Андрей Тепляков - Черные небеса

Ной кивал.

— Правильно. Молодец! Давай я тебе помогу.

Он придвинул к краю лохани стул и надавил на плечо Принцессы, усаживая ее. Она нехотя вытащила из воды руку. Села.

— А теперь — так.

Он взял ее здоровую ногу, поднял и осторожно опустил в лохань. Девушка, хрипло смеясь, заерзала на стуле. Ной осмотрел рану на второй ноге. Та оказалась не так страшна, как он думал. Она уже затянулась, образовав длинный неровный грязно-розовый шрам. Ной зачерпнул воды и полил на него. Принцесса вздрогнула и перестала смеяться.

— Больно?

Она убрала его руку. Посмотрела на воду, опустила больную ногу в лохань. Снова засмеялась.

— Те-ло! — воскликнула она. — Те-ло!

Ной расслабился. Теперь дело должно было пойти легче.

— Давай-ка уже целиком.

Он взял ее за руку, поднимая со стула. Она стояла в лохани, радостно размахивая свободной рукой, словно маленький ребенок. Ной ободряюще кивнул ей и потянул вниз. Она садилась медленно, но уже без страха, прислушиваясь к новым ощущениям. Пар обволакивал ее тело, согревая и успокаивая. На секунду она замерла, потом уперлась руками в края лохани и быстро села в воду, подняв волну, перехлестнувшую через край. Ной отскочил, сопровождаемый ее смехом. Она била по воде, хохотала и показывала на него пальцем. Ной рассмеялся в ответ.

Он почувствовал, что вспотел. Снял куртку и принялся стягивать свитер. Увидев это, Принцесса завозилась.

— Тише-тише — не расплескай!

Ной положил руку ей на плечо.

— Воды мало.

Она не обратила на его жест внимания, и Ной вдруг понял, что она освобождает ему место рядом с собой.

— Те-ло! — сказала она и ткнула в него рукой. Потом снова опустила в воду. — Те-ло!

Ной почувствовал, что краснеет.

— Нет-нет! Только ты!

Она смотрела на него, улыбаясь и не понимая ни слова. Он взял ковшик, зачерпнул воды и вылил ей на спину. Девушка выгнулась. Ной, помимо воли, скосил глаза на ее груди. Он никогда еще не видел этого по-настоящему. Только на картинке. Он вспомнил рисунок из альбома Мамочки. Но там груди были больше. У Принцессы — маленькие, соски торчат, как острия.

Ной почувствовал, как во рту пересохло, и с трудом сглотнул. Заставил себя отвести взгляд. Снова зачерпнул воды и вылил ей на плечи.

Принцесса заурчала и прикрыла глаза.

С лестничной клетки донеслись крики и грохот, словно обрушилось что-то тяжелое. Илион Гамов поднял голову и прислушался. Он сидел возле кровати жены. Час назад она, наконец, заснула. На ее бледном лбу все еще лежала смоченная в воде тряпица. Сам Гамов не спал уже вторые сутки. Он ложился дважды, но сон не шел, а пить лекарство, выданное врачом, Гамов опасался — Руфь была слишком плоха. Он боялся, как бы она что-нибудь над собой не сделала.

Упершись в колени, Гамов встал, вышел из комнаты и притворил за собой дверь, чтобы оградить спящую от шума. Варвара стояла у кухонного окна и, вытирая фартуком покрасневшие от воды руки, смотрела на улицу.

— Что там? — спросил Гамов. — Отчего такой шум?

— Не знаю, — испуганно отозвалась Варвара. — Вон — бегут!

Гамов подошел к окну. Между домов бежали люди. Многие полураздетые, в халатах и тапках. Они бежали под редким крупным снегом и тащили на плечах пожитки и детей. Некоторые падали на скользкой мостовой, им помогали подняться.

— Что такое? — пробормотал Гамов.

Варвара перекрестилась. За дверью снова загрохотало.

— Я посмотрю, — сказал Гамов. — А ты побудь с Руфью. Я быстро.

— Не стоит вам ходить, — возразила Варвара. — Там недоброе твориться. Лучше за дверью переждать.

Словно в подтверждение ее слов, на лестнице громко закричала женщина. Ей ответил невнятный гул других голосов. Варвара вздрогнула.

— Конец света, — сказала она громким шепотом.

— И все же я посмотрю, — настаивал Гамов. — Нельзя так — сидеть и ничего не знать.

Он вышел в коридор и остановился у входной двери. Прислушался. Уловил явственный топот ног. Гамов приоткрыл дверь и выглянул. По лестнице бежали люди, он узнал соседей с нижнего этажа. Жена Петра Соломина тащила за руки двоих сыновей. Выглядела она так, будто была одержима демонами — волосы растрепаны и стоят дыбом, глаза круглые и слепые. Она громко пыхтела. Дети вырывались и плакали. Гамов молча проводил их взглядом, от неожиданности совершенно растерявшись. Жену догонял сам Петр. Он был в пижаме и без очков, его огромный живот трясся, он хрипло с трудом дышал. Гамов выступил вперед и схватил его за пропитанный потом рукав.

— Петр! Что случилось?

Толстяк повернул к нему перекошенное лицо и занес руку, словно собираясь ударить. Он явно не узнавал соседа. Гамов внутренне сжался и крикнул:

— Петр, это я!

Крик подействовал. Глаза Петра на секунду прояснились.

— Илион, беги! — закричал он. — Наверх беги! Они уже внизу, там не пройдешь. На крышу беги!

Он вырвал рукав из пальцев Гамова и бросился вперед. Гамов остался один. Снизу никто больше не бежал, наверху кричали и гремели чем-то железным.

«Наверное, пытаются открыть дверь на чердак», — подумал он.

Он подошел к перилам и посмотрел вниз. Ничего не увидел, но услышал — невнятные, утробные звуки, словно под лестницей рычали собаки. По спине пробежал холодок. Гамов уловил движение, а потом увидел первого.

Голый, худой и бледный, будто призрак апокалипсиса, таракан бежал по лестнице. За ним появился еще один, потом еще. Их было не меньше десятка, мужчин и женщин. Они были грязные. Они были с ног до головы выпачканы…

Гамов вскрикнул.

Первый из тараканов задрал голову и громко зашипел. Он рванулся вверх по лестнице с удвоенной скоростью. Остальные последовали за ним. Гамов повернулся к своей двери. От резкого поворота у него закружилась голова, лестница поплыла перед глазами. Он попытался схватиться за поручень, промахнулся и упал. Их ноги зашлепали вокруг него. Он заметил голую ступню с черными обломанными ногтями, успел поднять голову, чтобы увидеть, как они склоняются над ним.

Вездеход медленно выкатился из ворот и двинулся по улице. Мамочка сидела рядом с Колотуном и смотрела в окно. На душе у нее было тревожно. Вокруг не было никого. Валил крупный снег. Темнело.

— Только бы не застрять, — сказал Колотун. — Через Город прорвемся, а там уж поминай, как звали.

Остов отвала с передка машины Колотун снимать не стал, в случае проблем он мог бы послужить тараном. А проблемы вполне возможны. Совет не захочет выпустить вездеход, это не вызывало сомнений. Скорее всего, их попытаются остановить. Баррикад или заграждений из легковых машин Колотун не опасался, ничего серьезного они построить не успеют. Стрелки тоже не остановят вездеход — литая резина и металлические жалюзи помогут им прорваться. На всякий случай Колотун положил в грузовой отсек два запасных колеса. Его беспокоили грузовики, вот с ними могут возникнуть трудности.