Мэрион Брэдли - Разрушители Мира

— Можно мне присесть к вам?

— Да, конечно, — Дэвид освободил место. — Вернулись из города? Как там?

— Великолепно, хотя я видел и более примечательные вещи в различных уголках Галактики.

— Все вернулись? Рондо, Мисси…

— Нет, они захотели задержаться, — ответил Коннер. Очевидно они лучше выносят толпы людей, чем я. Регис утверждает, что я могу учиться, защититься от моих… эспсенсоров, он назвал это так. Однако он согласился, что я никогда не буду чувствовать себя счастливым в скоплении народа. Вероятно это является следствием того, что… мы то, что мы есть, — Вы обнаружили, что вы из себя представляете? — осведомился Дэвид. Коннер явственно вздрогнул и Дэвид быстро добавил, — оставьте это. Забудьте то, о чем я спросил, — Когда-нибудь. Когда я… буду более объективен, — сказал Кокнер. — Неприятно быть не единственным телепатом в группе, но нужно к этому привыкать.

Они ели в дружеском молчании. Конечно, Дэвиду была неприятна мысль о том, какое задание ему еще предстоит выполнить. Как, ко всем чертям, ему сообщить одному из почти чуждых существ, какую роль играет ненамеренное половое извращение в переживаниях, которые, очевидно, играют очень большую роль для этого чужака? Проклятье, что это Регис взвалил на меня? Было бы проще, если бы я находил Мисси симпатичной и мог бы доверять ей, но надо принять во внимание, что все, что она говорила Джейсону или мне — ложь, и мне это очень и очень неприятно.

И чем ближе я знакомлюсь с Коннером, тем я менее уютно чувствую себя в своей шкуре. Она не проявляет к нему никакого интереса как к человеку. — Он к ней — постоянно.

Она мила. По крайней мере, так должно было быть до этого несчастного случая.

Коннер поднял взгляд от своей тарелки с удивительно вкусной смесью — и его улыбка была немного ироничной.

— Регис сегодня сделал замечание, из которого я мог заключить, что в обществе телепатов существует мудреный этикет в личной сфере и повседневной жизни. Это сделано для того, чтобы сгладить острые углы. Еще никто из нас не имел возможности освоить его, но, конечно, здесь считается некрасивым задумываться о присутствующих, доктор Гамильтон.

Дэвиду захотелось, чтобы его лицо было таким же темным, как у Коннера. Он только что заметил, что краснеет.

— Извините меня, Коннер. Если здесь имеются какие-то правила, то я их еще не знаю. И не хотите ли называть меня просто Дэвид?

Коннер, рот которого все еще был набит едой, признался: — Я еще не все обдумал. Будем честны друг с другом. Почему ты все время думаешь обо мне? Считается полезным иметь при себе врача, который рассматривает тебя не только как медицинский случай. Что ты обо мне думаешь?

— Во-первых, что тебя тоже зовут Дэвид и как мне нужно называть тебя? — уклонился от ответа молодой врач — И еще, только не здесь. Не хочешь подняться ко мне? Там мы сможем поговорить.

— Охотно. Ты уже видел автоматы? — на пути к выходу из кафетерия Коннер остановился перед одним, который выдавал маленькие пакетики с фруктово-ореховой карамелью. Он извинился.

— Я почти всегда ощущаю голод. По-видимому, это действие здешнего воздуха.

Дэвид взял горсть карамели. Он уже пробовал ее, очевидно она, как и большая часть еды в здании штабквартиры, была местного производства.

— Одно, общее для всего проекта, это необычно высокий метаболизм, что предполагает, что телепатия требует огромного расхода энергии. Конечно, я слышал, что они также входят в транс, — он заметил пакетик, который Коннер нес в руке. — Ты уже охотился за сувенирами?

— Нет. Это дал мне Данило и посоветовал мне поставить в комнате — это, может быть, заинтересует меня как технический прибор. Само собой разумеется, я тщательно проверил это. Я склонен доверять Данило — но я не могу исключить того, что дарковерец использует нас для какого-то эксперимента, чтобы посмотреть, как мы отреагируем.

Они молча поднялись на лифте в маленькую комнатку Дэвида в одном из зданий штаб-квартиры. Войдя, Дэвид сложил карточки по порядку и положил их в ящик письменного стола, пока Коннер распаковывал свой маленький прибор. Он передвинул один из рычажков, глухое гудение наполнило комнату. Дэвид почувствовал, что в голове у него зашумело, зрительные и слуховые способности притупились…

Нет. Он слышал и видел так же хорошо, как всегда. Что было притуплено, так это дополнительные чувства, но они были не отключены полностью, а только притуплены. Как слепое пятно при мигрени, которое только мешает видеть, но не лишает человека зрения полностью…

— Да будь я проклят, — выругался Коннер и поставил рычажок на пульт. Гудение прекратилось. Дэвид снова вернулся в обычное состояние. — А говорят, что в этом конце Галактики у дарковерцев нет никакой технологии!

Дэвиду абсолютно не было ясно, откуда он взял ответ, но он произнес, прочитав один из отпечатанных листков:

— Нет технологии понятной для Земной Империи. Я тоже хочу изучить все это. Если мы узнаем, как этот прибор отключает телепатию, мы продвинемся далеко вперед в изучении телепатии. Но я могу держать пари, что хотя дарковерцы и создали этот прибор, сами они точно не знают, как он функционирует. Это типично для общества с низким технологическим уровнем развития. Можно вспомнить как земляне в начале космической эры использовали электричество, не понимая его структуры.

— Весьма возможно, — Коннер ощупал прибор своими гибкими, искусными пальцами. — Это, вероятно, один из аппаратов, которые называются телепатическими глушителями. Это выражение я слышал в городе. Почему же они мне его дали?

Дэвид поднял взгляд. Он внезапно улыбнулся. Он получил точное выражение, и он использует его.

— Ну, я могу себе предствавить, к примеру, твои с Мисси личные отношения, о которых ты говорил.

В следующее мгновение Дэвид полетел головой в стену. Он оцепенело поднялся. Проклятье, он же не имел в виду ничего дурного, и Коннер мог дать ему понять, что он достаточно зол для драки, вместо того, чтобы нападать без предупреждения!

Потом в его сознание проник крик Коннера, в котором смешались смущение и подавленность. Коннер заботливо помог ему подняться на ноги.

— Дэвид, клянусь, я даже не пошевелился! Я только подумал о том, чтобы ударить тебя. В следующее мгновение мне стало ясно, что ты не имел в виду ничего дурного, но ты уже взлетел в воздух! Великий Боже!.. Что… Боже, Боже!.. — Коннер задрожал, а потом заплакал. — Лучше бы я умер… — у Дэвида появились мысли, которые побеспокоили бы любого человека. Он сам сожалел обо всем, но по-другому.

— Коннер… Дэйв, — заклинал он его. — Не воспринимай это так тяжело, я же не ранен. Это относится к тем способностям, которыми мы обладаем.

Коннер медленно кивнул. Лицо его посерело, как у негра, у которого кровь схлынула с лица.