Филип Фармер - Небесные киты Измаила

— Там, откуда я родом, в таких случаях принято, что мужчина защищает женщину любым возможным способом. В конце концов, это вопрос принципа, добавил он, — хотя на практике часто бывает совсем наоборот. У меня нет времени рассуждать о принципах и о том, откуда они взялись. Делай, как я сказал.

Он порывисто поцеловал ее в губы, а потом повернулся и побежал так быстро, как только было можно: приходилось продираться сквозь густые заросли.

Шум, создаваемый движениями шивараду, усилился.

Он бежал до тех пор, пока его ноги не запутались в переплетении лиан и он не растянулся на земле лицом вниз. Перед ним был особенно густой клубок лиан и побегов, обвившихся вокруг двух больших поваленных растений. Измаил заполз внутрь его, подтянувшись руками и протиснувшись между бревнами. Он надеялся, что ни одна из лиан пока не собирается пообедать.

Звуки, производимые шивараду, стали затихать; он явно замедлил свое движение, зная, что его добыча остановилась.

Измаил протянул руку и оторвал от стебля стручок. Он проткнул в нем дырку; но пить не стал. Отложил его в сторонку и стал смотреть наружу сквозь сплетение лиан, пока сверху не упала тень и он не увидел над пологом джунглей тушу шивараду.

Отражая свет огромной луны, его кожа блестела множеством мелких вкраплений, похожих на слюду. Он действительно, как и рассказывала Нэймали, был тонким, как блин, со вздутиями на спине — там были газовые пузыри. Его многочисленные щупальца шевелились в поисках тепла, а некоторые хватались внизу за растения.

Через несколько секунд он подтянулся ближе. Чудовище остановилось, шаря вокруг себя щупальцами, а потом еще приблизилось.

Измаил еще плотнее вжался в землю, но голову не опустил.

Надо было посмотреть, что будет дальше. Сердце у него билось так сильно, что чудище, без сомнения, слышало его удары, а рот и горло у него стали сухими, как листы старинной рукописи в монастырском скиту.

"А скоро, наверное, будут как у мертвеца", — подумал он.

Зверь, обнаружив, где он прячется, вытянул шесть щупалец, каждое из которых одну за другой выпустило по стреле.

Все они воткнулись в бревно, за которым он залег. Измаил сосчитал выстрелы, а потом быстро протянул руку и вырвал две стрелы, не дожидаясь, когда последует залп из следующих шести щупалец.

Несколько минут шивараду выжидал; время, казалось, истончилось до толщины пленки на глазах у змей.

Вероятно, зверь ждал, стараясь определить по утечке тепла, попал ли он в жертву и убил ли ее.

Явно решив, что ему это не удалось, он опустился вниз, пригнув два десятка стеблей, а потом подтянулся вперед. Голые стебли скребли ему по брюху, не причиняя вреда. Когда животное двигалось дальше, они упруго выпрямлялись, обрывая листья, лианы и побеги. В двадцати футах от Измаила заросли были столь густыми, что чудовище не смогло продраться дальше. Но это не могло удержать его от нападения, поскольку его щупальца при желании могли дотянуться до него не только сверху, но и сзади.

Однако теперь зверь действовал более изощренно. Возможно, потому, что понял, что его добыча прячется за бревном. Он поднял вверх, футов на десять над собой, несколько щупалец.

Несколько других заскользили по земле, приподняв передние концы. Измаил ждал, не зная, что предпринять. Еще минута, и оба мира — прежний мир, где он родился, и новый, мир будущего, — будут для него потеряны.

Нэймали говорила: чтобы выпустить стрелу, чудовище должно выпрямить щупальце. Если оно согнуто, сила пневматического толчка значительно уменьшается. Возможно, именно поэтому зверь не выстрелил сразу. Он ждал момента, когда можно будет выпрямить щупальца, превратив их в подобия оружейных стволов.

Измаил расслышал свист воздуха, набираемого в пузырь, служивший зверю воздушным резервуаром. Нагнетая воздух, он снова и снова издавал глотательные звуки.

Одно из щупалец, похожее в темноте рядом с пятном лунного света на хобот изголодавшегося слона или на безголовую кобру, двигалось по земле, опережая остальные. Измаил быстро высунул голову и, заметив его, нырнул обратно за бревно.

Он прикинул, когда оно скользнет через бревно, и сжал двумя пальцами стрелу, а в другую руку взял каменный нож.

Три верхних щупальца нагнулись сверху вниз, глядя слепыми глазами, видящими лишь тепло его тела. Потом одно из них опустилось ниже, словно хотело приблизиться настолько, чтобы даже ослабленный заряд воздуха не помешал костяному копьецу вонзиться в тело достаточно глубоко для того, чтобы яд подействовал.

Щупальце переползло через бревно и замерло. Принюхиваясь к теплу живого тела, оно колебалось то туда, то сюда. Потом начало выпрямляться.

Измаил вогнал свою стрелу острым концом в отверстие на его конце.

Сделав это, он сразу же перекатился назад, через лежавшее за ним бревно, в густые заросли позади.

Щупальце с застрявшей в нем стрелой дернулось и, как показалось Измаилу, распухло. Видимо, оно собиралось выпустить собственную стрелу, но обнаружило, что ему что-то мешает.

Щупальце дернулось и так и эдак, потом подалось назад и выпрямилось. Раздался щелчок. На этот раз оно извергло обе стрелы, но они пролетели больше чем в трех футах мимо цели.

Измаил снова перекатился в зазор между двумя бревнами, взял в руку стрелу, вскочил и прыгнул к отстрелявшемуся щупальцу.

Щупальце отодвинулось, но так медленно, словно не привыкло защищаться. Измаил схватился за его конец, на этот раз направив кончик стрелы в мягкую плоть, видневшуюся внутри отверстия.

Теперь последовала бурная реакция. Щупальце потащило его назад, под огромное дисковидное тело, — он оказался за передними щупальцами. Задние щупальца, направленные в обратную сторону — видимо, для обороны сзади, повернулись в его направлении… Измаил полез вверх по щупальцу так, словно это был такелажный трос на «Пекоде».

Под его тяжестью оно натянулось, повиснув вертикально между деревьями. Прямо у него над головой в щупальце вонзилась стрела. Зверь поворачивал свои щупальца внутрь и стрелял в свою жертву, а попадал в самого себя.

Измаил разжал руки, пролетел около пяти футов и ударился о растение, пригнувшееся под углом сорок пять градусов к земле. Оно стало гнуться под ним дальше, пока не затрещало, и вместе с ним он упал.

Чудовище резко подалось кверху, потом приостановилось, заколебавшись, схватило несколько растений сразу и двинулось прочь.

Измаил откатился как можно дальше, встал на ноги и побежал вперед, пока его не остановила завеса лиан. Он отскочил назад, упал, снова встал и обежал эти плети вокруг.

Потом остановился и оглянулся.

Гигантская туша, словно туча, осела на верхушки растений.

Казалось, она потеряла свои очертания и растеклась по джунглям в стороны и вниз.