Алан Фостер - КОТализатор

— А я, кажется, узнал этого парня, — Бланко Фернандес подошел и в упор разглядывал Картера. — Он актер. В Мирафлоресе в «Одеоне» я видел несколько дерьмовых фильмов с его участием. Как же они назывались?.. Ах, да, "Планета тюрем", «Санта-Мария»… не помню остальных.

— Плакали ваши денежки, отданные за билеты, и не ждите, что я их вам верну, — Картер тяжко вздохнул, а Эшвуд оглядела новоявленного кинокритика с ног до головы и, нимало не пугаясь грозного вида братьев Фернандес, спросила:

— Чем же вы, ребята, занимаетесь в свободное от основной работы время, когда вам нет нужды состоять в качестве копьеметателей при Франческе-великанше.

— Мы бутылочники! — ответил Манко и впал в состояние легкой эйфории от охватившего его чувства собственной значимости.

— Не понял, — проявил Картер свое полнейшее невежество в вопросах местной экономики.

— Вы не слышали об инка-коле? Вы же уже не первый день в Перу!

— Никогда не слышал, — Картера охватило чувство нереальности разговора, он увидел себя действующим лицом в одной из тех пьес, которые его агент регулярно из месяца в месяц получал от очень ретивого рабочего одной из скотобоен в Канзас-сити, вообразившего себя великим сценаристом.

— Наша кола не похожа ни на пепси-колу, ни на кока-колу, — Бланке Фернандес затянул на Февике последний узел, — она изготавливается на основе сока грейпфрута. Мы с братом, — самодовольно продолжал он, — владеем концессией на ее производство и продажу в большей части Центрального Перу, а также во всей сельве, вплоть до Икитос на севере страны.

— Наши планы грандиозны, — объявил Манко, — хотя мы с братом на три четверти индейцы, а одна четвертая часть нашей крови — испанская, мы всю жизнь возмущаемся тем, что испанцы навязали нашему народу свою культуру и разрушили культурное наследие инков. Наша мечта — возродить древнюю культуру. Но для этого нужны деньги, много денег, лучше всего в твердой валюте, а не в национальной, не в инти, прибыль же от производства и продажи газированного напитка невелика.

— Что вы знаете об огромном международном черном рынке примитивного искусства? — поинтересовался Бланке.

— О, нет! — воскликнул Февик, пребывая в абсолютнейшем блаженном неведении относительно серьезности того положения, в котором оказался. — Все найденное здесь принадлежит перуанскому правительству, не вам!

— Мы не правительство, но мы поставим все найденное здесь на службу перуанскому народу, коренному населению страны, индейцам. Кое-что мы, пожалуй, оставим для образовательно-просветительских целей, но часть сокровищ мы вынуждены будем продать, чтобы получить в свое распоряжение деньги, необходимые для осуществления нашего проекта, — он взглянул на древнюю стену и ее молча ливые петроглифы. — Очень долго город Паитити был легендой, и, наконец, начнется…

— Что начнется? — спросил Игорь.

Манко даже не взглянул на недогадливого проводника, он крикнул в небо:

— Осуществление нашей мечты! Мы начнем пропаганду национального культурного наследия, мы восстановим его значение для современного мира, оно станет служить простым людям, а не только узколобым умникам, пропитанным книжной пылью, — он бросил презрительный взгляд на поскучневшего Февика.

— Мой брат и я, — продолжил он, — изучали американскую народную культуру, завоевавшую весь мир, мы узнали секреты ее успеха и теперь можем применить их для пропаганды нашей собственной культуры. Мы разработали идеальный проект, и вот настало время действовать… Но все, черт побери, упирается в отсутствие финансовых средств.

Гордость его распирала, он предвкушал успех:

— Мы не только распространим влияние нашей культуры по всему миру, мы еще при этом заработаем кучу денег! Это наш святой долг.

— Позвольте один вопрос, — лежа на твердых камнях, Картер сделал попытку сменить позу, — почему вы называете напиток на основе грейпфрута инка-колой, если в нем нет ни капли самой колы?

Манко Фернандес посмотрел на него с откровенной жалостью:

— Вы хоть что-нибудь когда-либо слыхали о таком понятии как "рыночная стратегия"? И вы еще после этого вопроса будете называть себя американцем! Все самые знаменитые безалкогольные напитки имеют в своем названии слово «кола». Какая разница, что содержит напиток на самом деле! Главное другое — покупают его люди или нет.

— В чем же суть вашего великого проекта? — спросила Эшвуд, и Картер бы упал, не лежи он уже на земле: вопросы такого плана до сих пор вряд ли омрачали существование Марджори.

— Музей! — зашевелился Февик. — Музей культурных традиций древних инков! Грандиозно! Выставленные в со- временном интерьере экспонаты, прославляющие деяния ваших великих предков! О, как я вас понимаю! Я с удовольствием пожал бы вашу благородную руку, если бы не были связаны мои!

— Хорошо, пусть музей! — милостливо согласился Манко. — Но музей, если и будет, станет лишь частью огромного комплекса. Мы создадим здесь, на месте древнего Паитити, обширную парковую зону, и в ней найдется место не только музею, но и многому другому. Мы сохраним часть джунглей для всеобщего обозрения, предварительно освободив их от вредных насекомых, — его глаза туманились от возникавших перед его мысленным взором видений прекрасного будущего, — …аллеи, аллеи, аллеи… множество аллей, бульваров, магазины, супермаркеты, аттракционы, театры… — от охвативших его эмоций голос Манко рокотал уже на самой низкой ноте. — Мы построим здесь тир, где люди смогут вдоволь пострелять в ненавистных им конкистадоров! И огромный амфитеатр, где каждый день мы будем проводить фестивали Инти-Райми! И зоопарк, где соберем всех диковинных зверей мира! Сегодня — Паитити, завтра — Рио и Буэнос-Айрес, послезавтра — Америка, Европа и Япония, вместе взятые… Мы назовем эту парковую зону… Мы назовем ее… "Сейчас кончит", — подумал Картер.

— …мы назовем ее Мир Инков! — выдохнул он, наконец, распиравший его неземной восторг.

В последовавшей затем звенящей изумленной тишине тихо прозвучал голос Игоря де Сото:

— Некоторые из нас предпочли бы все-таки оставить сельву такой, какой она есть.

Мыслями Манко находился еще в стране грез, но слова Игоря частично вернули его к действительности.

— Эх ты, юнец зеленый, — произнес он сочувственно. — С тобой все ясно!

— Но что же заставит людей, забыв про все остальные чудеса света, кинуться в вашу кишащую насекомыми сауну, даже если вы и накроете свой парк стеклянным колпаком и снабдите его кондиционерами? — поинтересовалась Эшвуд.

На Манко Фернандеса страшно было смотреть. Может, он умышленно прикидывается сумасшедшим? Картер отвернулся.

— Рыночная стратегия, — только и смог сказать Манко.