Энн Маккефри - Корабль-партнёр

Фористер почувствовал головокружение, как будто они уже вошли в сингулярность. Именно поэтому Блэйз так настойчиво пытался убедить его не разговаривать с Полионом? Он хотел, чтобы Полиона держали усыпленным всю дорогу до Центральных, и придумал эту дурацкую историю относительно того, что Полион использовал игру в «Разбросанных» для составления какого-то заговора. Но какая польза в том, чтобы заставить Полиона молчать в течение двух недель, если его показания — какими бы они ни были — так или иначе всплыли бы на суде?

— Просто… просто возьмите это. И прочтите. А потом храните в надежном месте — или сотрите, если решите все скрыть, — продолжал Полион. — Мне все равно. Я просто хотел отдать это… кому-нибудь честному. — На последнем слове его голос дрогнул, и Фористеру показалось, что в глазах молодого человека заблестели слезы. — Бог знает, я вряд ли смогу использовать это в свою защиту. Возьмите это. Вы знаете, что делать с этой информацией.

— Что на этом кристалле?

Полион снова покачал головой.

— Я не… не могу вам сказать. Идите и прочтите это сами, в приватной обстановке. Просто бросьте в любой корабельный считыватель и просмотрите информацию. А потом уж вам решать, что с ней делать. Я не хочу, — почти яростно произнес Полион, — не хочу получить от этого какую-либо выгоду, вы понимаете? Скажите, что эти сведения у вас из какого-то другого источника. Или не говорите, где вы их взяли. Или просто уничтожьте их. Делайте что хотите — теперь это, в конце концов, не на моей совести!

Он снова рухнул на койку и уронил голову на руки. Из расположенных над головой динамиков донесся серебристый звон — первый предупредительный сигнал.

— Пять минут до входа в сингулярность, — объявила Нансия. — Прошу всех пассажиров лечь или сесть и пристегнуть привязные ремни. Таблетки против тошноты находятся во всех каютах; если вы полагаете, что пребывание в сингулярности может оказать на ваш организм отрицательный эффект, пожалуйста, примите лекарство заранее. Пять минут до входа в сингулярность.

Полион не глядя нащупал привязные ремни и застегнул пряжку, прикрепив себя к койке.

— От сингулярности меня не тошнит, — горько сказал он. — А от того, что на этом кристалле, — да.

Фористер вышел из каюты, стиснув сверкающий черный кристалл в ладони, так что грани больно врезались в кожу. Голова кружилась от сомнений.

— Какое замечательное представление! — с тихим смехом прокомментировала Нансия.

— Ты думаешь, Полион солгал?

— Я в этом уверена, — подтвердила Нансия. — Ты знаешь Полиона. Ты знаешь Блэйза. Разве можно хоть на мгновение поверить, что Блэйз способен совершить преступление, от которого затошнило бы Полиона?

— Я… не знаю, — простонал Фористер. Он рухнул в пилотское кресло и невидящим взглядом уставился на пульт. Микайя Квестар-Бенн тактично сделала вид, что полирует пряжку на своем форменном ремне. — До нынешнего момента знал, но ты же понимаешь, что в данном случае я пристрастен.

— А я нет, — решительно заявила Нансия. — Я не знаю, что Полион задумал, но что бы это ни было, я не верю ни единому его слову.

Фористер слабо усмехнулся.

— И ты тоже пристрастна, дорогая Нансия. — Он уставился на поблескивающую поверхность мини-кристалла, на полированные черные грани — такие же, как у любого другого инфокристалла, — и глубоко вздохнул. — Полагаю, мне лучше будет сразу узнать, что это такое.

— Ты не можешь подождать, пока мы выйдем из сингулярности? — спросила Нансия, но слишком поздно. Фористер вложил кристалл в приемник считывателя. Разум Нансии уже был занят воронкой математических трансформаций, которую предстояло пройти, и она автоматически загрузила содержимое кристалла в память. Что-то там было странное, не похожее на обычные слова, больше похожее на покалывание в затылке или на неправильно размещенное синаптическое соединение…

Нансия неслась на водовороте сингулярности, балансируя и перекатываясь на волнах постоянно изменяющихся уравнений, определяющих сужающиеся стенки воронки.

Что-то было не так; Нансия ощутила это даже прежде, чем потеряла власть над математическими трансформациями. Она никогда не испытывала подобного во время перехода. Что происходит? Звуки, скользкие, словно гниющие водоросли, шептали и хрустели в ее ушах; цвета, лежащие за гранью человеческого восприятия, царапали ее зрительные центры, словно когти, скрежещущие по пластику. Химический баланс растворов, в которых покоилось ее скорченное человеческое тело, начал изменяться туда и обратно, опасно раскачивая амплитуду, и десяток сигналов тревоги взвыли разом: «Перегрузка! Перегрузка! Перегрузка!»

Нансии не удавалось оптимизировать путь; пространства вокруг нее расщеплялись и разлетались на бесконечные последовательности соединений, на каждом пути превращаясь в огни и хаос, грозящие разорвать ее на части. Математические сопроцессоры, оснащенные гиперчипами, выдавали полную чушь. Мозговые волны разбивались о решетку многомерной матрицы. Что-то пыталось инвертировать эту матрицу. Ни один расчет не совпадал с предыдущим результатом, на всех направлениях таилась опасность.

Нансия отключила разом все процессы. Царапающие цвета и омерзительно пахнущие звуки исчезли. Она висела в черноте, отказываясь принимать входящие сигналы собственных сенсоров, балансируя на грани сингулярности, где пересекались расщепляющиеся подпространства, и не было ей пути ни вперед, ни назад.

Полион расхаживал по тесной каюте — слишком велико было его нетерпение, чтобы даже пристегнуться для прохождения сингулярности. Он ждал какого-то сигнала о том, что Фористер ухватил приманку. И тут вдруг воздух замерцал и стал густым.

Полион открыл рот, чтобы выругаться. Корабль вошел в сингулярность прежде, чем тупоголовый пилот добрался до считывателя.

Воздух распался на стеклянистые волны и стал настолько разреженным, что им почти невозможно было дышать. Стены и меблировка каюты превратились в крошечные искры, мерцающие вдалеке, затем нависли над Полионом, словно огромные валуны в горах, угрожая рухнуть. И ругательство, сорвавшееся с губ де Грас-Вальдхейма, превратилось в смешное рычание, закончившееся писком.

Клятая сингулярность! Теперь не было шанса, что Фористер вложит инфокристалл в считыватель, — как всякий примерный пилот, он наверняка сидит в своем кресле, прочно пристегнувшись ремнями. И к тому же приемники корабельного считывателя наверняка уже закрыты для прохождения сингулярности. Если даже каким-то чудом Полиону удастся убедить Нансию принять кристалл, он не сможет войти в сеть, пока все трансформации не будут завершены и корабль не вернется в нормальное пространство. Ему придется ждать окончания подпространственного перехода, чтобы приступить к финальной фазе, — а это перемещение приведет корабль в Центральное подпространство, в пределы досягаемости многочисленных флотов Центральных Миров и всей помощи, какую они только могут оказать.