Дино Динаев - Киборги не умирают

Работали грубо, кое-где даже прожгли сталь насквозь. Похоже было на галакс. Или серпер. Вещи для сварки не приспособленные совершенно.

Антон обошел забор кругом, но нигде не обнаружил даже намека на калитку. Тогда выбрав лист потоньше, постучал.

Старое железо так загрохотало, что его невозможно было не услышать, но с той стороны не раздалось ни звука.

Антон продолжал стучать, хотя можно было перелезть через забор, раз никто не открывает. Он и сам не знал, почему он не полез сразу. Какое-то чутье говорило, что делать этого не надо.

Происходящее ассоциировалось у него с Проктавром, где человечество впервые за свою историю столкнулось с нуль-полосами. Переступит человек через такую, и нет человека.

Может этот забор и не нуль-полоса, но эффект может быть тот же. Что-то говорило ему, что за забором кто-то есть, и хозяин рано или поздно покажется.

Наконец с той стороны послышался душераздирающий скрип несмазанной двери и чьи-то шаги. Процесс сопровождался целой какофонией звуков, как-будто кто-то совершенно не умеющий играть на губной гармошке пытался это проделывать во всю силу легких, перемежая титанические потуги ударами в бубен.

— Ежели вы кроты или клоуны, убирайтесь к дьяволу. Здесь для вас поживы нет, клянусь Великим К.Г., -раздался сварливый голос. — Я самый могущественный шаман в долине, и у меня в доме обитает злой дух, он страсть не любит незваных гостей.

Считаю до трех и выпускаю.

— Подожди считать. Здесь нет ни клоунов, ни кротов, — так же громко ответил Антон,

— Мы — люди с каравана, который шел из Барража в Ахангаран.

— Что с караваном?

— Клоуны вырезали. Нас всего трое осталось.

— Чей был караван?

— Поджидай — камня.

— Что с ним?

— Убит вместе со всеми.

— А что ты скажешь на то, мил человек, что я собственными глазами видел Поджидая вчера живого и здорового?

— Это был клоун. Оборотни одели на себя личины убитых. Как же они тебя не тронули?

Внезапно сбоку, на границе пары страшно склепанных листов жести, где Антон был уверен, ничего нет кроме грубого сварного шва, со скрежетом отворилась крохотная калитка, выпуская довольно отвратительного на вид горбатого карлика.

Рост он имел не более метра. Одет в грязный полосатый халат, рассчитанный на нормальный рост, и полы которого волочатся по земле. Лицо можно было бы назвать лицом ребенка, если бы не дико растущая борода. На груди шамана наряду с уже известными барабаном и губной гармошкой висели гусли с прогнутой декой, глиняные свистульки и бог знает что еще.

— Думаешь, я их пустил? — Лицо шамана было непроницаемо, как показали дальнейшие события, этот человек не умел улыбаться. — Что я клоунов отличить не могу? — Внимательно оглядев Антона, он сказал. — Вижу, ты настоящий воин. Меня зовут Емелех. Скажи-ка, смелый воин, не видели ли твои люди в долине Веселого монаха.

Антон ответил, что нет.

— Ваше счастье, иначе никто из вас не ушел бы живым, — самодовольно бросил Емелех. — Это вам не с паршивыми оборотнями драться.

— В доме ты один?

— Один. Если хочешь на постой определиться, то скажи сначала, чем платить собираешься?

Упоминание о прихваченном мегалакском золоте оставило Емелеха спокойным, зато, когда упоминание Антоном хрустального шара, который он сам не зная, зачем прихватил, заставило глаза шамана разгореться. Он попросил его показать и долго с вожделением вертел в руках посверкивающий всеми гранями хрусталь. Хотя Антон готов был поставить золотой пиастр против рваного контрацептива, что в жадных руках шамана шар стал сверкать меньше, потускнел.

Емелех поспешил спрятать шар за пазуху и, что-то бурча под заросший мохом по самые уши нос, полез в калитку. Сделав знак своим, Антон последовал за ним.

Во дворе стоял дом, довольно обширных размеров, не сказать, что карлик живет, но все равно похожий на конуру, потому что был скроен из пригнанных друг к другу оцинкованных листов. Разных размеров окна были грубо вырезаны и закрыты целлофаном, почему-то порванным.

От созерцания Антона отвлекли стоны Волобуева, пролазившего, вернее, застрявшего в калитке. Он хотел дать ему руку, но силач лишь молча помотал головой. Сталь за его спиной стал выворачиваться, словно распускающийся бутон, и богатырь вполз внутрь, втаскивая за собой коня за хвост. В мониторах того то и дело возникали надписи, украшенные многочисленными восклицательными знаками.

Замыкал шествие напряженно озирающийся Куцый. Поведение парня начинало внушать серьезные опасения. Куцый слишком уверовал в свою незаменимость и буквально помешался на проблемах личной безопасности. Он готов был видеть впереди кого угодно, ребенка, женщину, только не себя.

А кто сказал, что сзади безопаснее?

— Калитку за собой закрой, — велел Антон и почуял неладное, когда Куцый начал недоуменно озираться.

Потому сзади не было никакой калитки, а имел место все тот же изуродованный тяжелыми швами от серпера железный монстр.

Здесь надо держать ухо востро, решил Антон.

Внутри странный дом тоже оказался весь из железа. Комната, куда они вошли вслед за Емелехом, имела недопустимо низкий потолок, Антон успел наклониться, а Волобуев не успел и погнул притолоку.

Спецназовец огляделся. Комната была одна, она же кухня с печкой-буржуйкой.

Второго этажа и подпола не имелось.

Посреди комнаты стоял стол, тоже железный и довольно странный, весь на болтах, похоже, складной.

Емелех выставил в качестве угощения большую миску с мясом и двухлитровый штоф.

Ложка, стакан, миска-все было в единственном экземпляре. Похоже, Емелех до их прихода не подозревал о существовании гостей.

Когда сели за стол, Волобуев как раз уперся головой в потолок.

— В самый раз, — удовлетворенно констатировал он и потянулся за мясом.

— Остановись, — сказал Антон. — Негоже без хозяина со стола вкушать.

— Ешьте, чего уж, — Емелех сделал движение, будто намереваясь выйти.

Антон тоже сделал движение и, вынув паузер, положил рядом с собой на стол.

Оружие так себе, точнее будет сказано, дрянь оружие, ближний бой, даже бронежилет не пробивает, да и зарядов нет, но для устрашения пойдет.

Емелех вернулся, откушал мясца, хватил стакан, потянулся за вторым, но Волобуев стакан отнял, налил до краев, провозгласил:

— За доверие, — и выпил, даже не выпил, проглотил.

Ели и пили много. Антон столько всего пережил за последнее время, что сам не понимал до этого, что же ему не хватало. Оказалось, выпивки.

Спирт жег биологическое нутро, процессор же наоборот окутывала прохладная, окутывающая неприглядную действительность, мгла.

— Хорошо сидим, Ледокол, — донесся из мглы голос Волобуева. — Вот слушай еще анекдот. Идут два клоуна по Перегону…