Илья Одинец - Условно разумный

Грог упрямо молчал.

Капитан вздохнул и открыл крышку, закрывающую тарелки. Кокуш приготовил его любимое блюдо — жареный бебеш в соусе из недозрелых груш и гургалы, и О'рдрин почувствовал, как защемило сердце. Кок заботился о нем даже теперь, когда узнал об обмане с человеком. Повар не разговаривал с капитаном, молча подчиняясь его приказам, но в душе любил, и бебеш тому доказательство.

— Не вздыхайте, О'рдрин, — Мэкалль внимательно посмотрел на капитана. — Я понимаю, разница между разумным и условно разумным не такая уж и большая для неопытных глаз неспециалиста, и вы привязались к парню. Но поймите и примите истину: он не разумное существо, и относиться к нему нужно с меньшими эмоциями. А вы переживаете.

— Мне стыдно, — глухо ответил О'рдрин. — Но не только из-за своего поступка, но и потому, что я ни о чем не жалею.

— Вы и не должны жалеть. Если бы мы сразу заперли человека в клетке, сейчас в ваших глазах не было бы столько печали.

— А ты? Хочешь сказать, ты не привязался к нему?

— Ни капли, — отрезал арахноид.

— Я так не считаю. Ты всячески показывал Андрею свое недовольство им и презрение, хотя для нет ни одного повода. Я думаю, ты еще больший обманщик, чем я. Ты тоже к нему привязался и своим поведением и грубостью пытался убедить самого себя в том, что человек — всего лишь животное.

— Не придумывайте, капитан.

— Тогда скажи, объясни, почему ты относился к нему хуже, чем к самой опасной и глупой твари шестого отсека?

— Он мне не нравился.

— А я считаю, наоборот.

— Как хотите, — арахноид поднялся. — Советую вам отвлечься и заняться поисками нового второго пилота. Для следующей экспедиции вам понадобится помощник.

Мэкалль вышел, а О'рдрин качнул головой.

— Знаю я тебя, старый мошенник.

Он посмотрел на бебеш и взял ложку.

Любопытство все-таки пересилило. Андрей обернулся, ожидая увидеть О'рдрина, но встретился глазами с глазами той, о которой пять минут назад боялся и подумать.

Илорэль была сказочно красива в обтягивающих брючках, широкой блузке, легких сапожках и с небольшой сумочкой, притороченной к поясу.

Навор кашлянул и тактично скрылся за занавеской.

— Я не знала, — произнесла Илорэль. — Никто не знал, кроме отца и Мэкалля.

Пожалуй, если бы она начала с других слов, мужчина не стал бы слушать, а теперь все переменилось. В сердце зажглась надежда, к тому же в глазах девушки читалось столько страдания и чувства вины, что сил отвернуться не осталось. Напротив, Семенов поднялся и взялся руками за прутья.

— Я не знала, — повторила Илорэль. — Отец и Мэкалль ничего никому не сказали. До последней секунды я считала тебя гостем «Грога». Как и Кокуш. Как и Дртмслотлст. И Грог, хотя и знал о плане отца, тоже считает, что капитан неправ.

"Мэкалль снова тебя обманул", — подвел итог аналитик.

— Ты не виновата в случившемся. И ничего не могла бы сделать.

Девушка приблизилась к клетке и взялась руками за прутья, соседние с теми, за которые взялся Андрей, и мужчина почувствовал тепло, исходящее от Илорэль.

— Ничего не могла бы сделать? Ты считаешь меня слабой? Отец тоже так думает. Думает, девчонка, ничего не умеет. Слабая, безвольная, только и умеет лечить безмолвных тварей да ковыряться в проводах. А на самом деле он плохо знает свою дочь.

Илорэль приблизила лицо вплотную к клетке и зашептала:

— То, что я тебе скажу, должно остаться между нами. От того, сможешь ли ты держать язык за зубами, будет зависеть очень многое. Ты даже не представляешь, какую тайну я хочу тебе доверить. Точнее, мне необходимо тебе ее доверить.

— Можешь на меня рассчитывать.

Девушка оглянулась на синий занавес и зашептала:

— Когда ты исчез, я отправилась за тобой в паб. Ты отключился потому, что не привык к местному пиву, а бармен налил тебе слишком много. Когда тебя доставили на корабль, все и началось. Мне не позволили привести тебя в чувство уколом диметрисила, отец отослал меня в каюту. Происходило нечто странное. Грог включил громкую связь, и я услышала разговор капитана и Коронера. О тебе. А потом отец собрал всех в рубке, уволил Дртмслотлста и объяснил, на каких правах ты находился на его корабле. Мы все были ошарашены, но в случившемся есть свои плюсы. К тому времени, как от Коронера за тобой приехал фургон с клеткой, я уже находилась у друзей. Я помогу тебе. Только и ты должен помочь нам.

— Помогу, — пообещал Андрей. — Только я не совсем понял, кому и, главное, как?

— Каждый год на Реджине проводятся бои с участием самых злобных тварей Вселенной. Шоу транслируется на тридцати тысячах планетах, а деньги, которые зарабатывают на этом мероприятии, просто огромны. Представляешь масштаб? А теперь представь силу влияния, которое оказывают бои на разумных существ. Шоу вобрало в себя все самое отвратительное, что есть в мире: драки, кровь, жестокость, ярость, смерть, убийство. Бои возрождают в разумных существах самые низменные инстинкты, пробуждают азарт, основанный на жажде крови и смерти. «ОГБ» — организатору шоу — все равно, каким образом выкачивать из народа деньги, лишь бы платили, и гибель сотен живых существ их не волнует.

Но и это еще не самое страшное. Те, кто помнит первые бои, например, Дртмслотлст, видят, как развивается «бизнес». С каждым годом схватки становятся все ожесточеннее и масштабнее. Охотников не останавливает нравственная сторона вопроса, они ловят зверей и привозят их на Реджину, а в последние годы идет стойкая тенденция к принуждению участия в боях разумных существ. Разумных выставляют против хищников! Это позор для любого общества, откат в развитии! Это, в конце концов, жестоко и неразумно! Конфедерация Межгалактических Связей, несмотря на многочисленные акции протестов, не может закрыть шоу. «ОГБ» хорошо платит членам правления, к тому же бои — отличный способ быстро заработать крупную сумму. Не удивлюсь, если окажется Реджина тайным проектом Конфедерации. Но шоу все равно нужно закрыть.

Семенов понимающе кивнул. В истории Земли было не одно кровавое пятно. Он вспомнил историю Древнего Рима и самый большой амфитеатр — Колизей. На его арене тоже происходили жестокие убийства. Ради потехи толпы и императора в Италию привозили множество диких животных, чем страшнее и диковиннее, тем лучше: тигров, львов, быков и даже гиппопотамов. Беззащитных рабов и христиан, повинных лишь в том, что их религия отличалась от религии большинства, выставляли на арену, обрекали на смерть, а толпа кричала от восторга, когда женщин и детей разрывали на части львы и тигры.

На Реджине кровопролитие приобретало поистине вселенские масштабы, на потеху толпе убивали не в городе, не в стране, а на целой планете, и зрителей собиралась не пара тысяч человек, а миллиарды и миллиарды разумных.