Уильям Гибсон - Континуум Гернсбека

Я, конечно, здесь не корифей, но умею делать это неплохо. Однако это злосчастное кресло заставляло меня выжимать из моего «никона» невозможное. Как и все, я люблю хорошо делать свое дело, и потому закончился этот контракт для меня депрессией, впрочем, не самой черной. Наученный горьким опытом, я еще в самом начале поспешил удостовериться, что получил за свою работу чек. А потому решил развеяться тонкой артистичностью заказа от «Бэррис-Уотфорд». Коэн прислал мне несколько книг по дизайну тридцатых годов, еще одну пачку снимков обтекаемых зданий и список из пятидесяти излюбленных Дайалтой Даунс образчиков этого стиля в Калифорнии.

Съемки архитектуры неизбежно несут в себе ожидание: здание превращается в подобие солнечных часов, пока ты ждешь, чтобы тень сползла с нужной тебе детали или чтобы определенным образом выявилась гармония структуры и массы. В часы вынужденного безделья я пытался вжиться в Америку Дайалты Даунс. Пара промышленных зданий, проступивших на матовом стекле «Хассельблада», приобрела вдруг некое зловещее достоинство тоталитарного строя — собратья стадионов, какие строил для Гитлера Альберт Шпеер. Но остальное не давалось в руки: оказалось, эфемерной субстанции, впитавшей в себя коллективное подсознание Америки тридцатых годов, удалось выжить лишь по окраинам захолустных городков с их пыльными отелями, дешевыми распродажами тюфяков и мелкими складами всяческого хлама. Подумать только, какой путь мне пришлось проделать ради одной-единственной бензоколонки.

В разгар «эпохи Даунс» возглавлять проектирование калифорнийских заправочных станций поставили, видно, Минга Безжалостного 2. Предпочитавший архитектуру своей родной планеты Монго, Минг исколесил все побережье, воздвигая бензоколонки. Меня они неизменно наводили на мысль о пистолетах в белом гипсе. Все они щеголяли непропорционально вытянутыми центральными башнями, окруженными странными выступающими зубцами, сегодня сказали бы — излучателями. Они, очевидно, должны были стать визитной карточкой его стиля. Создавалось впечатление, что стоит только найти кнопку, которая бы запустила механизм, — они тут же разродятся очередью мощных взрывов чистейшего технического энтузиазма. Одну такую бензоколонку я успел заснять в Сан-Хосе за час до появления бульдозеров, которые с грохотом проломили структурную истину из гипса, железных решеток и дешевого бетона.

«Отнеситесь к этому, — говорила Дайалта Даунс, — как к некой альтернативной Америке: восьмидесятые годы двадцатого столетия, которые никогда не наступили. Архитектура несбывшейся Мечты».

В таком вот настроении, продвигаясь на красной «тойоте» по крестному пути, освященному социоархитектурным распятием Дайалты, я постепенно настраивался на теневой образ «Америки-которой-никогда-не-было». Той Америки, где заводы «Кока-Колы» выглядят, как выброшенные на берег субмарины, а заштатные кинотеатры кажутся храмами какой-нибудь богом забытой секты, поклоняющейся голубым зеркалам и геометрии. И, пробираясь меж этих потаенных руин, я осознал, что спрашиваю себя, что подумали бы обитатели этого потерянного будущего о мире, в котором живу я. Тридцатые годы одевали свои мечты в белый мрамор и обтекаемый хром, бессмертный хрусталь и полированную бронзу. Но однажды глухой ночью ракеты с обложек гернсбековских журналов с воем упали на Лондон. После войны автомобили появились у всех и у каждого — только вот крыльев у них не было, — появились и обещанные супертрассы, чтобы ездить на них, так что даже небо потемнело, а выхлопные газы съели мрамор и изрыли оспинами чудесный хрусталь…

И вот однажды на окраине Болинаса, устанавливая камеру, чтобы заснять роскошный экземпляр марсианской архитектуры Минга, я прорвал тонкую мембрану вероятности…

Так легко и плавно я переступил Грань…

…и, подняв глаза, увидел двенадцатимоторное нечто, похожее на сплющенный бумеранг. Со слоновьей грацией оно ползло себе своей дорогой на восток, да так низко, что я мог бы пересчитать заклепки на его тускло-серебристой шкуре и услышать… быть может… эхо джаза.

С этим я приехал к Кину.

Мерв Кин — вольный журналист. Специализируется он на техасских птеродактилях, контактах с НЛО, лохнесских чудовищах и теориях о Заговоре Десяти, угнездившихся в самых глухих закоулках американского массового сознания.

— Неплохо, неплохо, — сказал Кин, натирая полой гавайской рубашки желтые стекла «полароидов». — Но не ментально. Не цепляет.

— Но я это видел, Мервин.

Мы сидели у бассейна под ярким солнцем Аризоны. Он как раз ожидал визита чиновников-пенсионеров, приехавших в Таксон из Лас-Вегаса. Их предводитель, вернее, предводительница принимала известия от Них на свою микроволновую печь. Я провел за рулем всю ночь, и это начинало сказываться.

— Ну да, конечно, ты это видел. Ты же читал мои статьи. Тебя что, не устраивает моя теория НЛО? Все ясно и до идиотизма просто: людям многое чего видится. — Аккуратно водрузив очки на длинный ястребиный нос, он устремил на меня взгляд василиска. — Ничего нет, а они видят. Вероятно, потому, что им это нужно. Ты же читал Юнга и должен знать, что все это — выверты подсознания. Твой случай до смешного очевиден: ты сам признаешь, что постоянно думал обо всей этой черепковой архитектуре, что у тебя возникали разные фантазии. Послушай, я ведь помню — разве ты когда отказывался от дозы? Да и кто из нас в Калифорнии пережил шестидесятые годы без единой галлюцинации? Вспомни ночь, когда ты решил, что всю армию рисовальщиков «Диснея» подрядили вплести мультяшные голограммы египетских иероглифов в ткань твоих джинсов? Или как…

— Но на сей раз все было совсем не так!

— Естественно, не так. Все было совсем иначе. Это было «в окружении обычной реальности», верно? Все вроде нормально, а затем вдруг появляются монстр, мандала, неоновая сигара. А в твоем случае — гигантский аэроплан Тома Свифта. Такое происходит сплошь и рядом. Ты даже не сошел с ума. Ты ведь и сам это знаешь.

Он выудил из переносного холодильника возле своего шезлонга банку пива.

— На прошлой неделе я был в Вирджинии. Округ Грейсон. Беседовал там с шестнадцатилетней девочкой, на которую напал урсусглав.

— Кто?

— Урсусглав. Отрубленная голова медведя. Видишь ли, этот урсусглав сам по себе плавал в воздухе, как летающая тарелка, и походил при этом на старенький «Кадиллак» кузена Вейна. «Красные глаза горели, как два сигарных окурка, а за ушами торчали хромированные телескопические антенны!» — Кин поперхнулся пивом.

— И это напало на нее? Как?

— Едва ли тебе стоит это знать, ты у нас, судя по всему, впечатлительный. Он был холодный, — Кин соскользнул на свой ужасающий южный акцент, — и металлический. Издавал шум, как электрический прибор. Так вот, дружок, это уже нечто реальное, а именно — прямой плод массового подсознания. Эта маленькая девочка — ведьма. Она бы увидела дьявола, не будь она воспитана на повторных показах «Бионического человека» и всех этих «Стар Треков» 3. Она — в основном потоке. И знает, что с ней происходит. Я урвал десять минут, прежде чем появились серьезные мальчики из ассоциации по изучению НЛО со своим дурацким «детектором лжи».

Читать дальше