Филип Фармер - Небесные киты Измаила

На алтаре из кости стоял костяной короб. Нэймали встала перед ним, надевая головной убор из кости, к которому были приклеены сотни крошечных красных рачков. Перед коробом в деревянной чаше горел огонек.

Присутствовала вся команда, кроме вахтенных. Когда Нэймали обернулась, произнося нараспев какие-то слова на языке, которого Измаил не знал, все упали на колени. Он тоже встал на колени, поскольку чувствовал, что от него этого ждали.

Проявлять упрямство или неучтивость не стоило. "Да и не впервой мне поклоняться языческим богам", — подумал он. Среди них были и Лицемерие, и Жадность, и Ненависть, и целый пантеон других идолов цивилизации. К тому же он вместе с Квикегом молился его идолу, Йоджо, и впоследствии нисколько не раскаивался в этом.

Он преклонил колени перед алтарем и коробом. Когда кожа, из которой был сделан пол, прогнулась под его тяжестью, Измаил подумал, посмотрев вниз с высоты многих тысяч футов, что раньше ни в одном храме не ощущал так близко дыхание вечности.

Нэймали обернулась, продолжая свой речитатив, и приподняла короб. Под ним была статуэтка высотой около фута, вырезанная из некоего материала, белого, как слоновая кость, с красными, зелеными и черными прожилками. Она изображала полукита-получеловека, в котором морда кита сочеталась с человечьим торсом, снова переходившим ниже талии в хвост небесного кита, он рос на месте ног. От нее исходил сладкий и приятный запах — наверняка какой-то дурман.

Измаила и так слегка покачивало от выпитого шахамчица.

Но, вдохнув этот аромат, он почувствовал такое головокружение, что рухнул лицом вниз и через несколько секунд потерял сознание.

Очнулся он на полу, глядя с высоты в несколько миль на безжизненные моря под собой. Когда, застонав, он с усилием сел, оказалось, что вокруг никого не было. Голова болела так, словно по ней стукнули молотком. Или как будто к нему явился прародитель всех похмелий, чтобы продемонстрировать, какую невообразимую боль некогда вынесла голова Адама.

Идол был накрыт коробом. Сладкий пьянящий запах выветрился еще не до конца.

Пошатываясь, Измаил вернулся в свою каюту, лег и уснул.

Проснувшись, он хотел спросить кого-нибудь о том, что это было за благовоние, но оказалось, что все слишком заняты, чтобы разговаривать. Все суетились, выполняя команды, поступавшие с мостика: было замечено стадо небесных китов.

Капитан решил задержаться по пути домой, чтобы поохотиться и восполнить запасы продовольствия. Иначе перед возвращением в Заларапамтру пришлось бы поголодать.

Измаил почувствовал себя гораздо лучше и, хотя понимал, что поступает не вполне благоразумно, спросил капитана, нельзя ли ему поучаствовать в охоте. Он перечислил свои навыки, приобретенные в основном в результате долгого и обширного опыта охоты на морских чудовищ. Однако он не видел причин, почему бы не применить их и на охоте в небе.

— Лишние руки нам не помешают, — сказал капитан Барахма. — Но неловкий и неумелый охотник нам не нужен, — в самый ответственный момент он может все испортить. В конце концов, ты же умеешь ходить под парусом, а главная разница между тем, что делал ты, и навыками моего экипажа — это умение управлять лодкой не в двух измерениях, а в трех. Хорошо. Ты пойдешь в лодке Каркри. Ступай скорей туда — тебе объяснят твои обязанности.

Из-за весовых ограничений на воздушные корабли никогда не брали больше двух человек сверх штата. В самом начале плавания «Руланга» лишилась одного члена экипажа, который спрыгнул или выпал с корабля во время ночной вахты. Потом погиб Рашварпа, которого выбросило из лодки, а его товарищ переломал себе кости. Капитан нуждался в пополнении, хотя и не ожидал его, поэтому он принял предложение Измаила.

Каркри, гарпунер, был не таким высоким и мускулистым, как знакомые Измаилу гарпунеры-дикари, — скорее львы, чем люди. Здешние жители были хрупкие, невысокого роста — не то что Дагу, Тэштиго или Квикег. Ноги у них были тонкими, но плечи и руки были развиты неплохо. Для того чтобы всадить гарпун в голову небесному киту, не требовалось могучих мускулов: главное попасть туда, куда нужно. В черепе зверя под тонким слоем ткани было много больших отверстий. Чтобы метнуть свою острогу, гарпунер вставал на носу скачущей под ним лодки, когда она двигалась вдоль тела чудовища, зацепившись ступнями ног за кожаные ремни, прикрепленные на дне лодки к ее оболочке. Если гарпун проходил сквозь одну из широких брешей хрупкого и полого изнутри каркаса, он попадал в мозг, сердце или легкие. Все эти органы располагались в голове, а почки, печень, селезенка и другие внутренности были растянуты вдоль обширной внутренней полости тела кита. Если содрать с кита кожу, станет ясно, что он в основном состоит из воздуха и внутрикостных камер. Измаил размышлял обо всем этом, садясь в лодку Каркри. "Интересно, — думал он, — стоит ли предпринимать столь опасную охоту, если в китах почти нет мяса?" Гарпунер посмотрел на него с сомнением, но ничего не сказал. Матрос по имени Куджаи рассказал Измаилу, что он должен делать.

Перед грозой Измаил расспрашивал кое-кого из команды о вельботах, поэтому теоретически он имел представление о том, как управлять лодкой в воздухе.

Как только все четверо пристегнулись, лодку с помощью длинных шестов вытолкнули из гнезда в борту корабля. Ее стало уносить вбок, и скоро она осталась позади китобойца.

Две мачты, прикрепленные к корпусу на шарнирах за толстый конец, надо было привести в вертикальное положение и закрепить одну сверху, другую снизу. Мачты и реи представляли собой очень тонкие и очень легкие фрагменты костей, плотно пригнанных друг к другу. После того как лодку спустили с корабля, люди в ней стояли, пригнувшись. Кто-то сквозь отверстие в днище, представлявшем собой всего-навсего тонкую прозрачную оболочку, протянул руку вниз и освободил шарнир от защелки. Потом, потянув за фал, они выпрямили мачту и снова поставили ее на защелку. Отстегнули от мачты гик, установили его как следует и закрепили.

Верхняя мачта была короче и несла парус поменьше, чтобы мачта внизу была ей надежным противовесом. После того как ее поставили, с помощью фала подняли парус на нижней мачте. В оболочке днища было множество маленьких отверстий, чтобы, когда надо, можно было высунуться наружу. Ходить по лодке из-за них приходилось очень осторожно, но, после того как паруса были подняты, особенно ходить и не приходилось.

Каркри выпрямил огромные рули — горизонтальный и вертикальный, которыми управлялась Лодка. Передав румпель рулевому, он пополз как можно ближе к середине лодки.

В этом легком суденышке важно было не нарушать равновесия, и любое перемещение надо было совершать очень осторожно.