Альберт Валентинов - Экзамен

– Врешь ты все, врушка! – дрожащим голосом сказала Ирка и на всякий случай шмыгнула носом, приведя себя в состояние "боевой готовности": теперь она могла зареветь в любую нужную минуту.

– А вот и не вру! – отпарировал Рой и показал язык. – Конец твоей няньке, и все! Спроси кого хочешь.

– Не нянька, а Нянь, – всхлипнула Ирка. – Это он, а не она.

Рой презрительно сунул руки в карманы.

– "Нянь"! Такого и слова-то нет. Эх ты, даже не знаешь, что робот – это не он и не она, а туда же лезешь спорить!

Ирке было шесть лет, и пока никто не делал ей замечаний, что с грамматикой она обращается несколько вольно. Да и мама называет робота Нянем. Очевидно, поэтому упрек показался ей страшно обидным, и она наконец-то заревела.

– Рева-корова! Рева-корова! – Рой запрыгал вокруг нее на одной ноге. Осенью он должен был идти в первый класс и поэтому от всей души презирал плакс.

Не переставая реветь, Ирка схватила горсть песку и – хлоп! – залепила ему глаза. Теперь ревели оба. Ирка громче – от страха за содеянное. Унимать скандал прибежали мамы и роботы. Хотя роботы были ближе, мамы прибежали быстрее.

– Какая ты нехорошая, Ира! – сказала мама Роя, энергично нагибая сына над широким сосудом с водой, принесенным догадливым роботом.

– Ваш тоже не лучше: вечно дразнит девочку! – отпарировала Иркина мама. – Да и мытье пойдет ему на пользу.

Мама Роя в сердцах ткнула сына головой в воду так, что он пустил пузыри, и потащила его прочь, громогласно излагая свои взгляды на "влияние улицы".

Таким образом, чисто женская команда вышла победительницей.

– А чего он врет, что Нянь пойдет в переплавку! – захныкала Ирка, предупреждая родительский гнев.

Теперь они сидели на скамеечке из разноцветного пластика, укрытые от посторонних взглядов тяжелой стеной сирени.

– Что за выражение! – возмутилась мама. – Нельзя говорить "врет", это нехорошее слово.

– А если он врет… – упрямо тянула Ирка.

– А если не врет? – строго сказала мама, и Ирка испуганно замолчала. – Если Нянь не сдаст экзамен, его действительно отправят в переплав.

Ирка угрожающе засопела.

– Не реви. Так полагается. Роботы должны все время совершенствоваться. А Нянь очень старый. Когда я была такой, как ты, он уже жил у нас. Тогда он полностью соответствовал, а сейчас… – Мама пожала плечами и туманно добавила: – Требования были другими. У него ограниченное количество ячеек, и они давным-давно заполнены.

Ирка снова заревела. Уж очень это было страшно.

– У тебя будет другая нянька, гораздо лучше.

– Не хочу другую, не хочу! – ревела Ирка.

– Хватит! – Мама повысила голос, и Ирка тут же замолчала. Когда у мамы такой голос, лучше ей не перечить. – Нянь железный, грубый и знает только старинные сказки. А у тебя будет киберорганическая нянька, нежная, ласковая, как у Тани. Вон она. Видишь, какая симпатичная!

Сквозь просвет в сирени мама показала на изящную молодую женщину, сидевшую на скамеечке с двумя такими же миловидными подругами. Все трое увлеченно орудовали карманными синтезаторами, создавая красивую детскую одежду, и оживленно переговаривались.

– Да-а, она с Танькой и не играет вовсе, только кричит на нее! Вон Танька на дерево влезла, а она и не видит…

– Ну, как бы то ни было, если Няня забракуют, у тебя будет такая, – сказала мама, поднимаясь. – Мы и сами не хотели бы менять Няня, раз уж ты к нему привыкла, но что поделаешь… – Мама поправила Иркин бантик и поцеловала ее. – Мне пора на работу, а ты беги и играй. Только смотри не валяйся в песке.

У скамейки с роботами мама остановилась, что-то строго сказала, и белокурая нянька, отложив синтезатор, неохотно пошла снимать Таньку с дерева.

Дети играли в войну с такриотами. Это была любимая Иркина игра. Она никому не уступала роли отважного Предводителя цивилизаторов, пробивающегося со своим отрядом сквозь ядовитые туманы планеты Такрии. Особенно ей нравилось, когда в схватке с плюющимися пиявками Предводитель падает, красиво раскинув руки и успев крикнуть: "Вперед, ребята!" Нравилось потому, что в этот момент наступала почтительная тишина и в толпу цивилизаторов врывался перепуганный Нянь. Его мощные руки поднимали Предводителя, отряхивали от песка и под конец награждали ласковым железным шлепком.

Но сегодня Предводитель остался цел и невредим. Цивилизаторы только что с большими потерями пробрались через кишащее электрическими змеями болото, отбили нападение страшных гарпий и укрылись под огромной скалой, на которой засели коварные такриоты. И в этот момент Предводитель заявил, что он больше не играет. Осиротевшие цивилизаторы покрыли позором дезертира, а Ирка медленно побрела по дорожке, машинально обрывая сирень.

Сейчас Няня, ее доброго старого Няня, злые экзаменаторы, как злые такриоты, тащат к огромной, содрогающейся от бушующего пламени печи, кровожадно разинувшей огромный зев. Ирке не пришлось еще бывать па экзаменах, но представляла она их именно так.

В болотах Такрпи новый Предводитель громко ободрял цивилизаторов, половина которых уже была поражена ядовитой слюной пиявок. Ирка узнала визгливый голос Роя. По сердцу резанула обида, что Предводителем выбрали именно его.

– Да-а, понарошке-то каждый может, а ты вот взаправду попробуй! – вслух произнесла она, ревниво отмечая, что ее недруг совсем неплохо командует.

Дорожка оборвалась. Здесь был выход на улицу – два пластиковых столбика, а между ними пустота. До сих пор эта пустота была для Ирки тверже каменной стены: выходить одной с детской площадки ей категорически запрещалось. Но как должен поступить храбрый предводитель, если гибнет друг?.. И какой друг!..

Прямо напротив, у края тротуара, стояла колонка для вызова машин. Ирка тысячу раз видела, как это делают взрослые. И, набрав побольше воздуха, она бросилась вперед и обеими руками надавила кнопку. На колонке зажглась лампочка – заказ принят. В Иркином характере была черта, уже теперь беспокоившая ее родителей, решившись на что-нибудь, она не оглядывалась назад. Так и сейчас: она бестрепетно скользнула в открытую дверь серой "черепахи", опустившейся у колонки. Робот-водитель не позволил себе ни малейшего сомнения насчет возраста пассажира.

– Отвезите меня, пожалуйста, туда, где роботы сдают экзамены, – попросила Ирка, низко нагибаясь к микрофону, словно не была уверена, что водитель увидит ее через стеклянную перегородку.

"Черепаха" дернулась и застыла. Водитель с интересом обернулся. Его рубиновые зрачки горели ярче обычного.

– Простите, вы человек или робот? – неуверенно спросил он.

– Я человек, – с достоинством сказала Ирка. – И пожалуйста, поторопитесь. Я очень, очень, очень спешу.