил, что сможет незаметно отвезти ее в общежитие. Я все еще был под действием наркотика. Я не знал, что делать.

— И ты позволил уговорить себя, — Хармони был безжалостен.

— Да, Альберт ушел, чтобы избавиться от курительных принадлежностей и наркотиков, находящихся у него дома. В три часа ночи мы привезли Соню в общежитие и оставили раздетой на кровати. Потом газеты писали о самоубийстве, — он закрыл лицо руками. — С тех пор я не виделся с Райсом. Пока, два года назад, он не позвонил мне домой. Подонок. Сказал, что знает, что я работаю в «Коулз Индастриз» и что ему нужна работа. Он не угрожал мне, но все и так было ясно. Я должен был как-то избавиться от него… и я устроил его на работу.

— С этого все началось, правда? Потом повышение по службе… манипуляции с личным делом… Небольшой нажим, маленький шантаж, становящийся с каждым разом все сильнее… — Гриффин не договорил.

— Это выглядело совсем не так, — покачал головой О Брайен. — «Оказать небольшую услугу другу». Затем «доказать, что мы друзья по-прежнему». Он продолжал давить на меня, а я продолжал сопротивляться. Наконец он заявил, что сохранил те курительные принадлежности с отпечатками пальцев. Его, моими и ее. Если я не сделаю то, что он требует, их получит полиция. Он сказал, что я больше потеряю, чем он. Он был прав. Поэтому я проник в его квартиру и все там перерыл в поисках этих курительных принадлежностей. Я разбил статую, но в ней ничего не было. На следующий день он сказал, что дает мне двадцать четыре часа на фальсификацию его личного дела или передаст все материалы в полицию. В ту ночь, когда вор проник в здание исследовательского отдела, я шел на встречу с Альбертом. Я хотел сказать ему, что теперь и ему есть что терять, и мы квиты.