Майкл Муркок - Ледовая Шхуна / The Ice Schooner [= Ледовая шхуна, или Экспедиция в Нью-Йорк]

— Ты знаешь плато Восьми Городов? — удивился Арфлейн. Он взглянул на Уркварта, но тот, опершись на гарпун, смотрел в сторону.

— Мы шли гораздо дальше с юга, чем ты, мой друг, — улыбнулся вождь варваров. — Там стало слишком тепло. Лед исчезает, а под ним находится что-то мягкое и неестественное. Мы ушли на север, где все как обычно. Я — Донал из Камфора, и это мой народ.

— Арфлейн из Брершилла, — представился Арфлейн.

— Лед на юге тает? — впервые вступил в разговор Манфред.

— Это так, — кивнул Донал из Камфора. — Никто не может там жить. Зверь бежит из плохих мест.

Покачав головой, он скривился.

Арфлейн почувствовал, что от этих слов ему становится не по себе.

Засмеявшись, Донал показал на него.

— Ха! Тебе это тоже не нравится! Куда ты шел?

Арфлейн вновь посмотрел на Уркварта, но гарпунщик упорно избегал его взгляда. Храня в секрете цель их путешествия, он ничего не добьется. С другой стороны, на варваров это может произвести впечатление.

— Мы идем в Нью-Йорк, — сказал он.

Донал был потрясен.

— Ты ищешь дворец Ледовой Матери? Никто не может пройти туда…

Уркварт жестом указал на Арфлейна.

— Он может. Он избранник Матери. Я говорил тебе, что одному из нас предначертано судьбой встретиться с нею и молиться за нас. Она помогает ему добраться к ней. Когда они встретятся, лед не будет таять.

Теперь Арфлейн понял, как Уркварт завоевал расположение варваров. Несомненно, они были намного суевернее жителей Восьми Городов. Однако Донала не просто было одурачить.

— Сделаем то, что говорил нам Уркварт, и проверим справедливость его слов, — облокотившись локтем на плечо толстяка, произнес он.

Бросив быстрый взгляд на Арфлейна, толстяк пожевал губу.

— Я жрец, — обратился он к Доналу. — Я это решил.

Пожав плечами, Донал отошел назад.

Жрец перевел взгляд на Арфлейна и Ульрику, а затем на Манфреда Рорсейна. Подергав себя за ус, он подошел к Уркварту.

— Эти двое? — спросил он, указывая на Ульрику и Манфреда.

Уркварт кивнул.

— Хорошая порода, — произнес жрец. — Ты был прав.

— Представители высшей знати Восьми Городов, — стал объяснять Уркварт с гордостью. — Нет лучшей крови, и они — мои родственники. Это обрадует Ледовую Мать и принесет нам удачу. Арфлейн отведет нас в Нью-Йорк, где мы будем желанными гостями.

— О чем вы говорите, Уркварт? — обеспокоено спросил Арфлейн. — Какую сделку вы заключили за нашими спинами?

Уркварт улыбнулся:

— Это разрешит все наши проблемы. Моя цель будет достиг нута. Ледовая Мать будет задобрена, вы избавитесь от своего бремени, мы обретем помощь и дружбу этого народа. Наконец-то сбудется то, о чем я мечтал все эти годы. Я верил в Ледовую Мать, служил ей, молился ей. Она послала вас, и вы помогли мне. Теперь она дает мне то, что принадлежит мне по праву.

Арфлейн содрогнулся. Голос гарпунщика был пугающе холоден.

— Что вы имеете в виду? — спросил он. — Как я помог вам?

— Вы спасли жизнь членам клана Рорсейнов — моему отцу, его дочери и племяннику.

— Я думал, что именно поэтому вы испытываете ко мне чувство дружбы…

— Я увидел в этом вашу судьбу. Я понял, что вы исполнитель воли Ледовой Матери, хотя вы сами не догадывались об этом. — Уркварт откинул капюшон. — Вы спасли им жизнь, Конрад Арфлейн, чтобы я распорядился ею по собственному усмотрению. Пришло время моей мести. Единственное, о чем я сожалею, — что моего отца нет здесь.

Арфлейн вспомнил похороны во Фризгальте и странное поведение Уркварта, когда он с яростью бросил ледяную глыбу в могилу старого Рорсейна.

— Почему вы ненавидите их? — спросил он.

— Он хотел убить меня. Моя мать была женой хозяина гостиницы и любовницей Рорсейна. Когда она принесла меня к нему и согласно обычаю просила взять под его покровительство, он велел слугам отнести меня на лед и оставить там. Я слышал эту историю из ее уст много лет спустя. Меня нашли китобои, и я стал их талисманом. Об этом рассказали в городе, и мать поняла, что произошло. Она принялась разыскивать меня и, наконец, нашла, когда мне было уже шестнадцать лет. Тогда я поклялся отомстить роду Рорсейнов. Я дитя льда, любимец Ледовой Матери. То, что я жив, доказывает это.

Глаза Уркварта вспыхнули огнем.

— Так вот что заставило этих людей слушать вас! — прошептал Арфлейн. Он попробовал развязать узлы на руках, но тщетно.

Не обращая на него внимания, Уркварт достал из ножен длинный нож и, наклонившись, разрезал ремни, связывающие Манфреда и Ульрику. Ульрика побледнела, в ее глазах появился ужас.

Поставив дрожащую женщину на ноги, он схватил Манфреда за изодранный плащ. Юноша поднялся, всем своим видом выражая чувство собственного достоинства. Краем глаза Арфлейн заметил рядом с собой какое-то движение. Повернув голову, он увидел, что руки Ульсенна свободны. Разрезая ремни, Уркварт случайно освободил и его. Донал молча указал на Ульсенна, но Уркварт с отвращением повел плечами.

— Он ничего не может сделать.

Арфлейн, все еще не веря, посмотрел на гарпунщика.

— Уркварт, вы потеряли рассудок. Вы не можете убить их!

— Могу, — тихо произнес Уркварт.

— Он должен, — добавил жирный жрец. — Мы договорились об этом. Нам не везло на охоте. Ледовой Матери нужно жертвоприношение. Жертва должна быть лучших кровей. Если Уркварт совершит этот обряд, остальные будут освобождены.

— Он безумен! — Арфлейн отчаянно пытался встать на ноги. — Ненависть затуманила его разум!

— Я не вижу этого, — спокойно произнес жрец. — Даже если это так, какое нам до этого дело? Умрут эти двое, ты останешься жить. Будь благодарен за это.

Приподнявшись, Арфлейн снова рухнул на лед.

Пожав плечами, Донал пошел прочь. За ним, толкая перед собой Ульрику и Манфреда, последовал жрец. Замыкал шествие Уркварт. Ульрика обернулась к Арфлейну, ужас в ее глазах сменился выражением безысходного отчаяния.

— Ульрика! — закричал Арфлейн.

— Я сниму с вас оковы, — не глядя на него, произнес Уркварт. — Освобождая вас, я возвращаю вам долг.

Арфлейн тупо наблюдал, как варвары сооружают из костей рамы и привязывают к ним пленников. Выйдя вперед, Уркварт принялся срезать с Манфреда остатки одежды, пока юноша не остался совершенно голым. Затем, подойдя к Ульрике, он проделал с ней то же самое.

Арфлейн с ужасом увидел, как Уркварт занес нож над гениталиями Манфреда. Он увидел взмах ножа и услышал адский крик юноши. По его ногам потекла кровь. Свесив голову, Рорсейн затих. Помахав в воздухе своим трофеем, Уркварт отбросил его в сторону. Арфлейн вспомнил древний дикий обряд своего народа, не совершавшийся уже много столетий.

— Уркварт, нет! — закричал он. — Нет!

Казалось, что Уркварт не слышит его. Внимание гарпунщика было приковано к Ульрике, которая с безумным от страха взглядом пыталась отодвинуться от угрожавшего ее грудям ножа.