А. Азимов - Роботы утренней зари

— Я хочу поговорить с вами.

— Вы и так говорите со мной. Кто вы?

Поколебавшись, он ответил:

— Гремионис.

— Сантирикс Гремионис?

— Правильно.

— Почему вы хотите поговорить со мной?

Гремионис посмотрел на него с явным замешательством, затем пробормотал:

— Ну, поскольку я здесь, если вы не возражаете, я бы…

Он шагнул к писсуарам.

Бейли понял, что намерен делать Гремионис, поспешно отвернулся и сказал:

— Я подожду вас снаружи.

— Нет, не уходите! — с отчаянием почти взвизгнул Гремионис. — Одну минутку! Пожалуйста!

Теперь Бейли так же отчаянно хотел поговорить с Гремионисом. Он не хотел сделать ничего такого, что могло бы обидеть Гремиониса и заставить его отказаться от разговора. Только потому он и согласился на эту просьбу.

Когда Гремионис подошел к нему, сжимая в руках пушистое полотенце, Бейли, преодолев раздражение, повторил:

— Почему вы хотите поговорить со мной?

— Глэдия… солярианка…

Гремионис с сомнением посмотрел на собеседника и замолчал.

— Я знаю Глэдию, — холодно сказал Бейли.

— Глэдия вызвала меня по трехмерке и сказала, что вы спрашивали ее обо мне, и она спросила меня, не сделал ли я каким-нибудь образом что-нибудь плохое ее роботу, человекоподобному, вроде того, который стоит за дверью.

— Ну, и вы сделали, мистер Гремионис?

— Нет! Я даже не знал, что у нее есть такой робот, пока… Вы сказали ей, что я это сделал?

— Я только задаю вопросы, мистер Гремионис.

Гремионис сжал правый кулак, нервно потер им о левую ладонь и напряженно сказал:

— Я не хочу, чтобы меня ложно обвиняли в чем-то, а тем более в том, что может испортить мои отношения с Глэдией.

— Как вы нашли меня?

— Она спросила меня насчет робота и сказала, что вы спрашивали про меня. Я слышал, что доктор Фастольф вызвал вас на Аврору, чтобы разобраться в этой путанице насчет робота. Это было в гиперволновых известиях. И…

Он выдавливал из себя слова с большим трудом.

— Дальше, — сказал Бейли.

— Я хотел поговорить с вами и объяснить, что я ничего не делал этому роботу. Глэдия не знала, где вы, но я подумал, что доктор Фастольф знает…

— Вы вызвали его по трехмерке?

— Ох, нет! У меня не хватило бы духу: он такой важный ученый. Глэдия вызвала его для меня. Она очень добрая. Он сказал ей, что вы поехали к его дочери, доктору Василии. Это было хорошо, потому что я ее знаю.

— Да, я знаю, что вы ее знаете.

— Откуда вы… Вы спрашивали ее обо мне? Его тревога, казалось, переросла в страдание.

— Я вызвал доктора Василию, и она сказала, что вы только что ушли, и я, возможно, найду вас в общественном туалете. Ну, я пошел в ближайший от ее дома.

— Как же вы попали сюда так быстро?

— Я работаю в Институте Роботехники и живу на его территории. Мой скутер привез меня сюда за несколько минут.

— Вы приехали один?

— Да, всего с одним роботом. Скутер, видите ли, двухместный.

— И ваш робот ждет снаружи?

— Да.

— Скажите мне еще раз, почему вы хотели видеть меня.

— Я хотел удостовериться, что вы не думаете, будто я что-то сделал тому роботу. Я даже не слышал о нем, пока обо всем этом не объявили в ежедневных известиях. Ну, так я могу поговорить с вами сейчас?

— Да, но не здесь. Давайте выйдем.

Бейли подумал, до чего же странно, что он охотно выходит из-за стен на открытое пространство. В этом туалете было что-то еще более чуждое, чем все, что окружало Бейли как на Авроре, так и на Солярии. Даже факт всепланетной беспорядочности в отношениях между аврорцами был менее неприятен, чем ужас открытого и небрежного обращения к человеку в туалете. Как можно не видеть разницы между этим местом и его назначением и другими местами?

Книгофильмы ничего об этом не говорили, но Фастольф указывал, что они писались не для землян, а для аврорцев.

Собственно, зачем книгофильмы должны объяснять то, что каждый и так знает?

Зачем упоминать о том, что Аврора — шар, что вода мокрая, и что один мужчина может спокойно заговорить с другим в туалете?

Правда, Джесси не раз говорила ему, что в женском туалете женщины болтают о чем угодно и не чувствуют никакого дискомфорта. Почему женщинам можно, а мужчинам нельзя? Бейли никогда не задумывался над этим, а просто принимал это как установившийся обычай. Но почему только для мужчин?

Но стоит ли думать об этих мерзких вещах? Он повторил:

— Давайте выйдем.

— Но там ваши роботы, — запротестовал Гремионис.

— Ну и что же.

— Но я хочу говорить с вами частным образом, как мужчина с мужчиной.

— Вы хотите сказать — как космонит с землянином?

— Да, если хотите.

— Мои роботы обязательно должны присутствовать. Они мои партнеры по расследованию.

— Но то, что я хочу сказать вам, не имеет никакого отношения к расследованию.

— Об этом буду судить я, — твердо сказал Бейли и вышел.

Гремионис, поколебавшись, последовал за ним.

Жискар и Дэниел ждали, бесстрастные, терпеливые. Ждал и третий робот — видимо, робот Гремиониса. По виду он был даже проще Жискара и имел довольно потрепанный вид. Очевидно, Гремионис жил не слишком богато.

— Я рад, что у вас все в порядке, партнер Илайдж, — сказал Дэниел.

— Вполне. Однако, я хочу кое-чем поинтересоваться. Если бы вы услышали мой призыв о помощи, вы вошли бы туда?

— Сразу же, сэр, — сказал Жискар.

— Хотя запрограммированы не входить?

— Необходимость защищать человека, в особенности вас, сэр, перевешивает.

— Именно так, — подтвердил Дэниел.

— Рад слышать. Эта особа — Сантирикс Гремионис. Мистер Гремионис, это Дэниел, а это Жискар.

Оба робота церемонно поклонились.

Гремионис быстро глянул на них и поднял руку в безразличном приветствии.

Своего робота он не потрудился представить.

Бейли поглядел вокруг: солнечный свет померк, усилился ветер, похолодало, солнце полностью скрылось за облаками.

Но наступившая перемена погоды не подействовала на Бейли: он радовался, что чувствует удовольствие от пребывания на воздухе. Конечно, тут был особый случай, но, значит, он уже приспосабливается к пребыванию вне помещения, и это хорошее предзнаменование.

Бейли повернулся к Гремионису, решившись на разговор, и вдруг увидел женщину в сопровождении робота. Она явно направлялась в туалет.

— Неужели она не знает, что это мужской туалет?

— Что? — спросил Гремионис.

Бейли в полном замешательстве смотрел, как робот остановился, а женщина вошла в строение.

— Она же не может входить туда!

— Почему? — спросил Гремионис. — Это общественный туалет.

— Для мужчин.

— Для людей, — сказал Гремионис.

Казалось, он совсем был сбит с толку.

— Для обоих полов? Не может быть!

— Для всех. А как, по-вашему? Я не понимаю.