Филип Дик - Победители

Глухой, но ясно различимый в ночной тишине звук разбудил О'Кифа. Сбросив одеяло, он вскочил с постели и, схватив пистолет, ударом ноги выбил стекло, прикрывавшее кнопку сигнализации.

Высокочастотные импульсы тотчас привели в действие колокола, расставленные по периметру всего лагеря, и, когда О'Киф выскочил на улицу, окна всех домов были уже освещены.

— Где? — истошно крикнул Фишер, подбегая к О'Кифу. Так же как и О'Киф, он был в пижаме и с опухшим от сна лицом.

— Где-то справа, — прохрипел О'Киф, отпрянув в сторону, чтобы пропустить пушку, которую выкатывали из подземного укрытия.

Среди людей, высыпавших на улицу прямо в халатах и ночных пижамах, появились одетые в защитную форму солдаты.

Вокруг копошившихся в ночной тьме людей простиралось огромное черное болото, заросшее густой травой, папоротником и необыкновенно крупными луковицами, наполовину погрузившимися в липкую трясину, которая покрывала большую часть поверхности планеты Бетельгейзе II.

Над болотом постоянно висел туман. Сейчас, пронизанный лучами прожекторов и вспышками осветительных огней, он представлял из себя одновременно и грандиозное, и леденящее душу зрелище.

— Мне кажется, — сказал Хорстоковски, — на этот раз они пробрались вдоль дороги, не выходя на нее. Ее обочины имеют не менее пятидесяти футов в ширину. По обочинам они и прошли. Потому-то и не сработала радиолокация.

Машина, похожая на гигантского жука, пробивала дорогу через болото, оставляя позади себя широкую полосу твердого дымящегося грунта. Растения, коряги, опавшие листья — все всасывалось вовнутрь устройства и служило материалом для дорожного покрытия.

— Так что ты увидел? — спросил О'Кифа Портбейн.

— Ничего. Я спал. Но я услышал их!

— Что они делали?

— Готовились к захвату моего дома. Я услышал, как они разматывали шланги с барабанов и снимали заглушки с баллонов с нервно-паралитическим газом. Клянусь всеми святыми, я едва успел выскочить из дома до того, как они закрепили фланцы!

Возбужденный вид О'Кифа привлек к нему внимание большинства жителей лагеря.

— Считаешь, что это была газовая атака? — крикнул Даниэльс, отстегивая противогаз от пояса и обращаясь к собравшимся: — Да не спите же вы! Проснитесь! Наденьте противогазы!

— Не паникуй, — успокоил Даниэльса Зильберман, — им не удалось пустить оборудование в ход. О'Киф вовремя их обнаружил и поднял тревогу. Они тотчас отступили к болоту.

— Ты уверен в этом? — в голосе Даниэльса звучало сомнение.

— А ты что, чувствуешь какой-либо подозрительный запах?

— Нет, — признался Даниэльс. — Однако существуют нервно-паралитические газы без запаха. Они очень опасны: их действие начинаешь ощущать лишь тогда, когда становится слишком поздно, — и решительным жестом он натянул маску себе на лицо.

Уже почти все женщины вышли на улицы поселка. Их стройные фигурки, их лица с большими испуганными глазами то и дело мелькали в лучах прожекторов. За ними осторожно шли дети.

Зильберман и Хорстоковски отошли в сторону и остановились возле тяжелого орудия, стоящего в затемненном, не освещенном прожекторами месте.

— Не нравится мне все это, — тихо сказал Хорстоковски, — уже третья газовая атака в этом месяце. Плюс к этому — две попытки заложить в лагере бомбы. Они усилили натиск.

— Ты уже проанализировал ситуацию и сделал вывод, не так ли?

— Да, я пытаюсь представить общую картину, чтобы понять происходящее. Нападения учащаются, они стали более изощренными, — Хорстоковски оглянулся по сторонам и наклонился к уху Зильбермана.

— Думаю, что радиолокационные системы не сработали по совершенно иной причине, — прошептал он. — Ты заметил, здесь стало слишком много летучих мышей. Это их мыши. Они перекусывают провода.

— А вдруг они все-таки прошли, как ты недавно сказал, по обочине дороги...

— Слушай, Зильберман, неужели ты не понимаешь, что происходит вокруг? Я сказал про обочину только для того, чтобы сбить их с правильного следа... Понимаешь? Кто-то дал им сигнал к атаке и вывел из строя радиолокаторы!

— Ты имеешь в виду кого-то из нас? Хорстоковски не ответил. Он не отрывал глаз от Фишера, пытаясь разглядеть, чем он занимается.

Фишер, крадучись, подошел к обочине шоссе и остановился там, где проходила граница между твердой поверхностью и трясиной. Затем он присел и начал что-то искать, запустив в ил обе руки.

— Что он делает? — отрывисто спросил Хорстоковски.

— Ищет что-то, — равнодушно пожал плечами Зильберман. — А что? Ему поручили это, не так ли?

— Следи за ним, — бросил Хорстоковски. — Я уверен, что когда он возвратится, то скажет, что ничего не нашел.

Через несколько минут Фишер поднялся с корточек и подошел к ним, обтирая пучком травы перемазанные грязью руки.

— Нашел что-нибудь? — спросил Хорстоковски.

— Я? — удивился Фишер. — Нет, ничего не нашел.

— Не надо врать! Ты ползал на четвереньках и копался в трясине!

— Мне... — Фишер оторопел от крика Хорстоковского, — мне показалось, что там что-то металлическое. Вот и все.

Хорстоковского охватило чувство радости: он оказался прав!

— Говори! — крикнул он. — Что ты нашел?

— Мне показалось, — неуверенно начал Фишер, — что это — газовая труба, но потом я увидел, что это всего лишь корень, большой корень. Наступила напряженная тишина.

— Обыщите его! — приказал Портбейн. Двое солдат подошли к Фишеру и встали за его спиной. Зильберман и Хорстоковски обыскали его.

На землю были брошены пистолет, нож, свисток, портативный радиотелефон, счетчик Гейгера, медицинский пакет и удостоверение личности. Ничего другого в карманах Фишера не оказалось.

— Действительно, он ничего не спрятал от нас, — сказал Портбейн. — Извини, Фишер. Ты и сам понимаешь, какая осторожность требуется от нас всех. До той поры, пока мы будем находиться здесь, в осажденном лагере, нам нужно быть начеку. Они ежедневно нападают на нас.

Зильберман и Хорстоковски переглянулись и отошли в сторону.

— Теперь и я все понял, — заговорщицки произнес Зильберман.

— Так-то, — кивнул головой Хорстоковски. — Фишер успел что-то спрятать. Мы раскопаем ту часть болота, где он рылся. Думаю, найдем кое-что интересное, — он воинственно расправил плечи. — Я всегда знал: кто-то в нашем лагере работает на них. Шпион с Терры.

Зильберман вздрогнул.

— Терра? Считаешь, это они воюют с нами?

— Разумеется. Кто же еще? Зильберман был явно озадачен.

— Мне казалось, — сказал он, — что мы защищаемся от кого-то другого.

Хорстоковского охватил приступ ярости.