Евгений Войскунский - Ур,сын Шама

«Мне страшно», — признался Ур.

Учитель сделал знак сочувствия.

«В-корабле-рожденный, — сказал он, — мы верим в твои способности и твою преданность».

«Не сомневайся, Учитель, — грустно сказал Ур. — Здесь мой дом, здесь все, что мне дорого. Я знаю свою задачу».

«Она имеет огромное значение для будущего Эира».

«Знаю, Учитель».

«Мне жаль расставаться с тобой, В-корабле-рожденный. Я умру, пока ты будешь в полете. Тебе сообщат, когда придет время настроиться на общение с новым Учителем. Прощай, и счастливого тебе возвращения домой».

Долог, долог был путь к Земле. Отец изнемогал от однообразия жизни в ковчеге, и мать горевала, видя, что на щеках Ура появилась борода, знак возмужания: не годится мужчине в таком возрасте не иметь жены. Что до него, Ура, то ему скучать было некогда. Он готовился к выполнению задачи. Старательно изучал информацию об опасной планете — прежнюю, собранную той экспедицией, и новую, которую исправно поставляли на борт корабля маяки. Эта новая информация была слишком общей — она давала представление лишь о сильных сотрясениях коры планеты, о состоянии атмосферы и магнитного поля. Кроме того, она была как бы спрессована — события разного времени накладывались одно на другое, так что было необычайно трудно определить их даты. Теперь-то Ур, конечно, знал, какие именно события были зарегистрированы маяками, знал их точные даты.

К примеру, сильное локальное сотрясение коры было, вероятно, извержением вулкана Кракатау в 1883 году.

1908 год — опять сотрясение, но другого характера: увеличения сернистых соединений в атмосфере не отмечено, но наблюдался радиоактивный фон. Это — падение космического тела, названного «Тунгусским метеоритом».

1940–1945 годы — частые и многочисленные толчки на большой площади планеты, выбрасывание в атмосферу огромного количества азотно-серных соединений. Мировая война.

1945 год. Взрыв атомного происхождения в атмосфере, а вскоре — еще два сильных взрыва. Это — испытание атомной бомбы в Аламогордо, а потом Хиросима и Нагасаки.

Далее маяки зарегистрировали длительную серию взрывов возрастающей мощности в атмосфере, под водой и под землей. Шли испытания ядерного оружия.

И — уже подлетая к звезде, именуемой землянами Солнцем, — корабль получил данные о выходе на околоземные орбиты космических тел искусственного происхождения. Наконец — информация чрезвычайной важности о полетах искусственных аппаратов с Земли к другим планетам той же звездной системы.

Было похоже, что главная машина Эира не ошиблась в своих грозных прогнозах…

Последние недели, дни, часы перед посадкой. Десантная лодка шла по околоземной орбите, поддерживая устойчивую связь с кораблем, оставшимся на орбите последней планеты этой системы. Проплывали под лодкой знакомые по картам очертания материков, тут и там скрытые облаками. Удивительные облака — с какой скоростью мчат их могучие ветры Земли! Но более всего поражала Ура вода. Синие океаны планеты приковывали его взгляд, на них не надоедало смотреть и смотреть…

Отцу и матери картины, развернутые на экранах, были непонятны. Они не знали, что Земля шарообразна, и нечего было и пытаться убедить их в этом. Но они требовали направить ковчег в долину у Реки. В отчетах той экспедиции сохранилась только широта места — одна двенадцатая круга к северу от экватора. Ур направил лодку вдоль этой параллели.

Горы, горы, океанский берег, океан… опять горы, длинная однообразная равнина, пустыня, что ли… море… вот это место как бы между четырьмя морями — тут и горы и равнины вдоль больших рек… «На следующем витке пойду сюда на посадку», — решил вдруг Ур. Надо сесть на воду, как советовал командир корабля. На воду легче сесть такому неопытному пилоту, как он, Ур. Какое бы море выбрать?..

Вон то зеленое, замкнутое, — пожалуй, самое подходящее.

«Так, схожу с орбиты».

Автоматы прощупали воду, определили плотность, температуру и прочее. Всего, конечно, не узнаешь, мало ли что таит эта странная незнакомая среда. Но… выбирать не приходится…

Ур тронул клавишу посадочного автомата. Ох, кажется, трасса спуска излишне крута… Теперь уже поздно поправлять…

Лодка со свистом врезалась в зеленую воду.

Он задремал. Никогда раньше не бывало такого, чтобы он спал днем. Но теперь, часами напролет лежа на тахте под навесом, он с удивлением замечал, что строчки на книжной странице как бы затуманиваются, а веки сами собой опускаются, прикрывая глаза…

Сквозь сон Ур услышал смех, куриное квохтанье. Вмиг продрал он глаза, приподнялся на локте.

Спиной к нему стоял возле летней кухни некто в коричневой замшевой куртке и джинсах, с кружкой в руке. Мать обмахивала фартуком табуретку, предлагая садиться, а рядом с ней стояла Нонна. Тутовое дерево, еще не до конца облетевшее, шелестело над ними листвой, и пятна солнечного света скользили по Нонниному лицу, обращенному к Уру.

— Ну вот, — сказала она, — ты его разбудил.

Замшевая куртка живо обернулась, явив Уру рыжеватую бородку и смеющиеся глаза.

— Здорово, Шамнилсиныч! — гаркнул Валерий.

— Привет, Валерий, — подошел к гостям Ур. — Здравствуй, Нонна.

Он пожал ее узкую прохладную руку.

— Здравствуй, Ур. — Она спокойно смотрела на него со слабой улыбкой. — Давно тебя не видела…

Валерий принялся рассказывать, как выплеснул из кружки недопитую воду и случайно попал в курицу.

— Ничего не случайно, — прервала его Нонна. — Я видела, как ты прицелился. Ур, мы привезли тебе почту. И вот этот пакет — посылку от Русто.

— От Русто? — Ур наконец отвел взгляд от лица Нонны и развернул пакет. — А, это моя бритва, я забыл ее там…

Каа притащила с веранды вторую табуретку и, лопоча что-то, пригласила гостей садиться. Потом сунула ноги в домотканых пестрых чулках в туфли и побежала со двора.

Ур познакомил гостей с Решетником.

— Разрешите с вами поговорить. — Валерий подхватил Решетника под руку и повел к веранде. — Вы, конечно, читали книгу Вулли «Ур халдеев» в переводе Мендельсона? Так вот, там сказано, что культура Джемдет-Наср резко отличается…

— Ур, мы приехали по делу, — начала Нонна, однако что-то в его лице заставило ее остановить взятый было разбег. — Ты очень изменился, сказала она, испытывая неясную тревогу от его пристального взгляда. — Ты решил снова отрастить бороду?

— Нет… — Ур провел ладонью по заросшей щеке. — Просто не брился… Я сейчас!

Он схватил бритву, присланную Русто, принялся нервными движениями заводить пружину; Нонна попыталась остановить его, но он не слушал, зажужжал бритвой у подбородка. Нонна со вздохом отвернулась, посмотрела на веранду.

Там Валерий и Решетник вели оживленный разговор о происхождении шумеров.