Мэрион Брэдли - Уцелевшие

Перерыв, потом заговорил другой… Хотя, почему Дэйн сразу понял, что это другой, сказать было трудно; очевидно, из-за отличной от первого, Вилкиша Ф'Танзы, ритмической организации речи.

«Капитан! Это человек?»

«Не знаю, М'Каш. Какое-то большое белое существо, крупнее человека, дожившего до почтенного возраста!»

Дэйн взглянул на Драваша и понял, что Ф'Танза под словом «человек» подразумевал ящера швефеджа, подобного себе; а ящерообразные продолжали расти и после достижения зрелого возраста, они увеличивались в размерах всю жизнь, так что их длина была показателем возраста.

«Как „белое“? Капитан, ведь обитатели этой планеты человекоподобны, но отличаются от нас по цвету! Может быть, это иллюзия или существо просто деформировано, подобно Громкоголосому?»

«Оставайся на месте, М'Каш. Пойду посмотрю».

Последовала пауза, такая длинная, что у Дэйна волосы зашевелились на голове. Наконец прозвучало:

«Докладывает М'Каш Валсаа. Прошел один стандартный пищеварительный период. Сообщать не о чем».

Жужжащий сигнал сообщил об окончании этого сообщения.

«М'Каш Валсаа докладывает. Прошло два стандартных пищеварительных периода. Сообщать не о чем».

И все. Теперь уже на самом деле все. Тишина тянулась и тянулась, и наконец из кубика перестало доноситься даже механическое шипение, и Драваш нажал кнопку. Забыв о собственных же инструкциях, он проворчал какую-то фразу на языке швефеджей, которую диск-переводчик Дэйна перевел как: «Несчастные пропавшие яйца!» Затем он выпрямился и передернулся, еще больше походя на встревоженного тираннозавра-рекс.

— Я лично проверю все приборы! А потом я хотел бы убраться из этого места как можно дальше!

Дэйн с ним полностью согласился, ощущая при этом, что если бы он возглавлял эту экспедицию, то убрался бы отсюда как можно дальше, даже не тратя времени на проверку приборов!

— Божественное Яйцо… — начал было Аратак, но Драваш оборвал его, нетерпеливо фыркнув:

— Коллега, умоляю, хватит афоризмов! Я занят!

Он подошел к одному из массивных странных приборов, стоящих у стены, и принялся его изучать.

Марш тяжело вздохнул и осмотрелся. Дождь стих, превратившись в легкую морось, с шелестом падающую на землю. Дэйн повернулся спиной к стене здания и двери, избавляясь от ощущения, что вот-вот что-то вонзится ему между лопаток. У него было неприятное чувство, что за ним наблюдают. После прослушивания кубика он надеялся, что они вообще не будут заходить в покинутые здания базы. Он старался держаться поближе к Райэнне. Близость еще одного человеческого существа придавала слабое ощущение безопасности, что, как он понимал, было иллюзией. Уж лучше руководствоваться инстинктами…

Под нависающей крышей, у бетонного основания, где стояла тяжелая аппаратура, трава редела, обнажая землю. Марш внезапно вздрогнул. Следы! Здесь дождь не мог их смыть, и просто некому было ступать тут после того, как первая экспедиция вслед за персоналом базы канула в небытие.

— Стой на месте, — сказал он Райэнне и, подойдя к навесу, опустился на колени. Аратак удивленно поднял голову и тронулся было к нему, но Дэйн махнул рукой, останавливая его, а сам двинулся вдоль навеса, внимательно разглядывая притоптанную землю и выделяя собственные свежие следы и следы двух ящерообразных.

Почва была сухой, рассыпающейся, и, разумеется, ветер поработал над ней, хотя дождь сюда и не добрался, и края следов были нечеткими. Наконец Дэйн выпрямился, стоя на коленях.

— Капитан, — спросил он, — персонал базы целиком состоял из ящеров типа швефеджей или нет?

— А как же? — с отсутствующим видом ответил Драваш, не отрывая глаз от аппарата, который осматривал.

— А изыскательская экспедиция тоже?

— Ну конечно. — На этот раз черная голова игуаны отвернулась от экрана неизвестного прибора, где на полутемном фоне зеленые линии пересекались в причудливых, с точки зрения Дэйна, изгибах каждые несколько секунд. — Ты что-то обнаружил?

— Пока не уверен. — Дэйн задумчиво уставился на неясный отпечаток, припоминая, чему обучал его в австралийской пустыне много лет тому назад один старый абориген, умевший читать по следам как по книге. Маршу никогда не нравилось это занятие. Но теперь…

— А вы, капитан, знали что-нибудь о них лично? Ну, например, были ли среди них такие же большие особи, как вы или Аратак?

Капитан издал странный прерывистый звук.

— Ну, насколько я себе представляю, они в основном были поменьше; такая работа, как правило, предназначена для молодых людей. А что ты хочешь выяснить?

— Я далеко не уверен, но вот эти следы — здесь, под навесом, на почве, — указывают на то, что тут проходил ящер размером с Аратака. А может быть, и побольше.

— Что-то я не пойму, о чем ты толкуешь. — Драваш оторвался от прибора и подошел. Дэйн указал на обнаруженные им большие следы. Капитан озадаченно уставился на землю, затем резко вскинул голову. — Подожди-ка минутку, сказал он. — Ты говоришь о давлении, оказываемом ногой на землю?

— Ну конечно, — сказал Дэйн.

— Вот как! — воскликнул Драваш. — Я только теперь понял. Однажды мне довелось принять участие в совместной с прозетцами экспедиции, и один из них всегда мог сказать, какое животное находится неподалеку; он постоянно обнюхивал землю и по запаху определял это. Для меня оставалось тайной, как он мог узнать, но, как правило, он не ошибался. Он даже пытался обучить меня этому искусству, но я оказался бездарным учеником. Так обезьяноподобные тоже способны на такое? — В его голосе слышалось неподдельное изумление.

— Большинство охотящихся особей развивают в себе эту способность еще на примитивном уровне существования, Драваш, — сказала Райэнна. — Старые записи свидетельствуют, что мой народ тоже обладал этим искусством, ныне, правда, уже утерянным нами.

Дэйн для себя отметил, что Райэнна, следовательно, считает его более примитивным созданием, чем она, но сейчас дело было не в этом. Драваш глядел сверху вниз на Марша с внезапно проявившимся уважением.

— Это просто удивительно. И что же ты можешь сказать нам об этом существе?

— Очень немногое, капитан. Только то, что оно размером и весом подобно Аратаку. Эти следы слишком давние, но посмотрите, как глубоко они впечатались в землю, когда были свежими.

Драваш действительно склонился, опустив длинную морду к земле и пытаясь рассмотреть следы. Наконец он выпрямился и слегка передернулся, уныло покачивая головой.

— Извини, но для меня, боюсь, земля она и есть земля. Так я и сообщил моему приятелю прозетцу тогда. А скажи, ты сможешь узнать это животное, если унюхаешь его в другом месте? Мой приятель говорил, что может.

Дэйн покачал головой: