Элисон Синклер - Вереница

– Извините, но я не могу этого сделать. По-моему, вы слишком спешите. Вы требуете от людей доверия, которого пока не заслужили. – Она взмахнула рукой. – Среди этой толпы есть люди, которые изначально были готовы ко всему. Это их вы должны привлечь на свою сторону, а не каких-то жалких, ни на что не годных потребителей, – заявила она, пренебрежительно глядя на Доминика.

Софи инстинктивно обернулась, почувствовав движение за спиной. Пятерка молодых юнцов в черном, три парня и две девушки, нерешительно шли к центру лагеря. У одного из парней была забинтованная рука, и Софи с ужасом узнала лица, которые она видела в свете зажигалки прошедшей ночью. Они скользнули по ней взглядами, явно не узнавая ее.

Ла Флер тоже обернулась и сказала Доминику:

– Докажите, что вы способны обуздать этих подонков, и тогда, возможно, вы получите право требовать у людей продукты.

Они собрались уходить, и тут к ним подошла женщина с ленточками. Стивен не дал ей пристегнуть ленточку себе на грудь. Он взял лоскуток ткани, пристально глядя на женщину сверху вниз стальными глазами. Когда она ушла, он просто разжал ладонь, и ленточка упала на пол.

– Я должен убраться отсюда, – сказал он ла Флер, не обращая внимания на Софи.

Эти слова прозвучали как пароль. Ла Флер ответила, помолчав немного;

– Будь осторожен.

Она пристально наблюдала за тем, как его искаженное от ярости лицо наконец немного прояснилось.

– Ты хочешь присоединиться к этой группе?

– Я подумаю.

На мгновение их взгляды скрестились, затем он поправил рюкзак, который никогда не снимал, и пошел, пробираясь сквозь толпу. Медсестра провожала его взглядом, поджав губы.

– …сторож брату моему? – пробормотала она.

– Давно знакомы? – сказала Софи.

– Полжизни, – ответила ла Флер. – Думаю, нам с вами надо заняться чем-то полезным. – Она глянула вокруг и слегка покачала головой. – Я ожидала чего угодно, только не этого. С какой стати врач, окончившая Гарвардский университет, решила бежать, присоединившись к цыганам?

Софи вьшученно улыбнулась ей.

– Вы разве не знаете? Гарвард не обеспечивает штатной работой.

Ла Флер приветливо улыбнулась в ответ.

– Собираетесь здесь остаться?

– Если найду то, что нужно для продолжения моих исследований, то останусь, – ответила Софи.

– И что вы сейчас исследуете?

– Это одна из областей медицины. Нейродегенеративные расстройства.

– Надеетесь, что инопланетяне найдут лекарство?

– Да, – коротко ответила Софи. – А вы почему решились на этот полет?

– В поисках иной жизни, наверное, – так же коротко ответила ла Флер, но Софи заметила, как она посмотрела Стивену вслед. – А еще, возможно, потому, что я сторож брату моему. – Ла Флер глянула на Софи. – Расскажите мне о своей работе. Может, я сумею помочь. – Она криво усмехнулась. – Я хотела поступить в мединститут, но у меня не было денег, да и оценки подкачали. – В голосе ее звучала горечь. – В детстве я не столько училась, сколько старалась выжить. Я даже не знала, что способна учиться, пока не поступила в вечернюю школу.

Софи разглядывала ее сдержанное и поразительно красивое лицо с яркой, но тщательно наложенной косметикой. В жилах ла Флер наверняка текла смешанная кровь, причем негритянская, а также индейская или мексиканская, смешанные с кровью белой расы, подарившей ей светло-карие глаза. Такое смешение делало девушку уязвимой для расистов всех мастей. Однако, несмотря на это, – а быть может, благодаря этому, – она была очень гордой.

– Я всегда считала, – осторожно промолвила Софи, – что наша система не давала возможности раскрыться многим талантливым людям.

– Будем надеяться, инопланетяне не повторят той же ошибки, – усмехнулась в ответ ла Флер.

“Сука!” – подумал Стивен и бросился бежать, испугавшись собственных мыслей. В голове его словно кружила стая волков. Никогда раньше он не осознавал так отчетливо, насколько неразделимы любовь и ненависть, желание и насилие. Сука! Почему она не пошла с ним?

Она должна была пойти с ним! Какого черта она вообще поперлась на этот корабль? Оставалась бы в своем Сиэтле и работала бы до потери пульса. У нее это отлично получалось. Пускай сидела бы дома, пытаясь понять, почему ее романы вечно кончаются крахом. Пускай ждала бы и терпела, утешая себя тем, что все могло быть еще хуже. Но она отправилась с ним в этот полет! Так почему же теперь не пошла с ним? Зачем настаивает, чтобы он присоединился к этим грошовым диктаторам, к этой кучке неудачников? Она что, не понимает, как нужна ему сейчас? Как нужна ему женщина, которой можно доверять?

Может, все дело именно в этом? Она не хотела быть нужной, поскольку эта потребность превращалась в требование служить и покоряться. Она предпочитала быть нужной в рамках своей профессии. Пятнадцать лет он видел, как она уходила от мужчин, которые считали, что слова “ты нужна мне” равносильны признанию в любви.

Но неужели она не понимает, что сама будет виновата, если…

Он мог быть сейчас в горах. В северо-западной сельве, среди громадных секвой. Он мог бы пережить там зиму – и зиму, и полицейское расследование, и погоню. И зачем он не скрылся в горах?

Стивен внезапно содрогнулся, до боли отчетливо вспомнив взрыв внутри тела, фонтан крови, осколки раздробленной кости… По спине пробежала дрожь. В сумерках полупьяный охотник принял его за оленя. Стивен до сих пор чувствовал удар пули в ночных кошмарах, а когда просыпался, ему казалось, будто холодный пот на лице – это кровь, и он содрогался в предощущении агонии. Он помнил круглое розовое лицо охотника, глядевшего на него сверху вниз, как луна. Иногда после ночных кошмаров Стивен думал о том, как он устроит охоту на своего мучителя.

Судья был очень снисходителен. Охотник и его друзья изо всех сил старались помочь Стивену, оказали ему первую помощь, а потом три часа несли его вниз по тропе. Один из них сразу после этого перенес инфаркт и на суде выглядел очень усталым. Изредка он бросал виноватые взгляды на Стивена, и было ясно, что он понимает его, как может понять только человек, тоже переживший сильную боль и страх близкой смерти. Но судья объявил, что, несмотря на их проступок, они сделали все, что смогли, чтобы загладить свою вину. Фактически это прозвучало как “ступайте и больше не грешите”. Стивен, собственно, и не разочаровался; он давно потерял веру в правосудие. Но он навсегда сохранил в памяти образ Флер, как она, стоя в строгом черном костюме, с гладко зачесанными кверху и собранными в пучок блестящими волосами, вдруг крутанулась на высоком каблуке и плюнула на ступеньки здания суда. Она презирала пьяниц и насильников, а также всех, кто их защищал.