Владимир Ильин - Зимой змеи спят

— Н-ну, по-моему, всем живым существам нужно общение с себе подобными…

— Ишь ты, умник, — усмехнулся Саармин. — Куда коньяк спрятал? А ну, плесни еще на два пальца!..

— Хозяин, — укоризненно начал было компом, но Саармин резко оборвал его:

— Вот именно!.. Я — твой хозяин, и твое дело — беспрекословно выполнять мои команды, а не лезть со своими советами тогда, когда тебя об этом не просят!

Уяснил?

— Уяснил, — согласился компом, но Саармину показалось, что в интонации звуковоспроизводящей программы просочилась тень иронии.

— Повтори! — потребовал он, отталкивая в сторону гибкое щупальце кухонного сервера, водрузившее на стол бутылку «арманьяка», и сам наливая себе коньяк. — Десять раз подряд!..

Под голос компома, ставший сразу монотонным и скучным, Саармин опрокинул в себя содержимое стакана, и когда внутренности его обожгла теплая жидкость, вдруг понял, что ведет себя глупо. Нельзя же, в самом деле, обращаться с компьютерной программой, как с человеком!

— Ладно, замолчи! — оборвал он компома. — Включи-ка лучше что-нибудь этакое… ты знаешь…

В динамиках послышалось явственное шипение, как от древней поцарапанной пластинки, а потом тягучая мелодия, от которой Артуру почему-то всегда хотелось плакать, повисла в кондиционированном, стерильном воздухе.

On a dark desert highway… Cool wind in my hair… Slight smell of colitas rising up to the air… In the night at the distance I saw the shimmering light… Та-ра-ра-ра-ра-ра-ра… I have to stop for the night…

Прикрыв глаза и сморщившись, Саармин отбивал рукой ритм в воздухе и подпевая голосу солиста. Это был «Отель Калифорния», единственная гениальная вещь рок-группы под названием «Иглс». Саармину стоило больших трудов (и денег тоже) откопать композицию в архивах звукозаписи. Почему-то ему казалось, что любой, кто прослушает — хоть по Сети, хоть по видео — эту вещь, не сможет остаться равнодушным. Оказалось — черта с два!.. То ли у них, этих местных, напрочь отсутствовали простые человеческие чувства, то ли с музыкальным слухом было не в порядке, но, не дослушав до конца и первого куплета, они отводили взгляд и вяло цедили: «Да, ничего вещица… звук вот только подкачал… примитивненький звучок-то!..». Первое время Саармин бесился, слушая эти отзывы, потом — привык…

Он прослушал песню три раза, и перед каждым воспроизведением наливал себе в стакан коньяк и выпивал его залпом, уже не чувствуя никакого благородного вкуса…

То, что с ним приключилось, иначе как предательством со стороны злодейки-судьбы назвать было трудно.

Родом он был из небольшого районного центра в Тверской области, где самыми многоэтажными домами были бывший райком партии, больница и гостиница типа «Дом приезжих» с рестораном-забегаловкой на первом этаже. До окончания школы Артур жил с матерью и бабушкой в крохотном домике на окраине городка. В детстве он часто болел ангиной, и коротать дни болезни ему помогали книги. Сначала он читал все подряд, но как-то в шестом классе ему попалось несколько книг Стругацких, и с тех пор Артур стремился читать только фантастику. Он запоем глотал публикации соотечественников, отдельно взятых зарубежных корифеев, и к окончанию школы мог считаться спецом по литературе о будущем. Он не заметил, как книги постепенно стали заменять ему реальных друзей-сверстников и как все его жизненные интересы стали сводиться лишь к тому, чтобы приобрести и, не отрываясь на сон и еду, усвоить очередное сочинение в жанре «сайенс фикшн», а потом долго переваривать его в себе, как плохо прожеванную котлету. Вскоре фантастика стала выступать для него в качестве основной жизненной ценности, а всё остальное в жизни лишь подчинялось удовлетворению этой страсти. Лишь для того, чтобы быть ближе к «цивилизации», а значит — и к любимому жанру, Саармин после школы поступил в Московский автодорожный институт и даже умудрился, невзирая на почти полную отрешенность от учебы, закончить его не со справкой, а с полноценным дипломом. В Москве он примкнул к великому движению фэнов, общение которых отнюдь не ограничивалось только рамками Клубов любителей фантастики… После института перед новоиспеченным инженером возник выбор из двух вариантов своего дальнейшего бытия в этом презренном веке: либо добросовестно отработать назначение в автохозяйство в одном приволжском городе, название которого неизвестно никому, кроме его жителей, с перспективой к пенсии стать главным механиком или перебраться в областной центр, либо устроиться в Москве не по специальности — ну, скажем, дворником… или продавцом книг… или сторожем… или и тем, и другим, и третьим по совместительству, а все свободное время лазить по Сети (у него уже тогда был «пентиум» и доступ в Интернет), общаясь с такими же безумцами, как он сам, а если иногда везло — то и с самими небожителями в лице писателей-фантастов. Собственно, выбором это назвать было трудно, настолько естественно вписывалось решение Артура в его жизненную линию безоговорочного, со священным трепетом в душе, служения литературе об Иных Мирах…

Жизнь летела мимо Саармина, словно бесплатное приложение к счастью посещать в своем воображении интересные и заманчивые миры, в которых хотелось жить, и не раз он мысленно восклицал: «Ну, почему я родился именно сейчас, а не в двадцать первом веке?!» — ведь к тому времени Артур уже почти полностью поверил в то, что в книгах, которые так занимают его, описаны реальные события и приключения реальных героев, и что дети и внуки нынешних «фэнов», несомненно, будут Прогрессорами, комконовцами, учеными и первооткрывателями чужих миров… Так незаметно, тихой сапой, прошло почти десять лет. За это время Артур так и не женился — ему это просто было не нужно — но похоронил сначала бабушку, а потом и мать. Проданный домик, в котором он родился и вырос, значительно укрепил его благосостояние и позволил целых полгода ездить с одного «кона» на другой…

Однажды, когда Саармин возвращался домой из «Стожаров», после встречи «фэнов» с одним из корифеев отечественной фантастики, к нему подошел незнакомец и сделал предложение, по своей сути переплевывающее любую фантастику. Если бы Артур согласился, то у него появилась бы реальная возможность своими глазами увидеть то, о чем он мог раньше только мечтать!..

Артур согласился, почти не раздумывая, хотя на размышления представитель Ассоциации — именно так он представился Саармину — отпустил ему целые сутки, при условии сохранения данного предложения в тайне.

И вот уже, без малого, три года он находится в середине двадцать первого века.

Но сказать, что его ожидания и мечты не сбылись, — все равно что ничего не сказать. Реальный мир будущего оказался совсем не таким, каким его описывали фантасты, даже самые выдающиеся… Очень быстро Артур понял, что, в сущности, время, в котором он оказался, не намного отличается от конца двадцатого века. В нем только стало больше всяких технических штучек-дрючек наподобие того же «компома». Вместо самолетов и вертолетов теперь летали скайдеры и флайджеры, крупные города превратились в огромные агломерации, на смену телевизорам пришли стереовизоры, а компьютеры использовались теперь буквально на каждом шагу… Ну и что? Саармина, как и многих настоящих «фэнов», в фантастике никогда не привлекало описание технических «прибамбасов», его интересовали более существенные сдвиги в развитии человечества: переход к всеобщей телепатии, например, как у Бестера, или появление среди людей так называемых «люденов»…