Спрэг де Камп - Последний бастион. Фантастические романы

Джунгавами балхибцы называли жителей западных степей — воинственных обитателей Квааса, Джаукии или Джерамиса.

Кордак укоризненно покачал головой:

— Стыдно, мастер Саванч. Как может сын мужественного народа вести такие трусливые речи? Есть чрезвычайный приказ министра, чтобы все отряды гражданской гвардии приняли участие, хотите вы этого или нет.

— Я отказываюсь, — пробормотал Саванч.

— Возражения не принимаются, — Кордак понизил голос. — Между нами, положение на западе опасное. Камуран из Квааса — пусть Ешт уничтожит его уши — созвал племенные войска и рыщет вдоль границ своих огромных владений.

Он произнес «Кваас» как «Квасф», так как в балхибском языке нет дентальных согласных.

— Он не может напасть на нас! — пискнул Саванч. — Мы не давали повода. Он же поклялся не нарушать договора, заключенного после битвы при Таджроше.

Кордак ненатурально вздохнул:

— Послушайте, вы старая бочка сала! С каких это пор джунгавы из Квааса, Сурии и Джаукии стали соблюдать договоры? И может, вы думаете, мне больше нечего делать сегодня вечером, как спорить с вами? Приказ есть приказ. Теперь отправляйтесь в обход, и пусть запах из винных лавок не отвратит вас от выполнения долга. Следите за выходящими из домов горожан. Это могут быть воры. Когда впереди горячая схватка, цены на металл растут и появляется множество воров.

Мастер Энтон, ваш маршрут пройдет по улице Джафал, вокруг Сафка, и назад по улице Барфур. Будьте особо бдительны на аллеях вблизи фонтана Кварара. За последние десять ночей там было три случая грабежа и одно убийство: черный позор для нашей бдительной гвардии… Мастер Мокху, ваш маршрут…

Когда каждое отделение ознакомилось с маршрутом, они отправились в ночь. Алебарды, торчали под разными углами над телами, закутанными от ночного холода в туники. Хотя времена года выражены на Кришнане менее резко, чем на Земле, суточный перепад температур значителен, особенно здесь, в степных районах.

Отделение Феллона, кроме него, включало еще троих: двух кришнан и осирианина. Обычно пришельцев с других планет не назначали командирами, но в районе Джуру действовали свои правила.

Задание патрулировать район, в котором находился Сафк, вполне устраивало Феллона. Гвардейцы направились к улице Джафал — главной в городе — и двинулись по ней, разделившись по двое и внимательно вглядываясь в двери: не обнаружатся ли следы кражи со взломом. Тусклые лучи лун — Каррима и Голназа — и огонь железных светильников, установленных на перекрестках, давали достаточно света. Им встретилась повозка, в которую был запряжен шейхан: по ночам она развозила топливо для светильников.

Феллон слышал, что проект замены этих светильников более эффективными битумными лампами был отвергнут из-за происков магнатов, продававших Заниду топливо.

Время от времени Феллон и его люди останавливались на звуки, доносившиеся из домов. Но в этот вечер, как будто, ничего особенного не происходило. То женщина ссорилась со своим джагайном, то колобродила пьяная компания.

Приблизившись к тому месту, где улица Джафал изгибалась, прежде чем влиться в площадь Кварара, Феллон услышал какой-то шум, доносящийся с площади Гвардейцы прибавили шагу и, выйдя за угол, обнаружили у фонтана Кварара толпу туземцев.

Площадь Кварара (или — по-балхибски — Гарара) имела форму продолговатого, неправильного многоугольника. В одном ее конце среди водяных струй возвышалась статуя. Скульптор изобразил туземного Геркулеса верхом на чудовище. Правой рукой Кварар поражал другое чудище, а левой прижимал к себе одну из своих многочисленных возлюбленных. На другом конце площади громоздился мавзолей Балада, увенчанный фигурой великого короля, сидевшего в глубокой задумчивости.

Из толпы доносился звон стали, в свете лун сверкали лезвия, поднятые над головами. Феллон различал отдельные вопли:

— Бей грязного ештита!

— Берегись, он нападает!

— В сторону, в сторону!

— Пошли! — скомандовал Феллон, и четверо гвардейцев с алебардами наперевес бросились вперед.

— Стража! — крикнул кто-то.

С удивительной быстротой толпа рассеялась, любители дуэлей рассыпались кто куда, исчезая в прилегающих улицах и аллеях.

— Задержите нескольких свидетелей! — выкрикнул Феллон, устремляясь к центру событий.

Когда толпа расступилась, он увидел только двоих кришнан, сражавшихся на мечах у фонтана.

Углом глаза Феллон заметил, что кришнанин Квон, один из его подчиненных, зацепил крюком алебарды и тащил к себе сопротивляющуюся жертву. Тогда Феллон обратил все свое внимание на сражающихся.

Но, прежде чем он подошел, один из дуэлянтов, удивленный их вмешательством, оглянулся, отведя взгляд от противника.

Тот немедленно воспользовался этим и сильным ударом выбил меч из рук соперника, оружие, звеня, покатилось по булыжнику мостовой. Затем, прыгнув вперед, кришнанин ударил противника мечом по голове.

«Пожалуй, череп треснет», — подумал Феллон. Участник поединка, получивший удар, упал на мостовую. Его противник наклонился, чтобы добить жертву. Но смертельный удар не был нанесен — помешал Феллон.

С криком ярости дуэлянт повернулся к Феллону. Тот отступил, защищаясь, но в это время Кисаса, гвардеец-осирианин, обхватил дуэлянта вокруг талии своими чешуйчатыми руками и швырнул его в фонтан. Плюх!

Тут появился и Квон, таща на цепи свидетеля. Когда разъяренный кришнанин, подобно морскому богу, появился из воды, Кисаса вновь обхватил его, вытащил из воды и тряс до тех пор, пока ярость того не утихла.

— Он пьян, — свистящим голосом заметил осирианин.

В этот момент подоспел второй гвардеец-кришнанин. Переводя дыхание и стаскивая с крюка своей алебарды обрывок одежды, он сообщил:

— Мой сбежал.

Феллон наклонился к лежащему на булыжниках. Кришнанин вдруг застонал и сел, ощупывая рукой окровавленную голову. К счастью, тюрбан смягчил удар.

Феллон помог раненому встать, сказав:

— Этот тоже пьян. Что говорит свидетель?

— Я все видел, — закричал свидетель. — И почему вы схватили меня? Я пошел бы добровольно. Я всегда на стороне закона.

— Разумеется, — усмехнулся Феллон. — Когда вы бежали от нас, это был всего лишь обман зрения. Рассказывайте!

— Тот, что с разрубленной головой, сэр, ештит, а второй — приверженец нового культа, называемого кришнанской наукой. Они начали спорить в таверне Разджуна; научник утверждал, что зла вообще не существует, поэтому не нужны ни Сафк, ни храмы Ешта, ни культ Ешта. Ну, ештит оскорбился и вызвал его…

— Он лжет! — завопил ештит. — Я не зачинщик, я и лишь защищался от подлого нападения этого труса…

«Трус» же, очистив от воды дыхательное горло, заголосил: