Глеб Голубев - Тайна пирамиды Хирена

Нет, мы должны найти ее во что бы то ни стало! Надо добиться, чтобы поиски гробницы включили в план наших исследований, и тщательно обшарить все окрестности. Гробница должна быть непременно спасена для науки!

С мыслями об этом я незаметно и уснул. И, кажется, тут же проснулся, потому что кто-то осторожно, но настойчиво тянул с меня одеяло.

Я приподнялся, протирая глаза. Было еще темно, только мягкий пепельный свет разливался по пустыне от занявшейся на востоке зари.

Передо мной стоял Вудсток. Лицо у него было усталое, помятое, под глазами набухли темные мешки.

- Что вам надо? - грубо спросил я его, с досадой подумав, что теперь, при таких "соседях", нелишне оставлять на ночь дежурных для охраны лагеря. Пустыня стала вдруг тесной и полной тревоги от появления в ней этой шайки.

- Не сердитесь, - мягко сказал он и замялся: ему очень хотелось, видимо, назвать меня "коллегой", но он так и не решился. - Я не спал всю ночь. Поверьте, наш вчерашний разговор так подействовал на меня... И особенно то, что вы помянули имя отца... Я очень любил его...

Он помолчал, крепко зажмурился, потом снова открыл глаза и посмотрел мне в лицо:

- Это подло, я понимаю... Забудем об этом. А в знак примирения, - он судорожно достал чтото из кармана и протянул мне. - Вот, я прошу вас принять... Это память об отце.

На ладони Вудстока лежали старомодные часы с потертым ремешком. Цифры были покрыты какой-то голубоватой эмалью, кое-где она уже стерлась. По краю циферблата крошечными витиеватыми буковками было написано по-английски: "Пока вы смотрите на часы, время проходит".

- Я не могу принять такой подарок, - решительно сказал я. И, видя, как он нахмурился, торопливо добавил: - Пусть они останутся у вас и почаще напоминают вам об отце. Он был большим ученым, которого, поверьте, я очень уважаю. А в знак примирения...

Я протянул ему руку, хотя и не без некоторого внутреннего колебания. Он молча пожал ее, сунул часы в карман и, круто повернувшись, пошел прочь. Я долго смотрел ему вслед, пока маленькая фигурка не растворилась среди серых песков.

- Плохой человек, йа устаз, - вдруг кто-то негромко сказал за моей спиной. - Или нассаб, или магнун...

Я обернулся. Возле меня стоял наш проводник Азиз.

- Почему ты думаешь, что он или сумасшедший, или жулик?

- Я сегодня не спал, как гафир [Гафир - ночной сторож (арабск.).]. Он словно подкрадывался к тебе, - уклончиво ответил бедуин таким тоном, что я сразу понял: он слышал и наш вчерашний разговор.

Этого еще не хватало! Начинается какой-то детектив с ночными подслушиваниями. Почему он следил за нами? Просто сказывается вековое недоверие к чужеземцам или с какой-то целью?

В той стороне, куда ушел Вудсток, загудел, удаляясь, мотор.

Прислушиваясь, я снова повернулся к проводнику, чтобы продолжить разговор, но его уже не было. Он исчез так же бесшумно, как и подошел ко мне.

ГЛАВА VII. ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ

В нашем распоряжении оставалась всего неделя. А там придется сворачивать до осени все работы и возвращаться в Москву. И так уже с каждым днем работать становилось труднее: даже сейчас, в конце марта, температура к полудню поднималась нередко до сорока градусов в тени. А тень существовала только для термометра, нам же приходилось все время жариться на солнцепеке.

Поэтому уже на следующий день после визита Вудстока я решил переменить план дальнейших разведок. Отметив на карте место, до которого мы провели детальную разведку, наш маленький отряд, не останавливаясь, чтобы "оторваться" от этих авантюристов, сделал бросок в предгорья, где можно было рассчитывать найти тропу к заброшенным древним каменоломням.

Меня немножко мучила совесть: вместо планомерной, последовательной разведки мы как будто начинали рыскать наугад по примеру авантюриста Вудстока. Но неожиданное открытие показало, что я поступил правильно и сразу превратился в победителя, которых, как известно, не судят.

Въехав после пяти часов непрерывного утомительного пути в горную долинку между двух невысоких хребтов, мы остановились передохнуть. Наскоро натянули тент и уселись под его защитой, поджидая, пока закипит чайник. Я привалился спиной к горячей скале и лениво посматривал вокруг.

Место было унылым и безотрадным. Серые скалы. под ногами такой же серый, трухлявый щебень. Он с противным треском рассыпался под ногами в серую пыль.

Спине стало жарко, и я отодвинулся от скалы, поводя плечами.

- Стойте, не шевелитесь! - вдруг вскрикнул сидевший напротив Павлик и крепко схватил меня за руку.

Я замер, боясь оглянуться. Что там, за моей спиной, скорпион или кобра?

- Это же надпись, честное слово! - проговорил Павлик, вскочив и заглядывая куда-то за мое плечо.

Я стремительно повернулся. В самом деле, на камне, возле которого я сидел, явственно проступили ровные ряды иероглифов. Как же я их раньше не заметил? Ах, вот в чем дело: их скрывала густая пыль, а я стер ее своей пропотевшей рубашкой.

Сразу забыв о чае, мы намочили горячей водой губку и стали стирать со скалы пыль. Надпись была довольно большая. Я начал переводить ее:

- "Меня послал мой господин - да будет он здрав, жив и невредим!" - царь Верхнего и Нижнего Египта..."

Дальше следовало имя фараона Рамзеса II, но опять-таки оно явно было вставлено в картуш позже, вместо другого, стертого имени.

- "...вечно живущий, в эту экспедицию..."

Но то, что я прочитал дальше, снова вселило в меня радостные надежды:

- "В нем явилось божественное намерение соорудить себе вечный приют в этой стране".

Соорудить себе вечный приют в этой стране! Мы с Павликом переглянулись.

- "...Он меня избрал для этого и приказал мне выступить к этой горной стране.

Воины, бывшие со мной, были самые избранные со всей страны. Были и рудокопы, и каменотесы, и полировщики, и скульпторы, и пишущие надписи и вырезывающие слова, и плавильщики, и чиновники фараона. Мой господин и повелитель сам указал мне, где следовало выбрать укромное место и найти прекрасную глыбу драгоценного камня, такую, подобно какой не имел никто со времени бога. Место это оказалось столь тайным, что даже опытный проводник не мог сразу найти путь к нему. Проведя восемь дней в поисках этой

богом Хем, богиней Маат, богиней Урт-Хекау и всеми богами этой местности и принес им жертвы..."

Тут текст почему-то обрывался, но ясно, что посланец фараона нашел заветное место, иначе он не стал бы оставлять благодарственной надписи.

И, видимо, место это находилось где-то поблизости! Ведь не стал бы неведомый чиновник оставлять надпись вдали от таинственной каменоломни, которую так долго искал. Нет, он, конечно, приказал выбить на скале эту надпись с радости и тем самым невольно выдал секрет, хотя и туманно, подсказывал нам дорогу к заветной долине!