Михаил Пухов - Змей из-под пространства

"Как говорит! - с восхищением подумал Гудков. - Самое удивительное, в его словах не так мало смысла, как кажется".

4

- Началось это почти ровно месяц тому назад, - рассказывал Штуб. - Не знаю, правда, смогу ли я что-то добавить к докладной записке, которую я составил и передач по инстанции. И, вы уже понимаете, совершенно не помню, что кушал в тот день на завтрак. А после завтрака проверял приборы в астрономическом отсеке. Это, если говорить откровенно, обычная ежемесячная профилактика. Да. Купол там совершенно прозрачный. Как и сейчас, была ночь. - Он ткнул пальцем в направлении иллюминатора. - Такая же великолепная, звездная ночь. Да. Я поработал немного, потом оторвался от аппаратуры, поглядел вверх...

- Зачем и почему вы это сделали? - тоном комиссара Мегрэ спросил Пинчук, хлопнув ладонью по большому блокноту, который только что извлек из своей объемистой папки и раскрыл на чистой странице. Закон Ньютона сработал незамедлительно - психолог взмыл к куполу, нелепо болтая ногами. Наташа вскрикнула. Потолок отбросил психолога вниз. Гудков перехватил его над столом и усадил на прежнее место.

- Вы пристегнитесь, - сдерживая улыбку, посоветовал он. - Очень здорово помогает.

Пинчук затянул ремень и подозрительным взглядом обвел присутствующих.

- Зачем и почему вы это сделали? - тоном ниже повторил он.

- Я, конечно, отвечу, - сказал, помолчав, Штуб. Веселые искорки в его глазах угасли, лицо стало обыденно мрачным. - Но давайте сразу договоримся. Вы ни в чем меня не подозреваете, вы сами это признали. Я, конечно, вам верю. Но давайте с вами договоримся - не надо меня ловить. Вы хотите внести вклад в свою науку, и я, вы уже понимаете, с удовольствием вам помогу. Но только при этом условии. Мы с вами договорились?

- Хорошо, Михаил Кристофорович, - сказал Пинчук, раздосадованный допущенной оплошностью. - Конечно, никто и не собирался вас... ловить. Но почему все-таки вы это сделали?

- Ну, право, я затрудняюсь, - сказал Штуб. Он почувствовал себя увереннее, даже лицо выглядело теперь менее мрачным. - Впрочем, если говорить откровенно, меня что-то толкнуло. Да. Словно кто-то посмотрел мне в затылок. Я работал с приборами, и вдруг какой-то подсознательный импульс заставил меня посмотреть вверх...

- Подсознательный импульс, - с удовлетворением произнес Пинчук и сделал пометку в блокноте. - Отлично. А вы говорите - к докладной нечего добавить.

- В докладной записке, которую я составил и передал по инстанции, все это есть, - возразил Штуб. - Конечно, я мог выразиться недостаточно точно.

- Понимаю, - мягко сказал Пинчук. - Продолжайте, пожалуйста, Михаил Кристофорович.

- Хорошо, я продолжаю. Там, наверху, сначала ничего не было. Если говорить откровенно, я не увидел там ничего, кроме этого великолепного звездного неба. Да. И вдруг, совсем невысоко, прямо надо мной возникла светящаяся точка.

- Вы уверены, что невысоко? Откуда вы это знаете?

- Я ничего не знаю, но она очень быстро раздувалась. Не с Юпитер же ей было быть. Я понял, что она близко. Потом, все это великолепно зафиксировали приборы.

- Приборы? - переспросил Пинчук, почему-то разочарованно. - Эти, что ли, радары?

- Нет, радиолокаторы лишь отметили появление объекта, но дистанции не зафиксировали. И размеров. А вот оптические дальномеры - их на маяке три сработали великолепно.

- И что же они показали?

- Около десяти километров. Это выяснилось сутками позже, когда я смотрел их данные. Да, ни больше ни меньше. Как и написано в докладной записке, которую я составил и передал по инстанции.

- И это еще где-нибудь зарегистрировано? - с непонятной надеждой в голосе поинтересовался Пинчук.

- Конечно. Все показания записываются на магнитную ленту. И с приборов, и с голоса, когда я что-нибудь говорю.

- Хорошо, хорошо. Записи мы посмотрим потом. А что произошло дальше.

- Дальше, вы понимаете, светящаяся точка росла. Я заметил, что это уже не точка, а светящаяся пульсирующая сфера с малюсеньким темным ядрышком. Вроде шаровой молнии.

- А вы до этого ее видели?

- Кого?

- Так называемую шаровую молнию.

- Но мы же с вами договорились - не надо меня ловить! - неожиданно возмутился Штуб. Пинчук поспешно сделал успокоительный жест. - Да, если говорить откровенно, то нет. Но довольно много читал... Интересовался. Я очень люблю различные загадки природы.

- Много читали. - Пинчук сделал пометку в блокноте. - Ясно. И она что же, росла только за счет приближения?

- Нет. Правда, невооруженным глазом это не определишь. Но когда я сутками позже смотрел данные дальномеров - а они сработали великолепно, выяснилось, что размеры сферы действительно увеличивались. А расстояние оставалось приблизительно постоянным. Да. Достигнув предельного диаметра около двенадцати метров - сфера начала деформироваться. Если говорить откровенно, она вытянулась, превратилась в длинный цилиндр. Он все время извивался. Будто громадная пожарная кишка или, как там ее, анаконда.

- Или такая большая пиявка, - вставила тихонько Наташа. Она до этого сидела молча, подперев подбородок маленькими кулачками, и внимательно слушала, как ее отец изворачивается под допросом психолога. Отец оборонялся достойно, она уже почти совсем успокоилась и даже изредка, отвлекаясь, украдкой поглядывала на Гудкова. Что ж, "командир конвойного катера" звучит действительно несколько лучше, чем "мой пилот"...

- А разве вы присутствовали при этом явлении? - с подозрением спросил Пинчук.

- Нет, но я регулярно видела это потом. Папа говорит, что в первый раз было так же.

- Да, она права; - подтвердил Штуб. - Объект сужался к концам и выглядел полупрозрачным светящимся червяком. Или пиявкой, только очень длинной. Как потом оказалось, ее длина была с полкилометра.

- От! - не удержался Гудков. - А диаметр?

- Как и раньше, не превышал двенадцати метров. Это, вы уже понимаете, выяснилось сутками позже, когда я смотрел данные дальномеров.

- И она, вы творите, извивалась?

- Да, почти все время. Извивалась и пульсировала, ни на мгновение не оставаясь в покое. У меня появилось впечатление, что это нечто живое...

- Стоп, - сказал Пинчук, делая очередную пометку. - Это, по-моему, важно. Что значит - живое? Общепризнано, что всякая жизнь в открытом космосе невозможна. Почему вы решили, что наблюдавшийся объект имел... так сказать, биологическую природу?

- Я, конечно, отвечу, - произнес Штуб. - Но мы же с вами договорились. Если вы действительно хотите во всем разобраться...

- Конечно, конечно, - нетерпеливо махнул рукой Пинчук. - Мне просто интересно, Михаил Кристофорович. Почему это... эта пиявка показалась вам живой?

- Ну, если говорить откровенно... - произнес Штуб. - Право, я затрудняюсь. Но она вела себя как живая. Что хотела, то и делала.